Виктория Альварес - Против силы ветра

— Значит, именно эта женщина покоится сейчас в фамильном склепе вашей семьи на кладбище Лафайет, — прервал воцарившуюся тишину Лайнел. — Пэнси де ла Тур, забытая всем миров и похороненная под чужим именем. Печальный конец для той, у кого было все.

— Но вполне предсказуемо, имея в виду то, что сделала Мюриэль, — мрачно произнес Оливер. — Не могу не думать о кукле вуду, созданной ею из обрывков вашей одежды и прядей волос. Она бросила ее в камин библиотеки, в той самой комнате, в которой вскоре после этого погибла Пэнси.

— Боже мой, — пробормотала Теодора. — Неужели и это дело ее рук?

Александр хотел было ответить, но заметил потемневшие вдруг глаза Виолы. Женщина сжала губы, отчего четче выступили морщины на ее лице.

— Как вы узнали о кукле? Я никогда никому о ней не рассказывала, даже рабам, которым доверяла. Сомневаюсь, что Пэнси что-то знала.

— Мы прочитали это в уцелевших после пожара дневниках, — ответила непривычно смутившаяся Вероника. — Ваших дневниках… Мне очень жаль, что мы их прочитали, миссис Вестерлей, но мы не знали как продолжить наше расследование.

— Не важно, — отмахнулась Виола, проводя рукой по лбу. — По сравнению со всем тем, что происходило в доме, то, что мои маленькие секреты стали известны, не имеет большого значения. Но хоть вы и узнали много чего благодаря этим тетрадям, кое-что по-прежнему остается для вас тайной, причем некоторые факты настолько ужасны, что никто не смеет о них вспоминать, и еще меньше — писать о них.

— Как, например, гибель Мюриэль, — произнесла Теодора, и Виола повернулась в ее сторону. — Нам рассказали, что ее разорвали кайманы во время ее очередной ночной прогулки по болотам, оставив лишь горсточку костей. Но никто не объяснил почему она туда пошла и как мог произойти такой страшный несчастный случай?

— Ах, — снова вздохнула Виола, поправляя шаль. Из-за нервно дрожащих рук она вдруг стала казаться гораздо старше. — Именно об этом я и думала: что же произошло тогда с моей сестрой. — Полагаю, что раз уж вы так серьезно взялись за свое расследование, то уже поняли какова была моя сестра, — женщина набрала побольше воздуха в легкие и продолжила: — Мюриэль была само зло, чистое зло и ничего больше. Она была безумицей, находившей удовлетворение лишь причиняя боль другим. К несчастью, в мире есть немало подобных ей людей: не способные быть счастливыми, они разрушают счастье окружающих. Мюриэль делала это с момента своего рождения… сначала с моими родителями, которые никогда ее не любили, впрочем, как и меня: затем с нашим старшим братом Филиппом, почти таким же порочным человеком как и она, хоть и более безобидным из-за своей глупости… и, наконец, со мной и Уиллом, потому что обладали тем, что ей самой было недоступно. Мюриэль было невыносимо видеть, что между нами существовало то, что не могла разрушить даже ее ненависть. Думаю, она поступила бы точно также с любым человеком, которого я бы полюбила. Ей нужен был не сам Уилл, а лишь возможность отнять у меня любимого. В течение нескольких месяцев, когда ей обманом удалось женить на себе, Мюриэль считала, что получила его навсегда и, наверное, ощущала себя самой счастливой женщиной на свете. При этом она была уверена в своей безнаказанности, что Уилл никогда не посмеет рассказать мне о том, что между ними произошло, когда она заманила его в постель. Но Уилл во всем мне признался, потому что был в отчаянии. С того самого дня он жил словно в аду и в начале октября 1861 года, когда проводил сезон на плантации по настоянию Мюриэль, желавшей помучить меня своим триумфом, увидел меня однажды вечером и решил поговорить. Он был так настойчив, что мне ничего не оставалось, как пойти с ним в поля индиго до самой границы болот, чтобы наверняка скрыться из глаз моей сестры. Тогда я и узнала почему купленное для меня кольцо оказалось на пальце Мюриэль. Уилл никогда не переставал любить меня, а жизнь с Мюриэль лишь приумножила его чувства ко мне.

— Должно быть, Мюриэль узнала о разговоре, как вы ни скрывались, — предположил Александр, — поэтому тоже пришла на болото той ночью…

— Она появилась среди посадок индиго как олицетворение самой смерти, — прошептала Виола с потерянным взглядом и нервно сглотнула. — Я так никогда не узнала сколько времени она нас слушала, но, может услышала все и видела, как мы целовались. В ее руке был кухонный нож…

— Не кайманы убили вашу сестру, — затаив дыхание произнес вдруг Лайнел, — они лишь скрыли убийство!

— Она ранила Уилла, дрожащим голосом продолжила Виола, — набросилась на нас и вонзила нож ему в плечо, когда он заслонил меня своим телом. Никогда не забуду выражение ее лица в тот момент… широко раскрытые голубые глаза, взъерошенные волосы. Уилл упал на землю, моя сестра снова кинулась на него, чтобы снова ранить… не помня себя, я выхватила у нее нож и прямо там, среди болотных кипарисов и полей индиго, перерезала ей горло. В темноте ее кровь казалась черной, моя сорочка была перепачкана и, вернувшись домой, я бросила ее в камин, чтобы никто не узнал о случившемся. На одежде Уилла тоже осталась кровь, а также на его полном ужаса лице, на моем собственном лице… Во имя всех святых, как в ней могло быть столько крови?

Текущие по лицу Виолы слезы почти заглушили последние слова. Теодора прижала руку ко рту, Лайнел, под впечатлением от услышанного, сел на корточки рядом с Александром и взглянул старухе в глаза.

— Как вы уже догадались, — продолжила после паузы Виола, — кайманы послужили нам прекрасным прикрытием. Уилл и я прошли вглубь болота с телом Мюриэль, следя за тем, чтобы не оставалось следов крови, и бросили его в трясину. В темноте тут же появилось множество сверкающих глаз, поспешивших на запах крови животных. Они накинулись на нее так, словно она была жертвой какого-то ритуала, но Уилл не позволил мне на все это смотреть. « Она ушла , — шепотом напомнил он, ведя меня, дрожавшую от страха, домой, — она ушла навсегда, Виола. Наконец мы свободны ».

— Если это послужит вам утешением, миссис Вестерлей, скажу, не стоит обвинять себя, — заверил ее Александр, на лице которого отражалась смесь сожаления и восхищения. — Скорее всего, Мюриэль убила бы вас обоих, если бы не ваша быстрая реакция.

— Александр прав, — согласился Оливер, — то, что вы сделали, было лишь самозащитой и ни один суд, узнав о случившемся, не смог бы вас осудить.

— И все-таки, она была моей сестрой, — ответила Виола. — Безумной, но единственной сестрой… а я зарезала ее, словно свинью на бойне. Но я вас уверяю, что вовсе не ненависть направляла той ночью мою руку… — пожилая женщина окинула взглядом помещение. Александр подумал, что они, вероятно, находились в каюте капитана, — а любовь. То, что было между мной и Уиллом, что живет до сих пор, хоть и прошло уже почти полвека. Истинная любовь. То, ради чего люди совершают любые безумства, то, что может спасти или погубить души. Вы слишком молоды, чтобы понять, но страсть, о которой пишут в романах, вечная любовь … действительно существуют, хоть и очень редко, словно хранимые морем сокровища. И именно поэтому мы должны бороться за нее всеми силами.