Элизабет Чэндлер - Наследие обмана

— Это очень старый хлеб, — сказала бабушка.

— Ещё одна традиция.

Еда, которую подают в самолётах обычно, сейчас казалась мне роскошной. Я попробовала горох и сразу начала его усилено поедать.

— Попробуй своё тушёное мясо, — приказала бабушка.

Я подвинула горшочек поближе и достала оттуда кусочки чего-то серо-белого.

— Они не сырые, — сказал Мэтт, — ведь они готовились вместе с мясом.

— Что не сырое? — спросила я, опуская ложку.

— Устрицы.

Я сглотнула. Это было самое слизкое из всех морепродуктов, что я пробовала, ещё и плавающее в сметанном соусе.

— Можно мне ещё горошка?

— Ты же не вегетарианка? — спросила бабушка. — Если да, то я отказываюсь тебя кормить.

— Я пробую всего понемногу, бабушка, — спокойно ответила я. — Но я очень люблю горошек.

Раньше мне и выпечка нравилась, а сейчас приходится грызть сухарь с отвратительной ветчиной.

— Такое ощущение, что её растили, как и их животных, — бабушка сказала Мэтту. — Когда они вдвоём, всегда полны идиотских идей.

Меня раздражало сидеть тут третей лишней и слышать, как обсуждают меня и мою семью так, будто кроме них тут никого нет, но я держала себя в руках.

— Папа не любит охоту, — заметила я, — и это не удивительно, ведь он ветеринар. Но, как вам известно, бабушка, его отец был фермером на Easter Shore. И он всю жизнь ел мясо и продолжает его есть.

— Это противоречит природе, не есть мясо, — продолжила она.

— Эй, — я воскликнула возмущённо. — Я не вегетарианка! Хотя чучела и картины в этой комнате и делают вегетарианство привлекательным в моих глазах.

Глаза Мэтта заскользили по помещению и вернулись ко мне. Его взгляд невозможно было прочитать, по крайней мере он перестал делать вид, что не замечает меня.

— Так чем твоя мама занимается в свободное время? — спросила бабушка. — Мигрантами, я полагаю.

Она знает маму лучше, чем я думала. Два письма об условиях жизни мигрантов были отправлены сенатору на прошлой неделе.

Мэтту бабушка сообщила:

— Кэролин выступает за объединение и увеличение налогов на обучение. Роскошные дома для цыплят и всё в таком духе.

— Ну, вы преувеличиваете, — запротестовала я. — Для цыплят она просила двухкомнатные апартаменты.

Губы Мэтта дёрнулись, но он продолжал молчать. Бабушка со злостью ела ветчину и сухари. Было очевидно, что у неё совсем нет чувства юмора, что означало, мне не стоило шутить на тему её аргументов.

— Колледж сильно изменил её, — продолжила бабушка. — Она стала мыслить неправильно.

— А мама говорила, что после прибытия в колледж поняла, что у неё был слишком узкий кругозор.

Бабушка опустила вилку.

— Ничего узкого в её кругозоре не было. Покинув мой дом, она хорошо отличала правильное от ошибочного, а спустя четыре года там она безнадёжно запуталась.

— Всё очень просто, если делить всё на белое и чёрное, — не согласилась я, — когда ты уверен, что всё именно так и не может быть иначе, но это совсем не так.

— В чём я точно уверена, так в том, что тебя совсем не учили манерам, — грубо ответила она, сверкая глазами. Я ей не нравлюсь, но ей нравятся ссоры. — Тебя не научили уважать старших!

— Научили, просто я плохо притворяюсь, несмотря на то, что говорят родители. Не могу уважать людей, которые не уважают остальных.

Последовала долгая тишина. Я жевала и слушала стук столовых приборов о тарелки.

Под конец Мэтт отодвинул свой стул.

— Я сегодня ночью иду в кино. Алекс заберёт меня.

— Что за кино? — поинтересовалась бабушка.

— «Sheer Blue». Он только вышел в театре на High Street.

— У этого фильма очень хорошие отзывы в Тосканских газетах, — вставила я. — Я очень хотела его посмотреть. — Может он позовёт меня с собой, я очень хотела с кем-то тут познакомиться и провести время с ровесниками. — Последовательность преступлений обещает быть фантастической.

— Все так говорят, — ответил кузен.

— Я буду дома около часа ночи, — сказал он бабушке и стал убирать свои тарелки. Меня он звать даже не думал.

— Ты хотел сказать в полночь, — сказала ему бабушка. — Кто ещё идёт, кроме Алекса?

— Кристи, Аманда и Кэйт.

— Ааа, девочки, с которыми ты сегодня занимался, — рискнула сказать я.

Он удивлённо развернулся.

— Он учился только с Алексом, — проинформировала меня бабушка.

— Действительно?

Мэтт посмотрел на меня так, чтобы я поняла, что, если я не остановлюсь, то мне крышка. Я потягивала воду, пока бабушка доедала. Когда она отодвинула свой стул, я поступила так же.

— Есть ли особенные инструкции по мойке посуды? — спросила я.

— Каждый моет после себя сам.

— Я помою твою посуду, — предложила я. — Ты же готовила.

— Нэнси готовила, — исправила она меня.

— Ну, я всё ещё готова помыть за тобой посуду.

Однако, как бабушка и сказала, каждый мыл после себя сам. Пойти против системы и позволить мне помочь ей, было для неё запредельно.

После уборки кухни она сообщила мне, что у неё есть привычка читать по вечерам и, если я хочу, то могу посидеть около неё в библиотеке. Конечно, если не буду говорить или слушать музыку. Это приглашение не звучало привычно и не помогло чувствовать себя комфортнее в чужом для меня доме, и что-то мне подсказывает, что она не одобрит книгу, которую я купила в аэропорту: на обложке нарисована женщина в разодранном платье и вываливающейся грудью во время грозы.

Но, если не брать во внимание бабушку, то сидеть внутри безопасного круга света на большой кровати, когда дремучая темнота опускается на дом — идеальное время, чтобы читать готический роман. Услышав, что бабушка подходит, я переоделась в пижаму и продолжила листать страницы. Лицо сумасшедшей домоправительницы вырисовывалось в лицо Нэнси, а добросердечный повар говорила голосом Джинни. История из книги смешалась с событиями дня, и я незаметно для себя уснула.

Спустя два часа я проснулась от звука упавшей книги.

Мне снова приснился этот дом, снова я играла в привычной комнате с мансардной крышей и окнами. Мой сон был настолько реалистичен, что я не сразу поняла, почему я проснулась в другой комнате. Во сне у меня появилась новая игрушка: кукольный домик — миниатюра бабушкиного дома.

Я откинула одеяло и села на край кровати. Ночь стала светлее, чем, когда я засыпала, и стало заметно холоднее. Сверху на пижаму я надела свитер, затем подошла к окну и глянула на сад с хризантемами. Полная луна серебрила крыши задней части дома, и крылечко у кухни, и небольшие козырьки над каждым окном второго этажа. Мансардные окна и изогнутая крыша!!! Может моя игровая комната в задней части дома???

Может всё было взаправду?

Я схватила кошелёк и достала ключи с брелоком-фонариком, который вместе с лунным светом создавали идеальное условие для ночной вылазки. И я с легкостью открыла дверь спальни.