Евгения Ладыжец - Безымянная невеста (СИ)

Мы договорились встретиться в пять вечера, за пару часов до примерки костюмов основного состава актеров в театре. Однако стрелки уже приближались к шести, а от старичка-костюмера не было ни слуху, ни духу. Я уже начала порядком волноваться, подозревая самые ужасные варианты развития событий (мнительность и тревожность, каюсь, так никуда и не ушли после гибели друга), как вдруг в дверь бешено замолотили. Стоит ли говорить, что я неслась по коридору, как вспугнутый олень?

- Кто там?

- Матвей, - сипло выдохнули с той стороны знакомым голосом, прикрывая глазок видеофона ладонью. Старый трюк Левицкого, как без него. Я улыбнулась и поспешила открыть дверь. Матвей частенько развозил ребят из театра по домам или по делам, когда успевал сбежать с работы пораньше. Один из лучших переводчиков делового Петербурга, парень вполне мог себе позволить некоторые шалости и слабости. Театр как раз стал таким.

- Господи, Матвей, что с тобой?! - парень, весь в потеках краски, масла, какой-то грязи, с кровоточащими ссадинами на руках и лице, буквально упал в прихожую, стоило мне только распахнуть дверь.

- Закрывай, Ксанка, скорее, никого не впускай, - прохрипел он, прикрывая лицо рукой. Я послушно захлопнула дверь (с того памятного мне вечера мы все же поменяли ее на укрепленную модель), включила сигнализацию и ринулась на кухню за аптечкой.

- Что случилось? Рассказывай, Матвей! - требовала я от него, аккуратно стирая с парня грязь и кровь. Брендовую когда-то одежду пришлось резать ножницами, настолько жутко она выглядела, обвисая драными лохмотьями.

- Игнат, тварь... - выдохнул сквозь зубы Левицкий, терпеливо снося мои манипуляции с перекисью водорода и водой.

- Игнат? При чем тут Карелин? - я припомнила одного из музыкантов в группе Яна, рыжего басиста, который стал фронтменом взамен погибшего товарища. В память о своем создателе, как Матвей мне объяснил, "Механические волки" не стали брать вокалиста, оставшись в урезанном составе и играя только инструментал.

- Карелин... ай, черт! Это Карелин подрезал Яна на дороге! - прошипел Матвей, успевая поймать выпавшую из моих мигом ослабевших рук склянку. - Ксанка, приди в себя! Ну же! Мелкого разбудишь!

Я оторопело уставилась в зеркало. Карелин? Карелин подрезал Яна? Но зачем? Я знала, что ребята отмечали на даче запись нового альбома. Но Игнат был в городе, когда Ян попал в аварию! Он как раз подвозил деда в больницу, Ян как раз упоминал по телефону, что вечер у них не задался, все разъезжаются по очереди.

- Ксана! - зло рыкнул Матвей, встряхивая меня за плечи! - Смотри на меня! Смотри! Ян был трезв, кристально трезв в тот вечер! Он ни капли не пил, я знаю! Осмотр и заключение патологоанатома - липа! Я отца просил разузнать, что случилось, не мог никак поверить! И отец накопал! Ксана, это все Игнат!

- Но он же был с дедом, Ян говорил... - я вяло отбрыкивалась от рухнувшей на мои плечи новости. Ян погиб не из-за моей просьбы, как я считала все это время. Яна... убили? Но зачем?!

- Конечно, с дедом! И меня он тоже выследил сегодня с дедом! Потому что...

- Погоди, в двери звонят, - я вырвалась из его рук, кинув в парня полотенцем, и на пути в коридор уже крикнув, - вытрись, Матвей.

На экране отображался сильно недовольный, взъерошенный Ефим Иваныч с объемной, по пояс ему коробкой на полу.

- Простите, ради бога, Ефим Иваныч, занята была, - я распахнула дверь, впуская старика в дом. - Чаю заварить? Вы, наверное, замерзли?

