Александра Елисеева - Озимый цвет

– Ристрих, – утомленная жарким спором, произнесла я, – когда вы поймете, что не нужно искать врага там, где его нет?

– Своими действиями вы лишь подтверждаете, что я все решил верно.

– Вы загнали меня в угол и удивляетесь, что я пытаюсь защищаться. Браво!.

– И что вы предпримите дальше?

Я поднялась и сложила руки на груди, устремив взгляд на князя. Он стоял в той же позе, не собираясь отступать. Ино – охотник, но его жертва тоже оказалась с когтями.

– Договор, составленный по всем правилам, должен защищать интересы обеих сторон. Я хочу справедливости, как бы громко это заявление ни звучало.

– Сколько еще придется вам объяснять, что положение женщины по определению ниже мужчины? Ваше предназначение – лишь родить крепкого здоровьем наследника и обеспечить комфортную жизнь своему мужу.

– Может, все особы моего пола в Льен и довольны ролью прислуги, но позвольте напомнить, что я родилась не здесь.

– Я бы хотел это забыть, но еще не прошло и дня, чтобы вы не напомнили, – проворчал князь. – Да один ваш вид буквально кричит о неприязни к самому царству и презрении к его жителям!

Я растерянно моргнула. Где он усмотрел в моих действиях нелюбовь к своей стране? Может, я и тоскую по родине, но предубеждения к северянам не испытываю.

– Объясните.

– Ваша одежда.

Я неосознанно посмотрела на себя. Платье, подобранное на сегодня камеристкой, выглядело весьма скромным – закрытое, благородного алого цвета.

Я едва удержалась, чтобы не закатить невоспитанно глаза. Ристрих невозмутимо продолжил, сделав вид, что не заметил моего порыва.

– Красный цвет слишком вызывающ. Даже невесты не выбирают на свадьбу настолько яркие оттенки, а вы используете их в повседневной жизни!

– Но именно этот цвет носила предыдущая династия Льен. Род Фальксов, занимавший трон царства ранее, называл его символом своей семьи. Или вы сомневаетесь в благородстве тех, кому служите? Я прекрасно помню о ваших чаяниях вернуть корону младшему Соколу.

– Не красный, Арана. Бордовый! Даже царям непозволительно так сильно выделяться на фоне остальных.

– Я не желаю выглядеть серой мышью. К тому же…

– Да-да, – перебил он. И этот человек говорит мне о воспитании! – Дом Огненных искр не терпит блеклости. Но вы не в Арманьеле. Вы в Льен! И проведете здесь больше времени, чем прожили там, да благоволят вам боги. Вы выглядите более распущенной, чем куртизанка!

– Ваши оскорбления переходят все границы.

Но Ристрих пропустил мое замечание, словно не услышав. Мне захотелось его ударить, хотя обычно я не испытываю тяги к жестокости.

– Хотели правды – получайте! Всем своим видом вы показываете, что крайне порочны! А ваши манеры… Это совершенно недопустимо для княгини. У челяди больше такта и воспитания, чем у вас. Если северяне потребуют доказательств вашей чистоты, то не думайте, что это я постарался. Вы сами посеяли сомнения в их душах.

Я залилась румянцем. Снова эти намеки о моем целомудрии! Так вышло, что я не имела связей с мужчинами, но не потому, что храню свою «честь», как это принято в царстве. Ристрих явно наслышан о жизни в Арманьеле и, как и многие, полон предубеждений к моей стране. Жители Льен охотно ведут с нами торговлю, ездят отдыхать на жаркое побережье и интересуются нашей культурой, но когда дело доходит до браков, то в сторону арманьелок летят одни оскорбления. Наши мужчины же, напротив, ценятся как хорошие любовники и заботливые мужья, но этими достоинствами, по мнению жителей царства, не могут обладать женщины. Я находила это все жалким лицемерием.

– Позор для князя – пресмыкаться перед своими подчиненными, – холодно произнесла я, не желая оправдываться.

– Это традиции, Арана. Если такая проверка состоится, вы будете опозорены и высланы из замка, а брак расторгнут. Никакое происхождение не поможет вам избежать унижения.

– Я не желаю слушать ваши угрозы. Не думайте, князь, что они меня остановят.

Он неожиданно улыбнулся, но в этом не было ничего светлого и доброго. Так смотрит зверь, ожидающий скорой добычи.

– Если бы вы не сопротивлялись, нашу игру бы было нельзя назвать такой интересной. Но чем ярче вы сияете сейчас, тем быстрее сгорите.

– Пророчество? – неприязненно поморщилась я. – Не замечала у вас способностей к ясновидению.

Он пожал плечами:

– Подумайте, Арана.

– Я уже все решила. Остается порассуждать только вам. А теперь оставьте меня одну. Ваше общество мне претит.

– С радостью, огненная. У меня достаточно забот помимо вашего упрямства.

После его ухода я почувствовала опустошение, словно присутствие князя лишало сил. Следует ли давить на него дальше, если он не захочет изменить формулировки? Ино прекрасно знает, что меня никто не защитит.

Но он ошибается. Был в этом замке еще человек, для которого благородство – не пустой звук. Остается надеяться, что он не успел достаточно очерстветь за свою жизнь и еще испытывает уважение к женщинам.

Я надела кулон в форме сердца – семейную реликвию, переданную мне мамой. Она должна была достаться той из нас, в ком первой проснется магия. Но… Сиена не обнаружила способностей и после замужества, да и Хейн не чувствовала тяги к магии рода.

Надеясь, что рубин обережет меня и поможет выстоять против неприятностей, посланных судьбой, матушка отдала его мне вопреки традициям. Еще несколько лет назад я мечтала, что никогда не покину дом. Теперь кулон служит напоминанием – где бы я ни находилась, все равно есть те, кому я дорога.

Из всех отпрысков моих родителей магия Огненных искр пробудилась только в Ранне, моем старшем брате. Нас разделяло шесть лет, и в детстве эта разница в возрасте казалась бездной.

Мы интересовались совершенно разными вещами: пока я проводила время с игрушками, Ранна уже волновал противоположный пол. Он читал книги, которые привлекли мое внимание гораздо позже, проводил время в разъездах и говорил как будто на другом языке. Мы друг друга не понимали. А когда в брате пробудились способности, хоть и не столь сильные, между нами и вовсе появилась неприязнь. Он зазнался, а я… А я завидовала ему, плача по ночам в подушку, потому что не могла никому признаться, насколько тяжело осознавать, что не оправдала надежд родителей.

В Арманьеле важную роль в наследовании играет сила. Обычно дар раскрывается в отрочестве, а если этого не происходит, шанс повелевать силой исчезает. Скорее всего, все могущество рода досталось Ранну, и он может стать великим магом.

Я давно оставила мечты прославиться. Вероятность, что боги еще отметят меня, – мизерна. Но до сих пор напоминания о моей магической пустоте весьма болезненны.

Я надела длинные серьги, еще одно напоминание о доме, и отправилась на поиски Финна, оставив тоскливые мысли о прошлом. К своему удивлению, я обнаружила его беседующим с моей компаньонкой. Лили заливисто смеялась над шутками младшего Нерстеда, и я даже замерла, не привыкшая к такому искреннему веселью с ее стороны.