Марина Багирова - Горечь жестоких людей (СИ)

Он прикусил мою шею, оставляя на коже след. Полежал без движения несколько секунд и лишь тогда быстро поднялся. И опять – собран, с холодным взглядом. Пресыщенный, а потому возвративший себе возможность мыслить здраво. С Парижем было по-другому, с ним после занятий любовью мы, утомлённые, чаще всего просто засыпали.

Мужчина застыл над кроватью, наблюдая за мной. Я уже не плакала, мне лишь хотелось свернуться в клубок и оказаться подальше от этого места.

– Не плачь, Клара, – сказал он, рассматривая меня, лежащую на кровати. – Не произошло ничего ужасного.

Я не отвечала.

– Когда-нибудь я тебя убью, – сказал Таир, снова наклоняясь ко мне. – На глазах у твоего отца, чтоб вы оба корчились от боли.

– Этим ты себя оправдываешь, да? – прошептала я. – Ты оправдываешь свою жестокость тем, что я дочь Рема Тебриса? Будь ты проклят, Таир Ревокарт! Ты, твои дети и весь твой род!

– Заткнись! – приказал Таир.

В какой-то момент показалось, что он способен меня ударить. Из глаз снова непроизвольно брызнули слёзы. Я боялась, что он меня изобьёт, а потом оставит умирать где-нибудь на пустыре.

Мне стало себя так жаль! Я повернулась на бок и пождала колени к груди.

– О тебе говорят, что ты очень благородный человек, – сказала то ли ему, то ли самой себе. – Говорят, ты следуешь правилам и никогда не превышаешь полномочий.

Мои слёзы стекали на подушку и впитывались в мягкую ткань. Я изо всех сил старалась не шмыгать носом, чтобы на нарушить господствующую тишину.

– Говорят, ты сдерживаешь президента от необдуманных поступков, которыми он славился в начале своего правления. Тебя считают чуть ли не героем. И я пытаюсь понять, почему ко мне ты относишься так… так… пытаюсь, но у меня не получается…

Я снова заплакала, громко, надрывно, ведь боль была такая, что некуда убежать, нечем её заглушить. Мне было противно находиться в собственном теле!

– Небеса, за что ты так со мной, Таир?! – закричала и залилась слезами одновременно. – Я росла без отца, неужели ты этого не понимаешь? Я понятия не имею, кто такой Рем Тебрис, я ни в чём не виновата.

Мне так хотелось отыскать в его душе остатки чувства, называемого состраданием.

– Таир, – на коленях я подползла к краю кровати, – за что!? Я не сделала тебе ничего плохого. Просто объясни мне, почему ты так поступаешь?! Почему не позволяешь мне жить своей жизнью?!

Ревокарт изучал моё лицо. Именно лицо, не тело, хоть я и была полностью раздета. Взглядом он блуждал по губам, ресницам, бровям… и каждый раз возвращался к глазам.

– По вине твоего отца погиби тысячи людей, а он – выжил, – ответил Ревокарт, будто пересиливая себя. – Рем Тебрис прячется от меня многие годы, живёт, дышит. Ты не видела того, что видел я, тебе не понять, насколько он заслуживает наказания за свои поступки.

– Но ведь это не моя вина!

– Ты – его плоть и кровь!

– И это тебя оправдывает?!

Рукой я вытерла слёзы.

– А если он никогда не появится? – спросила. – Что же получается, ты будешь мучить меня до конца моих дней?

Мы смотрели друг другу в глаза.

– Оденься, – приказал Ревокарт и вышел из комнаты. А я схватилась за горло, пытаясь унять панику. Уход Ревокарта был настолько же красноречив, насколько мог быть красноречивым простой ответ: «Да».

Вернулся мужчина через несколько минут. Бросил мне моё же пальто и свою рубашку, так как платье, в котором он меня сюда привёз, было разорвано. Таким образом он давал понять, чтобы я поторопилась, но я не отреагировала, продолжая, завернувшись в одеяло, лежать на кровати.

