Руби Диксон - Осенняя красавица

— Заходи, — говорит она. — Я ждала тебя.

— Я не так уж много могу вам заплатить, — заявляю я, когда вхожу в ее маленький домик. Внутренняя обстановка в мрачных тонах, в очаге горит огонь, а в углу стоит прялка. С потолка, высушиваясь в пучках, свисают всевозможные травы, а в углу имеется маленькая кровать. Это стало для меня сюрпризом, потому что я полагала, что будет как-то более… зловеще. Более по-знахарски. Он выглядит как любой другой дом, за исключением, пожалуй, огромного количества трав.

— Я не возьму твоих денег, — отвечает она. — А расческу оставь себе.

Я удивленно пялюсь на нее.

Лета притягивает табуретку к маленькому столику возле очага.

— Садись. У тебя есть вопросы.

— Так и есть, — меня интересует, как много вопросов можно задавать, но я склоняюсь к решению, что мне все же лучше сосредоточиться на действительно самых важных. — Я буду той, кого выберут стать его невестой, не так ли?

Лета садится прямо напротив меня. У нее в руках деревянная чашка, и, пока я смотрю, она раскрывает маленький мешочек и ссыпает в эту чашку травы, а потом добавляет воду из кувшина. Она все размешивает своим мизинцем, после чего, не сказав ни слова, предлагает ее мне.

— Это и есть ответ на мой вопрос? — я принимаю чашку в руки и вдыхаю запах трав. Я не распознаю ни одну из них.

— Ты задаешь вопрос, ответ на который уже сама знаешь, — прямо отвечает Лета. — Неужели это единственное, что ты хотела у меня спросить?

— Нет, конечно, — говорю я, задумываясь. — Я хочу узнать, как одолеть проклятие. Как освободить чудовище.

— Ответ на этот вопрос содержится вот там, — говорит она мне, указывая на чашку.

Я заглядываю внутрь чашки, но не понимаю, должна ли я что-то прочитать в этих листьях, задать ей вопрос, или еще что-то. Может, это волшебное зелье? Мне следует его выпить? Я изучаю чашку и бесстрастное лицо Леты.

Пожалуй, пришло время рискнуть. Я подношу чашку к губам и делаю глоток, после чего ставлю ее на стол и выжидательно смотрю на знахарку.

Кажется, она пришла в восторг, ее тусклые глаза прямо-таки сверкают.

Подперев одной рукой подбородок, она говорит:

— Что заставило тебя решиться сделать это?

— Отпить отсюда? — я рассматриваю чашку, а потом ее заинтересованное лицо. — Я подумала, что это может быть волшебным зельем. Я пришла к вам за помощью, поэтому надеялась, что это и есть помощь, — хотя, я не чувствую в себе никаких перемен. — Мне отпить еще глоток?

— Не обязательно. Хватит и одного.

— А что это?

— Чай, — она улыбается. — Волшебство заключается в твоей ответной реакции. Ты решила рискнуть, не зная возможной опасности. С чего бы это?

— Потому что… — на мгновение я задумываюсь. — Потому что здесь я не умру. Если я умру, это не принесет никакой пользы.

— Вот именно. Ты использовала ум, несмотря на то, что это казалось странным выбором. Ты дала разуму направлять себя, — ее глаза блестят. — Ну а теперь еще раз задай свой вопрос.

— Так как мне разрушить это проклятие? — спрашиваю я ее. — Если меня выберут невестой, как мне разрушить проклятие, чтобы я могла спасти чудовище?

— А ты знаешь, что ты первая, которая когда-либо спрашивала меня об этом, — женщина достает свой травяной мешочек, немного ссыпает в чашку, после чего добавляет воду и снова размешивает. На этот раз она маленькими глотками потягивает свой собственный чай. — Обычно, когда меня спрашивают про проклятие, меня спрашивают, как оно воздействует на них. Им совершенно нет дела до чудовища, они беспокоятся лишь о себе самих. Когда они заявляются, то спрашивают, будут ли они теми, кого выберут. Они не спрашивают, как помочь другому. Довольно забавное явление, не правда ли?

— Трудно беспокоиться о чудовище, когда не знаешь, как он выглядит, и никогда не встречалась с ним, — говорю я. — Мне это понятно.

— Ааа, но ты уже видела его, разве нет?

Мои глаза широко раскрываются.

— В моих снах…, а откуда вы узнали?

— Потому что ты не боишься, — загадочно отвечает Лета. — Ты не заливаешься слезами, оплакивая свою судьбу. Глаза у тебя распахнуты от любопытства, и спрашиваешь ты, как снять проклятие, а не то, что это может означать для тебя, — ее губы растягиваются в улыбку. — Тебе хочется узнать живого мужчину, который скрывается за проклятием.

Я чувствую, что у меня начинают гореть щеки, поскольку мысли мои снова возвращаются ко снам.

— Это так плохо?

— Вообще-то, нет. Это очень, очень хорошо, — она делает еще один глоток чая. — У меня есть ответы, которые ты ищешь.

— Есть?

Знахарка кивает головой.

— А ты готова выслушать? И, что более важно, готова ты послушаться и сделать так, как тебе велено? Существует способ, как снять проклятие, но это будет нелегко.

— Откуда вам это известно?

Сузив глаза, она смотрит на меня.

— Думаешь, он единственный, кто пострадал от этого проклятия?

Ооо. Мои руки сжимают чашку.

— Скажите, Лета, что я должна сделать. Мне важно знать. Я хочу узнать больше.

Она наклоняется вперед.

— Ты должна выполнить все в точности, как я скажу. Как я уже сказала, это будет нелегко. Тебе будет страшно. Ты не захочешь делать то, что я сказала. Но это все равно, что чашка в твоих руках. Слушай голос своего сердца, а не разума, и узнаешь, в чем заключается истина.

Это… мало о чем мне говорит.

— Продолжайте.

— Проклятие весьма конкретное. С того момента, как тебя выбирают и ты заходишь в лес, ты ни разу не должна смотреть на его проклятие.

Я хмурюсь, не совсем понимая, о чем она говорит.

— Что вы имеете в виду?

— Ты пойдешь через проклятый лес. Листья будут хрустеть у тебя под ногами, в то время как ты будешь идти по тропинке, а на деревьях будут петь птицы. Пока будешь оставаться на тропинке, будешь в безопасности. Чудовище встретит тебя. Он от тебя кое-что потребует. Он попросит тебя взглянуть на него, — она делает глоток чая. — Но ты все время должна быть с завязанными глазами.

— С завязанными глазами? — повторяю я эхом.

Лета кивает головой.

— У тебя будет соблазн взглянуть на нечто удивительное, что он будет показывать тебе. Тебе захочется увидеть замок. Тебе захочется увидеть его лицо. Тебе захочется познать истинный характер чудовища, — Лета ставит чашку на стол и складывает руки на коленях, выражение ее лица серьезное. — Но тебе нельзя. Что бы он ни просил от тебя, ты не должна смотреть на него.

Я с трудом глотаю. Чувствую, как на меня обрушивается чувство разочарования. Даже после всего этого я так и не увижу его лицо? Я так и не узнаю, как он выглядит?

— Как мне снять это проклятие?

— Три ночи спустя, если взглянешь на него, проклятие будет снято.

— Вот так просто? В самом деле?

Лета посмеивается над моим вопросом.