Галина Гончарова - Дар смерти

Так что… кому живодерня, кому школа жизни. Я буду учиться, и учиться усердно, и лекарскому делу, и распределять силы правильно… Чтобы никогда не терять больного по своей глупости!

Вечером я «проставлялась».

Купила вина, купила пирогов, перезнакомилась со всеми лекарями, и даже выпила пару глотков вина. Хотя магам не рекомендуется, дар становится сложнее контролировать. Чем более ты пьян, тем активнее он рвется из-под контроля. Я бы и это не пила, но отвертеться не получилось. А остаток вина из бокала перекочевал в горшок с цветком. Авось, выживет.

Начальник зашел на пару минут, похлопал меня по плечу, выразил надежду, что я приживусь на работе, и отправился домой. На этом торжественная часть была закончена, и все принялись за вино и пироги.

Лекари отнесись ко мне по-разному. Бертен смотрел насмешливо и хмуро. Дорт Рональ и Терсаль Лиртен вино пили, но по-моему, им что я, что свинья…

Вот была б я ящиком с вином, или комом смолки — дело другое. Своих учеников Карн не пригласил — сказал, молоды. Приглашения не удостоились и служительницы. В их комнату для отдыха отнесли бутылку вина и несколько пирогов, и тем закончилось.

Излишнее панибратство ни к чему, — поучал меня Карн. — Ты отдаешь приказы, они повинуются. Дай только им волю, мигом на шею сядут и учить начнут. Они-то тут не первый год, а ты новичок, да девушка, да молоденькая…

Я не была с этим согласна, но и спорить не спешила. Все же Карн здесь работает давно, ему виднее? А я пока послушаюсь, но пригляжусь сама, тогда и решу.

Все же моя практика была проще, куда как проще. Я одна, наедине с больным, за мной только Светлый. Я и лечу, и убираю, и отвары готовлю, и белье стираю. А здесь куча народа, которым требуется командовать.

Похоже ли это на поместья?

Меня ведь учили быть женой, то есть строить прислугу в две шеренги, и чтобы никто не чихнул без разрешения. У меня неплохо получалось, но сработает ли это — здесь?

Там-то я была априори главной. Меня бы слушались, потому что в моей власти было карать и миловать. А как здесь?

Но занять свое место было необходимо.

Только вот как это сделать?

Ничего, я разберусь.

С этими мыслями, я попрощалась и отправилась домой.

Ушла я недалеко. В десятке шагов от лечебницы меня нагнал Бертен.

— Я вас провожу.

— Благодарю, но я не нуждаюсь в провожатых.

— Женщине не стоит одной ходить ночью по желтому городу. Все.

— Мне можно. Я лекарь.

Бертен посмотрел на меня уже раздраженно.

— Вета, либо вы соглашаетесь, чтобы я вас проводил, и мы идем вместе и быстрее, либо вы идете вперед, а я за вами. Одну я вас все равно не отпущу.

Я поморщилась, но согласилась. Пусть провожает.

Бертен так и сделал. Взял меня под руку так, что даже самая строгая компаньонка не нашла бы к чему придраться, довел до дома, распрощался на крыльце и быстро ушел. Просто проводил.

Странный он, все-таки. Неплохой, но странный.

Следующие десять дней слились для меня в один бесконечный день.

Я поднималась с третьими петухами, завтракала, одевалась, шла в лечебницу. Там меня ждал Карнеш и остальные лекари. Сначала — обход, потом мои личные больные….

Их было много, очень много, так что я не могла помочь всем сразу. И это тоже оказалась учеба.

Вот лежит больной ребенок с жаром. Лечить его силой?

Или просто прощупать, что намного легче, приказать растереть винными выморозками, закутать теплее и дать малинового взвара?

Первое проще и быстрее. Второе требует усилий, но результат будет одинаков. Я же знаю, что вреда не нанесу, просто выздоравливать мальчик будет дольше. А дар лучше употребить на ком-то другом. Например, вот больной с гангреной. Получил рану, вовремя не обратился к лекарю, денег не было, грязь попала, рана загноилась, жар начался, а там и гангрена. Если она пойдет выше и сильнее, то ногу придется отнять. А если я осторожно, едва-едва касаясь своим даром, придам человеку сил, это и не заметят. Но выше болезнь не пойдет. И опухоль спадет. А силы у меня еще останутся…

Я старалась не выплескивать все сразу. Сдерживала себя, как могла, жестко контролировала, и все равно — из лечебницы выходила, словно на мне сутки рыбу возили.

Дар вычерпывался до дна.

Людей было искренне жалко.

Вот лежит проститутка с громадным животом. Ребенок — обычный риск в их работе, но эта совсем еще девочка. Не как Лита, моложе ее лет на десять. Забеременела, но не стала избавляться от малыша. Пока могла — работала, есть любители на беременных, потом случилось кровотечение, и она оказалась здесь.

А где еще?

Вообще, проститутки и нищие составляли б ольшую часть клиентуры. Первых целители лечить брезговали, вторым банально не хватало денег на лекаря, вот и… раненые, которые не могли о себе ничего сообщить, моряки, приезжие… В лечебнице было несколько видов палат.

Общие на десять-пятнадцать коек, для вовсе уж безденежных, и элитные, на одну, на две койки. Для тех, кто мог заплатить. Разное ведь в жизни бывает.

Вот в одной палате лежит проститутка, а в другой рядом с ней оказался младший сын маркиза. Ненадолго, правда. Служители его на улице подобрали, парень в таверне подрался, ну и получил как следует. В грязной драке на титулы не глядят, а дубинка не разбирает, кто твой папа. Да хоть бы и король — а отоварят по хребту, так вмиг про титулы позабудешь.

Если приглядеться, больные в лечебнице также делились на две категории — те, кому помощь нужна была срочно, вот сию секунду, и те, кто ее уже получил, и теперь лежал, выздоравливал. А вот с кем было больше проблем?

Не знаю.

Те, кого приносили с улиц, как правило, были в очень тяжелом состоянии. Требовалось мгновенно принимать решения, часто — резать наживую, зашивать, вправлять вывихи и переломы, принимать роды и лечить тяжелые состояния.

Те, кто уже лежал в лечебнице…

Мало вылечить, нужно выходить. А вот с этим были большие проблемы.

В лечебнице попросту было грязно.

Больные лежали на грязном белье, иногда в луже собственной мочи, если служительницца была занята, это все пахло, пачкало, вызывало пролежни и воспаления…

А заняты служительницы были постоянно.

Конфликты у меня начались уже на третий день пребывания в лечебнице.

Служительницы старались со мной лишний раз не спорить и не сталкиваться, я и так ходила раздраженная. Лечебница мне не нравилась. Я очень не люблю грязь.

Она вызывает заражения, больные хуже выздоравливают в грязи… собственно, грязь — это первый враг любого лекаря. Но в лечебнице она царила повсеместно.

Проще сказать, что не было грязным.

Потолок.

И то побелить бы не мешало.

Все остальное…

Выскрести дочиста углы не озаботилась ни одна уборщица, максимум — размазать грязь по полу. Хорошо, если воду в ведре разок поменяют, а то и того не сделают. Хотя колодец во дворе здания, и тащить ведро аккурат десять метров. Тут захочешь — не надорвешься.