Ревокарт присел рядом и погладил мою голову. Нежно, как, возможно, делают отцы, укладывая спать своих горячо любимых дочерей. Ещё одна насмешка!

Я отвернулась в другую сторону.

– Мне всего лишь нужно имя, Клара, и тогда я оставлю тебя в покое. Как его сейчас зовут?

– Не знаю, – сказала я, пытаясь скинуть его руку.

– Кто тебе сделал документы? Без них я бы нашёл тебя в считаные часы.

На этот вопрос я не успела ничего придумать.

– Кто?! – повторил Ревокарт, интуитивно понимая, что нащупал правильную ниточку. Я услышала в голосе металлические ноты и поняла, что всё может стать намного хуже. – Не доводи меня…

– Что, будет ещё одно изнасилование?

– Ты так этого хочешь? – в его голосе послышалась насмешка.

Я промолчала. Тогда он склонился ко мне и спросил:

– Как ты думаешь, Клара, где сейчас твой жених?

Ревокарт всё правильно рассчитал: этот вопрос мигом вывел меня из состояния оцепенения. Я резко обернулась и приняла сидячее положение.

– Где он?

– Тебя так волнует его судьба? – мужчина прищурился.

– Если ты с ним что-то сделаешь…

– Ну а что сделаешь ты, Клара, чтобы он не пострадал?

– Оставь его в покое, Таир, – прошипела я. – Париж ни в чём не виноват.

Я видела: Ревокарту не нравились мои попытки защитить жениха, более того, они его раздражали. Он поднялся с кровати и сказал:

– Оденься и иди за мной.

– Куда?

– Возможно, отдам тебя своей охране.

Кровь отхлынула от моего лица, и он это увидел. Усмехнулся.

– Надо же, ты действительно веришь, что я способен на подобное.

– И ты мне это говоришь после всего, что только что случилось? Я верю во что угодно.

Ревокарт подошёл к двери.

– Спускайся вниз, Клара, насилие над тобой больше не предвидится.

У меня на языке вертелся вопрос: «А над кем предвидится насилие?». Конечно же, вопрос так и не был произнесён.

Из комнаты я выходила, как из бомбоубежища, ожидая взрыва в любую секунду. Кутаясь в пальто, словно в защитный кокон, медленно спустилась на первый этаж, где меня уже ждал Ревокарт. Он расслабленно развалился на диване, а прямо напротив него, в самом центре комнаты…

Я замерла, не веря в увиденное. В груди застрял крик.

В гостиной я увидела двух мужчин, один из которых держал оружие у виска человека, ставшего моим миром.

Париж!

Он был связан и поставлен на колени, с кляпом во рту.

Ревокарт тем временем подошёл ко мне и остановился за спиной.

– Просто назови имя, и я его отпущу, – прошептал он мне на ухо.

Вспомнилась древняя история о змее-искусителе. Наверное, Ревокарт – преемник того змея.

Я ему не верила. И почему-то подумала: если подойду к окну, то наверняка увижу в саду свежевырытые ямы для могил. В мороз копать землю невероятно сложно, но мало ли. Или наши трупы в речку сбросят? Так проще, там быстрое течение, речка не замерзает и не нужно яму копать.

– Имя, Клара, – напомнил Ревокарт, положив руки мне на талию. Подонок делал это намеренно, хоть я и сомневалась, что Париж заметил этот собственнический жест – он был слишком напуган дулом пистолета, приставленного к его виску.

– Я не знаю, о ком идёт речь, – сказала я, чувствуя, как обнимающие меня руки сильнее сдавливают талию. – Я приехала в Мирны без денег, без знакомств. В самом начале работала официанткой. Работа была плохая, но документов никто не требовал. Потом у меня появился покровитель, он и сделал мне документы, когда я попросила. Он не знал, что я убегала от тебя.