Марина Багирова - Город ящеров

Мы вышли. Я сразу узнала коридор. Я ходила по нему много раз, и сейчас иду, но теперь уже под охраной, а хозяин дома — мёртв.

Они вели меня к бальному залу, а не в тренировочный комплекс. Последний раз я там была во время приёма. Играла музыка, люди веселились, а в саду ящерры насиловали девушек.

— Заходите.

Я послушалась. Дверь за мной сразу же закрылась. В глаза ударил яркий свет — из широких окон било жаркое солнце. Мне сразу стало теплее, организм чуть-чуть расслабился.

Как красиво. Так красиво, что даже больно.

— Наслаждаешься последними минутами свободы, Венилакриме?

Глава шестнадцатая

Я бы узнала этот голос из тысяч. Но раньше он был другим, с растянутыми звуками и корявыми словосочетаниями.

Сейчас ящерр разговаривал на родном языке. И я понимала, насколько богаче и глубже их речь. Одним-единственным словом они могли выразить те чувства, о существовании которых я раньше даже не подозревала.

Он разговаривал на ящеррином! Как во время нашей первой встречи, когда ко мне пристал один из гвардейцев, и я стояла, замерев от страха и мечтая слиться с землёй.

То же самое я ощутила в этот момент.

Я медленно обернулась. Очень медленно, боясь поверить, боясь обознаться. Передо мной стоял… Руанн.

Он склонил голову набок и рассматривал меня с пристальностью учёного. Он был напряжён, хоть на губах время от времени мелькала скупая улыбка.

— Ты… — я хотела подойти ближе, но вовремя спохватилась. — Ты?.. Руанн?..

— Да, Лин, я. Ждал тебя…

— Но я же… убила тебя.

— Я тоже так думал. Но, как видишь, — он пожал плечами, мол, что с меня взять.

Живой. И всё то, что я пережила. Вся боль…

Руанн…

Я сгорбилась. В груди закололо. Воздух внезапно показался слишком острым, он врезался в лёгкие.

Живой! И заставил меня пройти через ад! Заставил верить.

— Ты… — ноги подкашивались, не хватало дыхания. — Ты… меня заставили думать, что ты… что ты… я думала… я ведь не знала… Как ты…

Живот скрутило. Руанн попытался подойти ко мне, но я резко выпрямилась и ткнула в него пальцем.

— Ты! — прозвучало глупое обвинение. — Ты! Ты! Не подходи! Как ты мог! Так!.. Так со мной! Я ведь поверила…

Я не знала, как облечь свою боль и злость в слова. Даже пресловутый ящерриный язык не помогал.

Я кинулась на него. Побежала. Нулевые навыки использования нового тела не в счёт. Главное — выместить злость!

Хвост — слушался! Я замахнулась, чтобы обрушить удар. Руанн его с лёгкостью парировал. И ещё один замах. Раздолбить голову, череп проломить. За наглость, за дерзость, за вот эту спокойную улыбку.

Он не нападал, лишь молча отбивал мои нелепые удары. Взахлёст. Новый удар, Руанн отбивает.

Когда я вымоталась так, что даже на игрушечные нападки не хватало сил, начала слабо колотить его руками по груди. И плакала…

— Как ты посмел?!

Он лишь принимал на себя удары и молчал. Мои всхлипы понемногу затихали.

— Прости меня. Я виновата. Я бы не смогла… не смогла без тебя. Я самой себе не верила.

Обессилев, я привалилась к нему и положила голову ему на грудь, рукой продолжая колотить по плечу.

— Они говорили… Зачем ты позволил мне думать, что мёртв?! Я ведь ад пережила. Люди эти, которые совершенно не волновались о твоей смерти…

Руанн обнял меня. Положил руку мне на голову и сильнее привлёк к себе. Запустил пальцы в мои волосы.

— Хотел, чтобы ты запомнила, каково это — быть без меня.

— Ненавижу тебя!

Руанн засмеялся.

— Врёшь!

