Ольга Зима - Названная женой

— У-у-у… у него кровь! — выглядел полуосьминог так, будто вновь собрался потерять сознание.

— Пустяки. Что нам сделается! Воду сечь — только запыхаться, а фомора — самому нарваться, — усмехнулся Скат, бережно зажимая руку. Выпрямил спину, правда, с трудом. И на одну ногу вставал не всем весом.

Тёмно-синий кафтан его был порван, в сапоги въелась белая коралловая пыль, а царапины на прочной коже были подозрительно похожи на следы зубов или когтей.

— Но как вы?.. — слово «выжили» застряло в горле у Гвенн. Рога у Ската отливали тёмным. То, что они у фоморов не только ради красоты, она поняла давно.

Вояка оглядел её с ног до головы, произнёс нехотя:

— Помутили воду кровушкой, поуменьшили злодеев, — и повернулся к Нису. — Рад видеть, царь-царевич.

— Не царь, только царевич, — Нис нахмурился. — Как получилось уйти?

— Мы отступили сразу, как закончились стрелы. Зельдхилл, наш великий уравнитель всего со всем, не погнушался стянуть со стены Балора и Луга. Расстарался так, что мозаика ожила, и дрались вместо нас древние боги, — дёрнул щекой. — Зрелище было то ещё. Не знаю, как ши-айс не поседели! Мы успели уйти, а затем вломилась доблестная гвардия. Хорошо, что Луг с Балором уже развоплотились. Кому только в голову пришло пробивать стены? Рога бы открутил! И так после творения его магичества Зельдхилла пару помещений придётся отстраивать заново. И от мозаики, сложенной еще при Балоре Первом, ничего не осталось. Так кто?

Повисла пауза; Нис не считал это потерей, посему молчал, Ваа дрожал, Мигель охал, а Гвенн с невинным видом сложила руки на животе. Она ничего никому не приказывала, так что сознаваться ей было не в чем. Гораздо больше её заинтересовали ожившие изображения — о таком уровне магии она даже не слышала. Согласно легендам, статую или картину можно было оживить ненадолго, если в ней имелась хоть тень души, но пробудить, пусть на короткое время, древних богов… Даже думать об этом было страшно. К тому же боги должны были одобрить ту сторону, за которую сражались, и подпитаться душой того, кто их вызвал. Как Зельдхилл не умер, непонятно.

— Дроун? — очень ровно спросил Нис спустя некоторое время, в течение которого Скат, оглядывая царевича, подозрительно мрачнел.

— Зельдхилл немного распутал его, огня там было прилично, да весь магический. Таких, как он, гадов придонных, не взять. Опрокинул нашего болезного, заперся у себя, требования, вишь ты, выдвигает!

Гвенн, не слишком доверяя фоморскому магу, уточнила:

— Где сейчас Зельдхилл?

— Он с лотморской княжной. С тем, что от вашей фрейлины осталось, царевна. Поблагодарите Зельдхилла, если княжна выживет. Сам еле на ногах стоит, медуза бледная, полтени потерял, а всё командовать надо. Призвал ещё трёх магов, хотя… — Скат махнул рукой, позабыв о ране, побледнел и снова прижал повязку.

— Много тут у вас интересного было, как я погляжу, — теперь продолжил мрачнеть Нис.

— С удовольствием бы тебя подождали, царевич, чтобы ты весь интерес-то не пропустил, да нас никто не спрашивал, — огрызнулся дядька и ругнулся в сторону опять потревоженной раны. — В основном притихнуть командовали!

— А камень? — Гвенн хорошо помнила странный артефакт. — Тот чёрный камень, с которым Дроун магичил?

— Проглотил, подлюка. И как только не подавился? — поморщился Скат. Вздохнул и произнёс недовольно: — Княжич Тёплого моря желает говорить только с царевичем. Он просит поединка до первой крови, а потом обещает всё рассказать. Я бы не советовал.

— Да конечно, поединок ему! Словам Дроуна нельзя верить! — разгорячилась Гвенн. — Он клялся, что друг Ниса! Он много в чём клялся на каждом шагу! Даже в том, что не имеет отношения к поддельному посланию Айджиана!

— И не имел он отношения, пакостник, — ответил Скат. — Послание подделал Дарриен, бывший, ныне покойный, чтоб его в мире-под-водой акулы жрали, князь Тёплого моря. Вы должны знать, царевна: ложь царя или царевича карается мгновенно, ложь мага, как во всяком приличном обществе, карается вдвойне.

Царевна отмахнулась. Всегда можно найти хитрый выход для слова. «Никогда не доверяй магу!» — учил её Джаред.

— Я пойду, — Нис шагнул вперёд, отодвигая от себя Гвенн и пытаясь изловить за шиворот жмущегося к нему Ваа. — У нас с Дроуном есть несколько вопросов, которые надо обсудить.

— Не ходи!

— Приведи хоть один довод!

— Ты вымотан, — не зная, как оправдать дурное предчувствие, прошептала Гвенн.

— Дроун тоже устал, — Нис избегал на неё смотреть. — Так что всё честно.

— Да тебе хоть девять доводов приведи размером с Великий Шторм!

— Если сама всё знаешь, зачем спрашиваешь? Гвенни, ты останешься здесь, — не спрашивал, утверждал Нис, не собираясь обсуждать своё решение. — Я иду к Дроуну.

Говорил так спокойно и тихо, что стало понятно: не передумает.

— Царевич, — Скат хотел что-то ещё добавить, но не успел.

— Нис! — встрепенулся Ваа, давая наконец ему себя поймать.

— Нет! Я пойду с тобой! — Гвенн обхватила супруга поперек груди, надеясь, что силой отрывать её от себя Нис не станет.

— Не время для споров, — недовольно произнёс Нис.

— Я одна не останусь! — Гвенн готова была сорваться в рыдания. — Не сейчас! Ты едва вернулся!

Муж терпеливо вздохнул, приподнял Ваа, оторвав-таки щупальца от себя, подержал на вытянутой руке.

— Она нервная, потому что беременная!

Гвенн замерла.

Нис повернул к нему голову в ошеломлении, и полуосьминог умудрился спрятаться за рукой царевича, прилепившись по всей её длине с помощью щупалец, а потом поменял цвет, сливаясь с мужем вовсе. Нис перевёл взгляд с трепетно-алого Мигеля на спокойного Ската, потом — на Гвенн, щёки которой полыхнули жаром.

— Все знают. И когда ты собиралась мне сказать?

Гвенн прислушивалась к его голосу и не различала интонаций.

— Я не знаю, откуда они все знают! Я никому не говорила! — слёзы опять наворачивались на глаза. — Я сама только поняла!

— Ну, юный сир, миледи, почему же все? А может, Дроун не знал? — запереливался лиловым Мигель.

Нис продолжал сверлить Гвенн взглядом.

Он сердится? Недоволен, что она смолчала?

Если она не улавливает, о чём говорит супруг, какая из неё жена? Неужели Нис не понимает, что не было ни места, ни времени сказать? Ваа, конечно, выбрал момент! А она — нет! И почему муж так холоден? Может, и ребёнок ему не нужен? И она теперь не нужна?!

Гвенн зажмурилась, готовая бежать прочь отсюда до самого берега.

— Ну что ты, Гвенни, что ты… — отмерз, наконец, супруг, привлёк к себе. — Я рад, я так рад!

Позже мы обо всём поговорим. Если ты сейчас успокоишься, пойдёшь со мной.

— К-к-куда?

— Поединки проходят на главной площади, перед дворцом.

— Не советовал, — Скат поморщился, но двинулся следом. — Эх вы, молодёжь! Неймётся вам!