Кендари Блейк - Три темные короны

был бы шанс.

- Если б только ваша Мирабелла вам позволила.

Лука добавила сливки и два куска сахара в чай и положила

тонкий бисквит на тарелку.

- В нём нет яда, - криво улыбнулась Лука. – Может быть,

опустишь змею в свою чашку?

Натали ухмыльнулась и отпила.

- Что можно сделать с Арсиноей?

- А что?

- Она напала на Королев до конца Вознесения. Перед тем, как

начался Год Вознесения. Это преступление, да?

- Нарушение на один день. Демонстрация силы, нравится

нам это или нет. Люди свергнут нас, если публично её наказать.

- Что хорошего в храме, если он не может обеспечить

выполнение собственных законов, - проворчала Натали.

- В самом деле… - Лука сделала глоток и посмотрела на

Натали над чашкой. – Эта прекрасная чернота… Яд упал в песок.

И я попробовала немножко во время обеда, дала жрице, точнее.

И, ох! – лицо Луки на мгновение загорелось. – Она выжила!

Даже не заболела. В отличие от бедных собак. Что ты им дала,

Натали? Мышьяк?

Натали забарабанила пальцами по столу. Верховная Жрица

изогнула бровь.

- А теперь не скули о нашей слабости. Мы то, что вы с нами

сделали, когда превратили людей в это…

- Если люди отворачиваются от проповедей, это не наша

вина. Мы не пытались навязать Совет храму.

- Нет. Только вынудили замолчать, - она спокойно изучала

Натали. Они много лет были противниками, но мало времени

провели наедине друг с другом, и никогда не спорили.

- Странно, - сказала Лука, - что вы отвернулись от Богини.

Она создаёт королев. Её власть на острове сохраняет наш образ

жизни. Я знаю… - промолвила она, когда Натали закатила глаза.

– Ты думаешь, это ты. Но кто тебе это дал? Она источник

почтения, пока ты почитаешь её! В своей гордости ты забыла,

что она дала это, что может это отнять.

Роланс

Из окна подпрыгивающей повозки улицы Роланса казались

тихими. Мирабелла ждала триумфа. Когда его не было, в

воздухе пахло потерей. Магазины в центральном районе

опустели, осталось только несколько лент и венков. Не

избыток, точно. Но её выступление на Вознесении имело успех.

Почти. Но благодаря Арсиное она даже не дошла до конца.

Осталось немного, и они доберутся до Вествуд-Хаус. Но всё

будет не так, как прежде. Теперь, когда Катарина пропала и

считается погибшей, храм займёт оборонительную позицию,

пока не поймут, что случилось. Ро будет держать рядом с

Мирабеллой

маленькую

армию.

Вооружённые

жрицы

окружают повозку, Сару и дядю Майлза.

Мирабелла сомневалась, что Арсиноя атакует так быстро. Но

храм будет готов к чему угодно.

- Я замерла, когда помчался этот медведь, - прошептала

Мирабелла, и Бри с Элизабет подняли голову, оторвались от

окна. – Мне казалось, это ошибка, но он шёл на меня…

Её друзья с сожалением отводили глаза. Они не будут

говорить, что Арсиноя этого не хотела. И она этого не желала.

Прошли дни, и она вновь пережила ужас, а боль в сердце

обратилась в гнев. Может, Арсиноя убила Катарину. Может,

там, в лесу, её ждало какое-то другое существо.

Милая маленькая Катарина. Вот кого надо было защищать

от Арсинои.

- Элизабет… - промолвила Мирабелла. – Ты природа. Ты бы

могла сделать то, что сделала Арсиноя с медведем?

Элизабет покачала головой.

- Никогда. Даже пятьдесят человек не смогли бы. Она

сильнее, чем все, кого я когда-либо видела.

- Или даже слышала, - промолвила Бри с широко

раскрытыми глазами. – Мира, что делать? Если б не тот парень,

Джозеф, ты бы была мертва.

Мирабелла рассказала им, кто такой Джозеф и что между

ними случилось. Он выбрался в её палатку, когда она была с

разбитым сердцем… Преданная Арсиноей и навеки спрятанная

от Джозефа.

- Дорогой Джозеф… - промолвила Элизабет. – Его любовь к

тебе может вновь спасти тебя. Если он хороший друг Арсинои,

он её остановит. Поможет нам.

- Я не буду просить его встать на нашу сторону, - сказала

Мирабелла.

- Но кто-то будет. Арсиноя. Лука. Не думаю, что кто-то такой

сильный, как Арсиноя, не воспользуется преимуществами.

- Хорошо, - кивнула Мирабелла. – Не хочу, чтобы она

смущалась. Хочу, чтобы она толкала меня, пока я её не

возненавижу.

Она смотрела в окно, пытаясь избежать печали в глазах Бри

и Элизабет. Они знали, что к этому шло. Все, кроме Мирабеллы.

Но она была так сентиментальна. Но медведь и холодное лицо

Арсинои за маской показало ей правду.

Сестры, которых она любила в Чёрном Коттедже, пропали.

Арсиноя увидела шанс и использовала его. Потому в

следующий раз Мирабелла тоже не будет стоять.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Спустя неделю поисков Пьетр вернулся в Грэйвисдрейк с

Натали. Но после прибытия он не остался. Без Катарины не

хотел.

Натали не пыталась его остановить. Парень был несчастен.

Предпочтительнее даже его тусклый загородный дом, чем

Грэйвисдрейк, где всюду бродил призрак Катарины.

Перед тем, как он ушёл, у них был последний разговор.

- Не стоило так меня убеждать о жертвенном годе храма… Я

думал, они отрубят ей голову. Я даже не думал, что Арсиноя…

Теперь он ушёл в коляске, и Натали осталась одна.

Женевьева и Антонин отправились в свои дома в городе,

опасаясь её настроения. Они не посмели бы вернуться без

приглашения.

Слуги тоже отказывались смотреть ей в глаза. Было б

хорошо, если б все они были достаточно приличны, чтобы

делать вид, что всё хорошо.

Натали спустилась в главный зал и слушала то, как гремел в

окнах осенний ветер. Поместье провевалось сквозняками. Ей

понадобятся мастера, что осмотрят окна и двери. Он недолго ей

принадлежит, но она не позволит пропасть такому дому.

В длинном красном коридоре, что вёл к лестнице в её

спальню, она заметила пыль на подсвечниках, небольшую

стопку одежды, сложенную и поставленную у двери зала

ванной. Она наклонилась, чтобы поднять её, и замерла.

Она была не одна. В фойе стояла девушка.

Её платье развалилось, волосы были грязны. Она не

двигалась. Она могла стоять там очень долго.

- Катари? – спросила Натали.

Она не отвечала. Когда Натали подошла ближе, то

побоялась, что это плод её воображения. Что она сошла с ума, и

девушка вот-вот распадётся или обратится в гору насекомых.

Натали протянула руку, и Катарина посмотрела ей в глаза.

- Катарина, - выдохнула Натали и прижала девушку к груди.

Это была Катарина, грязная и холодная, но живая. Порезы

были на каждом дюйме её кожи. Изуродованные руки висели

по бокам, превратились в красные, ногти были сломаны.

- Я не упала, - прохрипела Катарина. Её голос был груб,

словно горло наполнилось грязью.