Галина Гончарова - Дар смерти

У девушки подрос брат. Ему на днях стукнуло четырнадцать лет, и парень вытянулся как-то резко, за год…

Когда отец в очередной раз швырнул в девушку табуреткой, мальчишка перехватил ее на лету, да и пустил обратно. Так удачно, что дети до сих пор не знают, жив их батюшка, или померши уже.

У меня язык чесался сказать, что я добивать не умею, но пришлось молчать. Хотя зло брало, при взгляде на терпеливое личико девушки. Убивала б таких папаш!

У тебя же дети, семья, ты за них отвечаешь! И винище жрать?

С-скотина!

Жаль, нет такой магии, которая человека от вредных привычек излечивает. Маг воды может очистить тело человека от последствий подобных излишеств, только потом этот тип опять запьет. Или в смолку вцепится. И есть ли смысл трудиться? Хочет кто-то себя гробить?

Кабак в помощь!

Девушка моего состояния не замечала, а я слушала, как она рассказывает про отца, про брата, про сестричку, которая еще маленькая, так что она их, конечно, не бросит…

Конечно.

А спустя десять — пятнадцать лет, когда выдаст замуж сестру, кому будет нужна она сама?

Но и уйти, бросив малышей с алкоголиком? И переживать каждый день, каждый час, как они там? Хорошим ли будет этот брак, где жена на две семьи рвется?

И так плохо, и этак… нет здесь верного ответа. Или себя загубить, или родных подвести.

Дом встретил нас тишиной и неодобрением. Тихо-тихо лежал мужчина на полу. Неодобрительно смотрел парнишка четырнадцати лет, сильно похожий на сестру. Тонкое лицо, вихры над высоким лбом, карие щенячьи глаза…

— Лекарка? К этой твари?

— Лерт! Прекрати!

Я скинула плащ и направилась к мужчине на полу.

Повернула, пригляделась…

— Мелли, погрей воды, пожалуйста.

— Да, госпожа Ветана.

Девушка исчезла на кухне. А я посмотрела на парня.

— А ты ведь его убить хотел, верно?

— Да пошла ты…

Но мне и так подтверждений не требовалось. Я все поняла по расположению раны. Над виском. Повыше, так, что жизни опасность не угрожает, но целились-то явно не сюда! Парнишка хотел убить. Убил бы…

— Я-то пойду. А вот куда отправишься ты, если его убьешь?

Задавая этот вопрос, я успела уже достать ножницы, и принялась выстригать место вокруг раны. Надо все обработать, проглядеть, да и заноз тут от табуретки… даже странно. Плотник — и такое занозистое дерево?

— Не ваше дело.

— Не мое. Только и твоя сестра с малышкой не выживут, окажись ты на каторге.

Мальчишка насупился.

— Это вы Мелли не знаете. Она сама отцовские заказы до ума доводит…

Вот оно, значит, как? Что-то такое я и подозревала. Только…

— А ты представь, что о ней говорить будут? Репутацию ты ей создашь такую, что только на панель идти. И то — не примут. Какая уж там работа, какие табуретки! Сейчас вы хоть что-то получаете, можете выжить, а потом? Или ты в чудеса веришь?

Парень насупился, но крыть было нечем..

— А что? Ждать, пока он меня зароет? Или Мелли?

Ждать, определенно, не стоило. Печально, но факт. Если папа имеет привычку швыряться табуретками, однажды ты обнаружишь себя в гробу. Потому как ему надо попасть один раз, а тебе увернуться каждый раз. И у кого везение кончится раньше — не вопрос. И так ясно.

— Я сейчас, конечно, ему помогу, чем смогу. Но… ты ему вино доставляешь?

— Я.

— Вот, возьми.

Я вытащила из сумки флакончик.

— Яд, что ли?

— Нет. Слабительное. Очень советую подливать, начиная с третьей бутылки. Опасности нет, но в сочетании с вином будут у него и боли в животе, и рези, и понос на сутки — не до табуреток окажется.

