Мэг Кэбот - Самый темный час

Я передала ему карточку для записей, на которой нацарапала кое-какие слова. Джек покосился на нее.

— Что это такое? Написано не по-английски.

— Нет. — Я стала доставать из сумки остальные вещи. — Это португальский.

— Что-что?

— Язык, на котором говорят в Португалии. А еще в Бразилии и некоторых других странах.

— О! — Джек указал на небольшой пластиковый контейнер, который я вытащила из сумочки. — А это что?

— О, куриная кровь, — откликнулась я.

Джек скривил лицо.

— Фу!

— Слушай, если мы собираемся провести ритуал экзорцизма, то должны сделать все правильно. А чтобы сделать все правильно, необходима куриная кровь.

— Я не использовал куриную кровь, когда Мария была здесь, — заявил Джек.

— Ага, — кивнула я. — Но Мария действует по-своему, а я — по-своему. А теперь пойдем в ванную и сделаем это. Мне нужно нарисовать кое-что куриной кровью на полу, и я очень сомневаюсь, что команда уборщиков оценит по достоинству, если мы осуществим это здесь, на ковре.

Джек проследовал за мной в ванную, соединяющую их с братом комнаты. Какой-то части моего мозга, которая не была сосредоточена на том, что я делаю, было вроде как интересно узнать, где Пол. Странно, что он не перезвонил после того случая, когда подвез меня к дому, и мы обнаружили там кучу полицейских машин и всего прочего. В смысле, можно было бы предположить, что ему, по крайней мере, станет любопытно, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.

Но от Пола не было никаких известий.

Не то чтобы я переживала по этому поводу. У меня были более серьезные причины для беспокойства. Но все равно это казалось немного странным.

— Ну вот, — сказала я, когда мы все подготовили.

На это ушел целый час, но, когда мы закончили, у нас получился вполне сносный образец того, как должен выглядеть обряд экзорцизма — во всяком случае, бразильская его версия. По крайней мере, если верить прочитанной мной однажды книге по данной теме.

Куриной кровью, которую я приобрела в одном из гурманских мясных магазинов в центре города, я нанесла на пол посреди ванной всякие специальные символы, а вокруг расставила подходящие свечи (такие, знаете, в стаканах, вроде церковных — единственные, которые я смогла раздобыть в сжатые сроки по дороге из «Сосновой шишки Кармела» в отель; у них был насыщенный запах корицы, так что ванная пахла прямо-таки по-рождественски… ну, если не обращать внимания на не столь праздничное благоухание куриной крови).

Несмотря на то, что все было состряпано по-дилетантски, у нас образовался самый что ни на есть рабочий портал в загробный мир — ну, или образуется, как только Джек выполнит свою задачу и прочитает записи. Мы обсудили произношение каждого слова, и, кажется, он все отлично усвоил. Единственный недостаток нашего плана заключался в том, что мы собирались провести обряд экзорцизма, ну, надо мной.

— Но ты ведь живая , — все повторял Джек. — Если я отделю твой дух от тела, разве ты не умрешь?

По правде говоря, я об этом как-то не особо задумывалась. Что же случится с моим телом, когда душа его покинет? Я отдам концы?

Нет, это невозможно. Мое сердце и легкие не перестанут функционировать только потому, что души не станет. Скорее всего, я просто буду лежать здесь, как человек в состоянии комы.

Однако это предположение Джека не очень-то обнадежило.

— Но что, если ты не вернешься? — все допытывался он.

— Я намерена вернуться, — заверила я. — Говорю же тебе. Я и смогу вернуться только по одной простой причине: здесь останется живое тело, ожидающее моего возвращения. Просто хочу там осмотреться и проверить, в порядке ли Джесс. Если да — то все отлично. Но если нет… ну, тогда я попробую забрать его с собой.

— Но ты сама только что сказала, что сможешь вернуться только потому, что здесь останется твое живое тело. У Джесса его нет. Тогда как же сможет вернуться он?

Это, безусловно, был хороший вопрос. И, вероятно, именно из-за него у меня так испортилось настроение.

— Слушай, — наконец сказала я. — Насколько мне известно, никто никогда не пытался проделать подобный трюк раньше. Возможно, для возвращения назад совсем не обязательно наличие живого тела. Я не в курсе, ясно? Но я не могу не попробовать только из-за того, что не знаю ответа. Где бы мы все сейчас были, если бы Христофор Колумб не рискнул? А?

Джек задумался.

— Жили в Испании?

— Очень смешно, — отозвалась я, достав из сумки последний предмет и обвязав один его конец вокруг талии, а второй повязав на талии Джека.

— А для чего нужна веревка? — поинтересовался он, глянув вниз.

— Чтобы я смогла найти обратную дорогу к тебе.

Джек выглядел сбитым с толку.

— Но если туда отправится только твоя душа, то какой смысл завязывать веревку на теле? Ты говорила, что твое тело никуда не денется.

— Джек, — процедила я сквозь стиснутые зубы, — просто начинай тянуть меня назад, если я не вернусь через полчаса, договорились?

Надеюсь, мои подсчеты верны, и душа и тело смогут продержаться отдельно друг от друга в течение получаса. По телевизору постоянно показывали истории про тонувших в ледяной воде маленьких детей, которые, бывало, находились в состоянии клинической смерти до сорока минут, но после спасения выздоравливали без каких-либо повреждений головного мозга и тому подобного. Вот я и решила, что тридцать минут — максимум, который я могу себе позволить.

— Но как…

— О господи, просто сделай это, ладно?! — прикрикнула я на него.

Джек злобно на меня зыркнул. Эй, то, что мы оба медиаторы, еще не означает, что мы постоянно ладим друг с другом.

— Ладно, — буркнул он. А потом пробормотал себе под нос: — И вовсе не обязательно быть такой злюкой.

Только он сказал не «злюка». Просто возмутительно, какие слова используют дети в наше время.

— Ладно, — сказала я и шагнула в круг из свечей, встав прямо в центре всех тех символов, нарисованных куриной кровью. — Была не была.

Джек глянул на карточку с записями, затем снова на меня и спросил:

— Может, тебе лучше прилечь? В смысле, если все будет так, как будто ты впадешь в кому, то мне бы не хотелось, чтобы ты грохнулась на пол и ушиблась.

Он был прав. Я не горела желанием опалить волосы или что-то типа того.

А с другой стороны, мне совсем не улыбалась перспектива измазать куриной кровью платье. Это я к тому, что оно было довольно дорогое. Целых девяносто пять долларов.

И тут я подумала: Сьюз, да что с тобой такое? Это всего лишь платье. Ты идешь на это ради Джесса. Разве он не ценнее каких-то девяноста пяти баксов?

Так что я собралась прилечь на пол.

Однако не успела опуститься на одно колено, как кто-то стал ломиться в номер, барабаня в дверь со страшной силой.