Еще бы, декабрь уже на носу, а он в легкой курточке! Я унеслась на кухню, загремела чашками. Успокоительный сбор для всех троих как раз подойдет. Матвею, мне и костюмеру, с которым всегда можно посоветоваться в тяжелый час.

- Ксаночка, - за спиной послышались шаркающие, какие-то непривычно старческие шаги, костюмер надтреснутым голосом проговорил, - прости меня, девочка.

- За что? За опоздание? Боже мой, Ефим Иваныч, о чем вы! Я все понимаю, пробки... - я с улыбкой развернулась, протягивая чашку с крепким отваром трав старому другу. Улыбка сползла с моего лица быстрее, чем злополучная чашка долетела до пола.

- Ведьма проклятая! Ты давно уже должна была его убить! - Рыжий, с полыхающими зелеными глазами парень прижал меня за шею, рывком кинув к стене. За его спиной с обреченной тоской на лице застыл Ефим Иванович. Что за черт?!

- Игнат? Что ты здесь забыл? О чем ты говоришь? - спрашиваю как можно спокойнее, стараясь расслабить одеревеневшие в панике мышцы. Главное не нервничать, психи - они как собаки, чувствуют страх и совсем срываются с катушек. Наверное, он прокрался вслед за костюмером, вон он какой истрепанный стоит, бледный весь, руки дрожат.

- О чем я?! О чем?! - выпучил глаза Игнат и вдруг скривился в злорадной усмешке, заметив, как я кошусь на старика за его спиной. - Ах, значит, дедуля не рассказал тебе, кто ты на самом деле? Решил обмануть любимого внука? Ничего, это поправимо...

Игнат прислонился ко мне лоб в лоб, проникновенно, насмешливо заглядывая в глаза и сбиваясь на шепот.

- Старый Ткач не сказал тебе, милая, что ты третья пряха! Третья! - бормотал он, выискивая что-то в моих глазах. Вот черт, да он еще и нарик! Белки все в красных прожилках, руки потные, дрожат, слюна так и брызжет на каждом слове! Ничего, главное, что я в доме не одна, Матвей его без проблем на лопатки уложит. Раз еще не вмешался, значит, так надо. Левицкому в плане безопасности я доверю не только себя, но и сына. Как хорошо, что малыш еще спит! - Я по всем вероятностям из-за тебя, тварь, прошел, чтобы все изменить! Я уже шестой год разменял в чужой шкуре, вместо того, чтобы спокойно жить так, как я хотел! Ты должна была дать им всем погибнуть и увести к Хозяйке! Всем, слышишь, ты?! Ты - Смерть, Карская, ты Безымянная невеста! Но раз ты не хочешь делать свою работу сама, я тебе помогу! - он резко отвернулся, вперив дикий взгляд в старика, мнущегося у двери в кухню. Видно было, что костюмер, которого парень назвал Ткачем, не одобряет действий Игната, но поделать ничего не может. - Дед, распаковывай свои баулы! Раз не хочет добром, придется настоять!

Что-то царапнуло слух! Что-то важное! Если отбросить весь бред, который он нес про смерть... Дед... Он назвал костюмера дедом?! Я, кажется, сегодня непозволительно долго соображаю! Дед! Так вот о ком пытался мне сказать Матвей! Вот кого просил не впускать! Но, значит, старик знал, что на самом деле случилось с Яном! Вот почему он избегал эту тему в наших разговорах! Вот почему всегда уходил! Да и похороны... Он же тогда в больнице якобы лежал!

Костюмер в это время со вздохом и укоризной во взгляде опустился на колени, развернул обертку коробки, торжественно, вдохновенно-медлительно извлёк из картонки длинное, струящееся платье цвета первого снега. Мягкое, нежное, воздушное, с жемчужинками по лифу...Я забыла, как дышать. Именно о таком платье я мечтала на свадьбу! Оно мне снилось по ночам, манило, сводило с ума от одного только вида другой девушки, на которую было надето! Но откуда он узнал о нем?