Кендари Блейк - Три темные короны

само по себе. Ты должна нести это, - она игриво толкнула

Арсиною. – Моя Джулс влюблена и счастлива. Ты беспокоишься

по пустякам.

Но даже когда Лука вытащил свой прекрасный сервиз и

подал торт, она могла думать только об этом. Когда Мадригал

отправилась к Мэтью проверить дневной улов, Арсиноя едва

услышала её слова.

- Знаешь… - протянул Лука, и по тому, как она тянул хвост

Хэнка, было видно, что он мнётся уже пару минут. – Эти платья

это… И для Джулс. Поиски по рынку излишни. Я могу сделать

что-то куда лучше…

Арсиноя посмотрела на него и заулыбалась.

- Лука, ты прекрасен! Мне надо, чтобы ты сделал самое

красивое платье, что тебе по силам. Я просто хочу, чтобы ты

сделала… и для Джулс.

Джулс и Джозеф сидели рядом с Кизиловым прудом на

широком бревне, когда Камдэн била лапами куски льда и

слизывала капельки воды. Теперь, когда всё таяло, пруд был не

так хорош, как в суровую зиму. Он был мутен и вонял гнилью.

Но это было всё тем же их местом, где они так часто бывали

детьми.

- Не думаю, что Арсиноя найдёт платье, - Джозеф бросил

палку в воду в центре пруда. – И если да, не думаю, что Каит

заставит её это надеть.

- Не думаю, что это важно, если у неё нет дара, который

можно показать на Вознесении. На днях я спросила её, что она

покажет, и она планирует потрошить рыбу… Сумасшедшая.

Джозеф рассмеялся.

- Это наша Арсиноя.

- Она иногда невыносима.

Джозеф сжал руку Джулс и поцеловал её. Перевязки

больше были не нужны. Порезы от заклинания Арсинои почти

зажили. Но она скрывала его, как Арсиноя свою руку, особенно

в городе.

- Мадригал должна быть наказана за то, что почувствовала

в этом.

- Да, но я меньше противлюсь после того, как тебя

вернули. Да и она дала надежду Арсиное. Пусть это держит её в

безопасности, пока не придёт настоящий дар.

- Разве это не твоя кошка должна быть её?

Так все говорили. Джулс и Камдэн предназначались

королеве. И они будут её защищать, пока всё не закончится.

- Тем не менее, у неё мало времени. Ей стоит подумать о

чём-то величественном, Белтейн через пару дней.

Джозеф посмотрел вниз.

Они с Джозефом планировали провести вместе ночь

впервые на фестивале. Они были очень близки, валяясь в

кровати или в лодке, но Джулс хотела подождать. Её зачали на

Белтейн, и она считала, что их первый раз должен быть во

время Костров.

- Я знаю, тебе не нравится об этом думать, - промолвил

Джозеф, - но ты задумывалась, что будет, если Арсиноя

проиграет? Что случится с твоей жизнью?

Джулс вырывала мёртвые камыши вокруг бревна и

скручивала их. Он не сказал "умрёт". Не то, что это означало.

Джулс тайно думала, что если погибнет Арсиноя, она уйдёт с

нею. И будет за неё бороться.

- Я не часто об этом думаю, - сказала она. – Но… Мне не

кажется, что после этого надо жить. Но мы будем. Я займусь

домом. Поля и фруктовый сад. Богиня знает, когда это будет

делать Мадригал…

- Она может. Ты не знаешь. Ты способна свободно думать о

другом.

- О чём?

- Там весь мир, Джулс.

- Ты имеешь в виду материк.

- Он не так плох. Там есть удивительные места.

- Ты… Хочешь вернуться туда?

- Нет, - Джозеф взял её за руку. – Никогда, если ты не

хочешь. Просто… Если наш мир закончится тут, можно начать

всё заново там, - он опустил голову. – Не знаю, почему говорю

об этом. Почему думаю об этом.

- Джозеф… - она поцеловала его в ухо. – В чём дело?

- Я не хочу лгать тебе, Джулс. Но не хочу причинить боль…

Он резко встал и направился к краю пруда.

- Кое-что случилось ночью, когда Мирабелла меня спасла, -

он запихнул руки в карманы и смотрел на воду. – Я едва не

утонул… Замёрз… Обезумел… - он остановился и выругался

себе под нос: - Богиня, Джулс! Я не хочу говорить так, словно

оправдываюсь…

- Оправдываешься за что? – тихо спросила Джулс.

Он повернулся к ней лицом.

- Сначала я был в бреду. Может, даже когда она начала… Но

тогда нет. И она была, и я… И мы…

- Ты что?

- Я не хотел, чтобы это случилось, Джулс.

Может быть. Но это случилось.

- Джулс? Богиня, Джулс, скажи что-то!

- Что ты мне скажешь? – спросила она. Думать было

трудно. Тело будто бы превратилось в дерево. Тепло давило на

колени – тяжёлая голова Камдэн. И нацеленное на Джозефа

рычание клокотало в её горле.

- Назови меня как-то ужасно… Скажи, что я дурак! Скажи…

Что ты меня ненавидишь.

- Я никогда не буду тебя ненавидеть, - выдавила из себя

она. – Но если ты сейчас не уйдёшь, моя кошка разорвёт твоё

горло.

Роланс

- Отойди от окна, Мира, - сказала Лука. – И попробуй это…

Мирабелла ещё несколько минут смотрела на скалы Чёрного

Пути, где они с Бри часто бегали детьми. Бри выросла из этого,

но не Мирабелла. Её любовь к ветру и открытым

пространствам часто приводила её к этим скалам. Приводила,

пока не заперлись все двери.

- Зачем? – спросила Мирабелла. – Тут не так много… Я не

сбегу.

Лука опустила руки. Она держала одежду Мирабеллы для

ночи церемонии Вознесения. Две чёрные полосы ткани, что

будут кипеть в травах и экстрактах, чтобы не сгореть.

Для церемонии Вознесения она исполнит танец огня.

- Что за музыка? – спросила Мирабелла. – Флейта? Скрипка?

- Барабаны, - ответила Лука. – Целая линия. Чтобы для тебя

был ритм, как у биения сердца.

Мирабелла кивнула.

- Это будет красиво, - продолжила Лука. Она зажгла лампу с

длинной конической свечой и оставила её открытой сверху. –

Ночная церемония, пылающий огонь… Весь остров будет

смотреть на тебя.

- Да.

- Мира… - Лука вздохнула. – Что не так?

Тон верховной жрицы был сочувствующим. Но и

разочарованным, словно она не понимала, почему Мирабелла

несчастна. Словно Мирабелла должна радоваться дому и плену,

радоваться, что её не распяли.

Но хотя Лука знала, что случилось на дороге, как она

встретила сестру и протянула ей руку, она не знала всего. Не

знала, что Мирабелла встретила парня, что разбил ей сердце. И

не знала, что на мгновение она увидела проблеск доверия в

глазах Арсинои.

- Где Элизабет? – спросила Мирабелла. – Ты обещала не

высылать её.

- Нет, не навсегда. Она скоро вернётся из своего наказания.

- Я хочу увидеть её сразу же после возвращения.

- Конечно, Мира, и она хочет. Она беспокоилась об этом

больше всего.

Мирабелла сжала губы. Да, Бри и Элизабет беспокоились

больше всего. И они были верны. Они не выдали её даже после

того, как их спины украсили дюжины рубцов. Она должна была

знать, что это случится. Как и знать, что храм осудит Элизабет,

ведь Мирабелла носила её белый плащ. Мирабелла говорила,