Екатерина Оленева - Пиковая дама (СИ)

— А в чём, если не секрет, состояло её преступление? В том, что, переспав с тобой, она в тебя не влюбилась? Сотни мужчин поступают так с женщинами на каждом шагу. И что? Ничего! Женщины утирают нос платочком и живут дальше. За что тут мстить? Ну, не любила она тебя — имела права. Мстить за это мелко.

— Не всё так просто, Алина. Существуют люди, покорить которых невозможно не потому, что вершина слишком высока, а потому, что вершина иллюзорна как высота неба, отражённого в луже. Стоит потянуться — вместо бескрайней высоты ты по уши в грязи.

За красивым личиком Эммы Дарк пряталась пустая, как погремушка, самовлюблённая до крайности, сущность. Она меня не любила? Это весьма досадно, но рано или поздно я сумел бы это переварить. Но то, как жестоко она развлеклась за мой счёт — нет.

У Эммы Дарк не было причин уничтожать меня. Но именно это она и сделала. Довела до самоубийства Иланту. Подстроила ту встречу с безобразной дракой, из-за которой меня отчислили из Института. Всё это без всякой причины. Ей было скучно. Ей нравилось бороться со мной характером. Как тебе это?

Она считала, что может себе это позволить. Думала, что я такой же глупый щенок, как её драгоценный кузен Винтер или такая же слабовольная тряпка, как её проходная карта ко дворцу, Вейл Хант. Но я — не они. В отличие от них мне судьба ничего не преподносила на подносе. За всё приходилось драться. Я привык на удар отвечать ударом.

Затаив дыхание, я слушала Блэйда, стараясь как можно лучше понять его. Прав или не прав — это уж потом буду думать или решать. Сейчас хотелось просто понять мотив и узнать, что же им двигало?

— Сказать, что гнев душил меня и жаждал выхода это практически ничего не сказать. Я обдумывал план мести и так, и эдак, пытаясь решить каким образом прижать эту вертихвостку. Но как не изобретательны бываем мы порой, жизнь куда хитрее. Она расставляет всё по полочкам лучше нас.

Даже не берусь судить, с чего это дух идиотизма заставил Эмму вызвать меня к себе, заключив в круг, словно демоническую сущность. Она действовала в своей обычной манере. Насмехалась, унижала, била в самое уязвимое место — проходилась по памяти Иланты. А я, слушая её в пол-уха и заходясь от злости, невольно отмечал ошибки в плетении заклинания переноса. А потом словно пришло внезапное озарение: использовать построенную ею же формулу против неё самой. Задумка была проста по своей гениальности: щелкнуть Эмму по её вечно задранному носу самым больным для неё образом. Она ведь считала себя незаменимой и непревзойдённой? Я бросил ей вызов, активизировав арканы, вплетённые в знаки вызова. Они переместили её через систему зеркал в некое подобие клетки, из которой Эмма может следить за нашим миром, но не может в него войти.

— Я не совсем понимаю — что ты сделал?

— Я запер её душу, не давая ей возможность покинуть этот мир. Это чёрная и запрещённая магия, за которую никто по головке не погладит, но в тот момент игра, казалось, стоит свеч.

— То есть ты практически вырвал душу Эммы из тела, но не дал ей уйти, как бывает после смерти, а привязал, словно призрака?!

— Именно так. Эмма могла в полной мере насладиться тем, что всем её кавалерам на самом деле плевать на то, что в её теле, словно в чужом платье, расхаживает незнакомка. Никто из них и не подумал прийти на помощь её заточённой душе. По большому счёту всех устраивает её красивое тело и милое личико.

— Форма оказалась важнее содержания? — с горьким сарказмом фыркнула я.

— Я бы сказал, что никогда раньше форма не была в таком равновесии с содержанием, как сейчас.

Это прозвучало, как комплимент. Но отчего-то не грело. Напротив.

— Ты не вынашивал этот план? Он родился спонтанно. Так?

Блэйд кивнул:

— А почему именно я очутилась в этом теле?

— Случайно. Когда я активировал арканы и меня выбросило из комнаты Эммы, я поначалу решит, что напортачил и у меня ничего не вышло. В доме Дарков всё было тихо и я решил, что в кое-то веки облажался. Что у меня ничего не вышло. По моему плану, тело Эммы должно было находиться в летаргическом состоянии, так что я не сразу сообразил, что в её тело затянуло чужую душу. И только когда мы с тобой поговорили, всё сошлось.

— Ты сможешь отправить меня обратно домой?

— А ты уверена, что хочешь вернуться?

— Ты ещё спрашиваешь?! Конечно, я хочу вернуться!

— Чем тебе плохо с нами? В этом теле? У тебя уже появились друзья. И, поверь мне, впереди у тебя отличные перспективы. Самое худшее осталось позади.

— Ты вот это сейчас серьёзно сказал? — насупилась я.

— Вполне.

— Ты сможешь вернуть меня домой? — повысила я голос, словно боясь, что меня не услышат или просто проигнорируют мой вопрос. — Или это невозможно?

Блэйд с глубоким вздохом кивнул:

— Смогу.

— Но как это может быть возможно? Я тут третий месяц. За это время тело без души не просто труп — оно разложившийся труп!

Я никогда раньше не думала, что мне попросту может быть некуда возвращаться. При активации чёртовой формулы я могу угодить в клетку для душ, в которой сейчас заперта Эмма. Ведь в моей родной реальности меня, скорее всего, уже похоронили! При этой мысли мне стало так страшно, что практически этого не описать словами. Слёзы навернулись на глаза:

— Господи Боже, Блэйд! Что же ты со мной сделал? Со мной-то ты так за что?!

— Спокойно, Алина. Что за истерика?

— Теперь я понимаю, откуда по ночам все эти ужасные кошмары про утопленников! Это Эмма пытается выбраться из своей клетки! И рано или поздно ей это удастся, потому что во всех мирах неправильно занимать чужое место. Но когда она получит возможность вернуться домой, что со мною будет?

— Вернёшься в своё тело.

— Спустя полтора месяца в лучшем случае я в глубокой коме. В худшем — меня уже похоронили и оплакали.

— Не обязательно, — в тёмных глазах светилось желание меня успокоить. — Мы вернём тебя в тот же временной поток, с какого всё началось.

— Я… я не понимаю…

— Представь, что Вселенная — это океан, миры в нём — острова. Время в привычном для нас понимании движется привычным ходом на островах, но попадая в океан всё обнуляется. Именно поэтому и говорят, что для мертвых времени нет. Понимаешь?

— Не совсем, — нахмурилась я.

— Время отсчитывает мгновения жизни. То есть, внутри наших тел мина замедленного действия, которая, рванув однажды, высвободит душу и выкинет её в поток Вечности, туда, где смерти нет. Есть лишь поток вечного существования. А там, где нет смерти, время не имеет значения, потому что в нём нет смысла. Попросту нечего отсчитывать. Субъективно для души есть прошлое и есть будущее, но нет ограничительных рамок. Ровно до того момента, как душа снова не попадет на острова Жизни. Так понятней?