Галина Гончарова - Дар смерти

— У нас тоже шитье случается. По живому, — неловко пошутила я.

Линда пожала плечами.

— Крови я не боюсь, а людей мне жалко.

— Смотрите. Если вы так настроены, я помогу. Но решать вам.

— Может, и Тим сюда вернется?

Я едва не фыркнула. Ах, вот оно что? Шитьем зарабатывать можно, но это — дома. Сидя в одиночестве, перед окошком. А тут люди, мужчин хватает, с кем-то и познакомиться можно… глядишь, чего и срастется?

И то, молодая ведь женщина, ей около тридцати, просто овдовела рано, а детей не получилось. Чем ей себя заживо хоронить, лучше об устройстве личной жизни подумать, не обязательно с пройдошистым морячком.

Мы переглянулись с Линдой, и я махнула рукой.

— Знакомить вас с заведующим?

— Да.

Харни Растум был на месте. Через полчаса Линда была принята на место служительницы, а я отправилась работать дальше.

— Как же здесь красиво!

Мы с Бертеном гуляли по набережной Алетара.

Давным-давно, когда Алетар Раденор строил город, он предусмотрел и место для прогулок. В Желтом городе набережной не было — пирс, причал, порт. В Зеленом ее тоже не получилось — так был построен город. Но в Белом городе Алетар отыгрался за все.

Набережная Белого города была великолепна. Здесь были и террасы, нависающие над морем, и деревья в кадках, и дорожки из мрамора, и маленькие беседки на двоих, и даже большая дорога, по которой катались дамы и господа в открытых ландо. Причем пешеходные дорожки и проезжая находились друг от друга на достаточном расстоянии. Мало ли — лошади понесут, карета опрокинется…

Алетар Раденор был предусмотрителен.

— Красивое место, красивая девушка…

Я лукаво улыбнулась.

— Спасибо, Бертен. Вы мне льстите.

— Я преуменьшаю действительность. Не обижайтесь, Ветана, но вы похожи на берилл. Вроде и не алмаз, а как взглянешь — глаз не оторвать. Сердце радуется.

Бертену досталась еще одна улыбка.

— Могу я предложить вам сока? Или что-нибудь сладкое?

От сладостей я решительно отказалась, а вот пить хотелось. Ну их, эти сладости. Они все с сахаром, с сахарной пудрой, а на набережной ветер. Дунет — и самая красивая дама превратится в чумазое недоразумение, осыпанное сахаром. Фу.

Пчелиная радость называется.

Бертен оглянулся на продавца сока. Рядом с ним стояла очередь в шесть — семь человек.

— Вета…

— Я не стану толкаться. Вы идите, Берт, а я подожду вас вот здесь…

Я указала на приглянувшееся мне местечко. Большое дерево в кадке чуть скривилось и выглянуло за край набережной, нависая над морем. Рядом с ним росло такое же второе. А между ними можно было очень удобно облокотиться на парапет и посмотреть на небо. И видеть, как линия моря сливается с горизонтом, а внизу разбиваются о серые скалы темно-зеленые волны.

Море красиво…

И я никогда не пожалею, что судьба привела меня в Алетар. Здесь просто чудесно.

Я скользнула между деревьями — и почти слилась с ними. Для прогулки я выбрала темно-зеленое платье с узором в виде веточек, хотя как — выбрала. Просто оно мне удачно попалось у старьевщика. На подоле было жирное пятно, но я его вывела, постирала тонкий муслин, отгладила, подновила кое-где вышивку, и подобрала воротник, манжеты и пояс. Теперь платье не узнала бы и его прежняя владелица.

Мне оно очень шло, что подтвердили и восхищенные искорки в глазах Бертена. Сам он оделся в серый камзол, и выглядел тем, кем и являлся — зажиточным горожанином. Мы гуляли уже около часа, и скучно вместе нам не было.

Комплименты Бертен делал из рук вон плохо, зато случаи в лечебнице с ним можно было обсуждать бесконечно…

— Моя дорогая Илона…

От этих слов я дернулась, пребольно ударилась плечом о дерево — и тихо охнула от боли.

И была ей благодарна.

Боль меня отрезвила. Не дала убежать с криком, или запаниковать и наделать глупостей. Я что есть сил вцепилась в спасительное дерево, сдвинулась так, чтобы оно закрывало меня почти полностью и подвинула ветку.

И — вцепилась еще сильнее.

Потому что говорящий продолжал.

— К сожалению, я не женат. Но помолвлен, и потому не могу должным образом восхищаться вашей красотой.

— Ах, барон, вы такой льстец…

Барон Артау сидел в открытой коляске и оглядывал набережную с видом короля, снизошедшего до кучи навоза на скотном дворе.

— Поверьте, Илона, прекраснее вас я никого не видал!

— А ваша невеста?

— Она еще молода. Мы соединим наши судьбы в следующем году.

— Что ж, барон, я вам искренне сочувствую… Но не сомневаюсь, что вашу невесту ждет счастье.

— О да, я постараюсь. Но стоит ли мне сочувствовать?

— Конечно! Ведь женатый человек лишается стольких радостей жизни?

Красивая женщина, сидящая рядом с бароном в ландо, лукаво похлопала его по плечу веером. Красивая, богатая, замужняя — это видно. Или вдова — из тех, что побойчее. Может быть даже второе, хоть нравы в высшем свете и свободные, но не настолько.

— И скольких же радостей я лишусь, милая Илона?

— Барон, это так долго перечислять! А я устала, я хочу пить…

— Прикажете добыть вам сока?

— Здесь? О нет! Поедемте ко мне?

— Смею ли я…?

— Барон, вы же не откажете даме? Или я умру у вас на руках от жажды и усталости!

— Этого я никак не могу допустить! Кучер!

Мужчина послушно принялся разворачивать коляску, а я опять вздрогнула, потому что моего плеча коснулись чужие пальцы.

— Вета?

Бертен с соком.

Стаканчик я взяла, но пальцы у меня так дрожали, что пришлось его поставить на парапет. Иначе расплескался бы.

Коляска уезжала, а я смотрела ей вслед, и думала, что все плохо. Очень плохо.

Барон в Алетаре.

У кого он гостит, что здесь делает и как долго намерен оставаться? Вот вопрос?

Ответа нет.

Зато он помолвлен. И что-то мне подсказывает, что его невесту я знаю. Вряд ли родители соизволили выплатить свои долги, а значит… сестренка?

Что же делать, что делать?

А что я могу сделать?

Для начала — успокоиться и подумать о собственной безопасности. Потому что я беззащитна. И первым делом — ничего не показать Бертену.

— С вами все в порядке?

— Да. Благодарю вас. Просто голова на миг закружилась от высоты. Знаете, это затягивает… И когда вы до меня дотронулись, а меня тянуло вниз… это такое странное ощущение.

— Да, так бывает. Например, когда поднимаешься на башни.

Стаканчик с соком почти не дрожал в руке в этот раз.

Каких усилий мне стоило сохранять спокойствие, не оглядываться ежеминутно по сторонам и нее подавать виду — знает только склянка с успокоительным.

Стоило закрыться двери за Бертеном, как я ринулась к шкафчику, схватила ее, откупорила прямо зубами, сплюнув пробку в угол — и отхлебнула больше половины.