Мальчишка злобно усмехнулся.

— Спасибо.

Снотворное, или что-то посильнее, я ему давать не решилась. А вот слабительные капли в самый раз. Можно хоть весь пузырек выхлестать — ничего страшного не будет. Разве что из туалета дней пять не вылезешь. Пусть пьет.

— Если что — я к вам еще обращусь?

— Твоя сестра знает, где я живу, — я закончила промывать рану, и теперь шила. Наживую. Все равно у мужика состояние бревна обыкновенного.

Я получила свою плату, попрощалась с ребятами и отправилась домой.

Да, теперь это мой дом.

Мой. Дом.

И как же приятно это звучит!

Я дома…

Приближенный Фолкс готов был убить. Знать бы только — кого именно?

Легко ли найти в Алетаре мага жизни?

Сначала казалось — да. Шантр обещал, что-то сделал… и пропал! Вот и гадай теперь — то ли нашел мага жизни и сбежал с ним, обеспечив себя на всю оставшуюся жизнь. То ли нашел мага жизни, и его убрали хозяева последнего?

Не может ведь такое ценное имущество, как маг жизни, быть бесхозным? Не может, правда?

Или…?

Логика тут помочь не могла. Сведений было слишком мало. А остальное…

Шантр Лелуши, все же, был почти гением. Ни один из отирающихся при Храме магов, не мог не то, что повторить его творения — даже просто использовать по назначению! Скандальный, сварливый, склочный, но Шантр творил такое, что оставалось лишь завистливо вздыхать. А сейчас…

Что толку, если одно устройство крутится и взблескивает синими огоньками, второе чертит спирали на песке, а третье показывает волны в хрустальном шаре?

Результат-то где?

Ученики?

Да, есть такие при Храме. Но безмозглые…

Шантр ведь толком их ничему не учил, казалось, что еще успеет… жизнь распорядилась иначе. А делать-то теперь — что?

Куда идти, где искать?

Лекарей, вроде как, проверили. Кто-то умирает, кто-то выздоравливает, все нормально. Магов проверили.

И где эта тварь прячется?

Проверять все по второму кругу?

Приближенный подумал, и решил, что стоит подождать немного. Вот если будет еще всплеск активности…

Надо выяснить, в Алетаре ли еще маг жизни — или нет? Активность приборы установить могут, с этим ученики справятся. А там уж…

Храмы, если кто думает иначе, это не просто место, куда можно прийти поплакаться и очистить душу… Это место, где из очистков души выуживают иногда настоящие жемчужины. Дать задание всем холопам — пусть расспрашивают прихожан. О лекарях, о чудесах, о магах — и как только что узнают — тут же проверять!

Сразу и всенепременно!

Иначе-то уже никак не получится!

Чтоб Шантра Темный лично драл, скотину такую!

На новую работу я шла с опасением. И зря.

Стоило найти Карнеша, как все страхи развеялись дымом.

Для начала меня проводили в большую свободную комнату. В ней был шкаф во всю стену со множеством вертикальных секций, на дверцах были написаны имена лекарей. Был большой стол, были несколько кресел, был топчан, застеленный плледом сомнительной чистоты, а на окне даже стояли несколько горшков с цветами.

— Смотри, Вета. Это лекарская. Здесь мы отдыхаем, переодеваемся, пьем взвар, обедаем — одним словом, все для лекарей. Вот свободный шкафчик. Теперь твой, — несколькими штрихами мела на дверце было написано мое имя, и шкаф открыл свои внутренности. Не пустые. — Здесь лекарская форма, два комплекта. Советую не стирать самой, а договориться с прачкой. Сюда каждый вечер приходит госпожа Лаури, платишь ей шесть серебрушек в месяц — и она стирает твою форму. Оставишь грязное на скамейке, через день получишь чистое.