Я заколотила сильнее. Руанн засмеялся громче.

— Хотел, чтобы ты убедилась, что нет пути назад. Я правду сказал: не видать тебе больше свободы, Венилакриме. Будешь меня слушаться, и никакой самодеятельности.

Я попыталась отодвинуть голову от его груди.

— Тихо-тихо, не дёргайся.

Его акцент полностью исчез. Я удивилась: как это я раньше могла не замечать, насколько неестественно он разговаривает на моей речи. Насколько ему проще — на родной. На нашей.

— Но ты ведь… Я видела, как в тебя стреляли.

Руанн отпустил меня. Подкатил свитер, и на животе, сбоку, я увидела небольшой шрам.

— В меня и правда стреляли. Только очень аккуратно. И обычными пулями, а не из брыча.

Я осторожно дотронулась до его живота. Мышцы сжались. Он на секунду прикрыл глаза.

— Что ты делаешь? — спросил мой ящерр, резко втягивая воздух.

Но я не обращала внимания на слова. Лишь прикасалась к нему, всё ещё не веря в реальность происходящего.

— Я предала тебя. Я действительно вела тебя туда, чтобы убить. Верила, что смогу, — пауза. — Смогла.

Он посмотрел мне в глаза. Мы стояли друг напротив друга, и широкие большие окна пропускали так много света, что вся кожа Руанна казалась серебристой. Он был так высок, так красив и статен… мой ящерр.

— Я знаю. И тогда знал… Но… может быть, я заслужил это? Уничтожил твой род, сравнял твой город с землёй. Я причинил много боли тебе и тем, кто был тебе дорог, потому ты — отомстила. Мы сравняли счёт. Дальше — начнём с нуля? — он усмехнулся и резко изменил тему. — Оглянись вокруг. Это прекрасное место… и зал — он светится. Красиво, не так ли? Самое светлое помещение в доме, особенно весной. Я хотел, чтобы мы встретились именно здесь. Видишь ли, я в некотором роде романтик.

Я вздрогнула… и зарылась в его свитер. Ближе, ещё ближе. Он поднял моё лицо за подбородок и поцеловал.

— Ты стала настоящей ящеррицей, Венилакриме. Теперь слова не нужны — ты выбрала меня, я это знаю. Смотри, Венилакриме, каким наивным я стал! — он опять погладил меня по голове. — Даже пообещаю, что ты будешь самой счастливой женщиной на этой планете.

Мой хвост нетерпеливо ударил по земле. Я боялась, что пол проломится, как это случилось в комнате, но ничего такого не произошло.

И тут я заметила, что мой хвост потянулся к Руанну… как слабое новорождённое дитя тянется к матери… Ещё миг — и наши хвосты соприкоснутся.

Мыслите… Мой разрушенный дом. Руанн…

Он ощутил перемену моего настроения, и его хвост опасно дёрнулся.

Руанн отошёл от меня и отвернулся к стене. Я же продолжала смотреть на него, до сих пор не до конца веря, что он жив. Ещё полчаса назад я бы умерла ради того, чтобы вернуть ему жизнь. И теперь он рядом. Но…

— Венилакриме…

— Руанн… — я подошла к нему и обняла со спины. — Ты жив. Я люблю тебя, и теперь могу с уверенностью об этом говорить, но… Я росла не как ящеррица. Я росла, будучи уверенной, что я — землянка. И меня волнует судьба этих людей. Они — моя плоть и кровь, даже если я принадлежу к другому виду… Ты должен это понимать.

— Венилакриме…

— Нет, Руанн, позволь мне договорить, — я крепче его обняла. — Я понимаю тебя, понимаю твои причины. Ты земных людей на дух не переносишь. Но я — не такая, и если ты хочешь, чтобы я была рядом, тебе придётся это принять. Я… я не могу видеть, как ты на моих глазах убиваешь или подписываешь указы, губительные для землян. Если я не скажу сейчас — в дальнейшем это станет проблемой.