Алиса Дорн - Никаких демонов

– В чем дело?

– Просто.

Он не поверил. Но допытываться не стал. Пока.

– Я могу сфотографировать картину? – вместо этого спросил он у владелицы особняка.

– Пожалуйста. Так расскажете, откуда спустя сто лет у Валленштайнера появились потомки? Ваш молодой человек упомянул, что Рудольф был вашим прапрадедом.

Возможно. Я уже ни в чем не была уверена.

– Я ничего не знала про пожар, – растерянно произнесла я, пытаясь собрать кусочки головоломки. – Никто дома не знает. Всем известно, что раньше он жил в Мюнхене, и на старых письмах сохранился этот адрес, но после смерти жены он переехал с ребенком в Россию. Мы думали, ему было тяжело находиться в городе, где умерла его жена…

Впервые до меня дошло, что я даже не знала ее имени.

– Ильзебилль, – подсказала мне пожилая дама. – Согласно документам, Ильзебилль Валленштайнер, урожденная Швайг. Я не смогла ничего узнать о ее семье.

Я попыталась рассмеяться, но получившийся смешок скорее напоминал всхлип. Подходящее имя для сказочного, судя по всему, персонажа [43].

– Но он не погиб при пожаре. И его дочь, моя прабабушка. Она умерла, когда я была маленькой, я ее отлично помню. Они жили в Саратове, он открыл лавку, снова женился…

Взял фамилию жены. Якобы из уважения к ее семье, и никто не обратил внимания – мало ли какие у человека могут быть прихоти. Сменить фамилию. Поспешно перебраться в Россию. Мелочи.

Но на самом деле… На самом деле во всем этом не было смысла. Ни в смене имени, ни в переезде, ни в пожаре…

Если только он действительно не бежал.

Утром в постели Диза не оказалось. Потоптавшись немного на пороге комнаты, я догадалась отправить эсэмэску.

«Ты где?»

«На крыше».

Куда кто-то притащил ажурный кованый столик и даже накрыл его скатертью. Идиллическую картину нарушал только один из Охотников, мрачно наблюдавший, как Диз пьет свой кофе.

– Если хочешь, заменю тебя на полчаса, – предложила я, подходя к ним. – Даю слово, он никуда не сбежит.

Судя по выражению лица, мое обещание понравилось Охотнику примерно так же, как компания Диза, но на мой счет он получил четкие инструкции. И потому удалился. Любопытно. Если Ди с Мартином считали, что через меня можно хоть в какой-то степени управлять Дизом и что мое присутствие может его от чего-либо удержать, они – снова – ошибались.

– Ты уверен, что не гостишь здесь? Они ничего не перепутали? – прокомментировала я сервировку.

Потому что это был завтрак не для пленника. Стол накрыли на одну персону – но как старательно! Даже утреннюю газету положить не забыли – будто кто-то, тем более Диз, читал их в наше время в печатной версии. Пышный омлет с яркими пятнами овощей, графин апельсинового сока, теплая еще выпечка в плетеной корзинке… Я стащила круассан.

– Они не перепутали, – не согласился он, продолжая читать что-то в планшете. – Просто понимают, что Абигор не оценит, если они запытают его сына до смерти. Или не выкажут ему уважение. Приходится терпеть.

Наконец он оторвался и посмотрел на меня поверх очков. Задержался взглядом на собранных в хвостик волосах. Нахмурился.

– Не начинай, – предупредила я. – Нет никакой корреляции между моим душевным состоянием и тем, когда я бегаю.

– Тебе привести статистику?

– Она ошибочна. К твоему сведению, я здесь каждый день бегаю.

– Пугающее откровение…

Я показала ему кулак и отняла стакан с фрешем:

– Я же не комментирую, почему ты завтракаешь на крыше.

– Мне нравится вид, – пожал плечами Диз.

Конечно. Я наклонилась к нему и понизила голос:

– А еще это единственное место в комплексе, где ловит чужой вай-фай. – Судя по его улыбке, угадала. – Мне стоит рассказать об этом Мартину?

– Тебе решать.

Вот как? Я откинулась на спинку стула. Диз вернулся к планшету.

– Ты вчера быстро ушла, – заметил он.

– Мне нужно было работать.

И побыть одной после того, что узнала от фрау Шидмайер. Успокоиться. Мы оба понимали, что «работать» тут – лишь вежливая отмазка. Но только я не желала это признавать:

– Отправила вчера сообщения всем, кто был у Харви в друзьях на «Фейсбуке». Можешь себе представить, двести сорок два друга? Готова поспорить, с половиной из них он годами не общался и даже не помнил, кто они. Зачем люди добавляют к себе в друзья всех подряд?

– Потому что это связи. Никогда не знаешь, кто тебе может пригодиться.

Ну да, нашла кого спросить. Диза, считавшего, что пятиминутный разговор – вполне повод взять у человека контакты и добавить его везде, где можно. Я закатила глаза.

– Что ты хотела у них узнать?

– Я… – я запнулась. – Не знаю, сколько могу тебе рассказывать.

– Если ты имеешь в виду, не скрыт ли в татуировках узор, связывающий твою речь и от которого умрешь, сказав больше, чем должна была, то «Хантерс» не отслеживает, кому и что ты говоришь.

Удивительно.

– Они поступают проще: убивают своих сотрудников при появлении малейших подозрений.

Я фыркнула:

– Похвальная предосторожность. У них текучка не зашкаливает?

– Дураков пойти против них мало.

Только маленькая глупая Наташа.

– Подожди! Но я ведь встречаюсь с тобой…

– Это не подозрения. Это факт.

И потому все в порядке? Странная логика.

– Поделишься кофе? – попросила я. Диз передвинул свою чашку ко мне. – Я хотела выяснить, почему Мюнхен. У них с друзьями был общий маршрут: Лондон, Амстердам, Бремен, Гамбург, Копенгаген… И тут он один срывается в Мюнхен. Почему? Причем я смотрела его перемещения: совершенно непонятно, зачем он приехал. И зачем прерывать поездку посередине, почему не поехать с остальными в Стокгольм, а завернуть в Мюнхен потом? Я думала, может, он говорил кому-то из своих друзей… Я жду еще ответы, но пока выяснила только то, что никто ничего не знает.

Одноклассники, с кем он отмечал в поездке выпуск и которых допрашивали после его исчезновения, ничего не смогли ответить. Сказали лишь, что Харви было важно попасть в Мюнхен именно в эти даты. Почему?

Не отрываясь от экрана, Диз достал из кармана айфон и набрал номер.

– Ради чего стоит приехать в Мюнхен в августе? – вместо приветствия спросил он.

– В августе? – переспросил женский голос на громкой связи. – Поживее сезон не мог выбрать? На месяц позже, к примеру? Нет, конечно, Театрон [44]идет, но давай лучше я свожу тебя в Лидс [45]. Почему ты не сказал мне, что будешь на Земле?

Голос странно задвоился. Я только успела повернуть голову на звук, как из ниоткуда на крыше появилась высокая брюнетка. Ну конечно. Кому еще мог Диз позвонить? Я пожалела, что вообще завела разговор о Харви. Делая вид, будто материализоваться из воздуха – это совершенно нормально, брюнетка продефилировала к нам. Сбросила мне на колени многочисленные пакеты и устроилась на перилах. Прямо перед моими глазами оказались слишком длинные и совершенно не прикрытые кружевной юбкой ноги.