Джини Кох - Танго пришельца

Тема начинала становиться еще больше неприятной, чем поход на встречу выпускников. Я попыталась еще раз сменить тему разговора. Если не поможет, придется изображать хорошую мину при плохом ужине.

— Так, мама, кого из политиков собираешься увидеть?

— Президента и его ближайших советников, — быстро ответила мама. Мне показалось, что предыдущая тема тоже ей неприятна. — И некоторых из наиболее влиятельных сенаторов и делегатов, — тут она скорчила страшную рожицу и добавила: — И, конечно, некоторых из наиболее отвратительных из них.

— Кого, например? — люблю слушать сплетни. Я никогда не встречалась с этими людьми, так что сплетни, это как радио. — Что за грязные дела у нас творятся?

Мама засмеялась, чуть не выплюнув из рта яблочный сидр. Папа с Джеффом тоже стали усмехаться.

— Китти, в Вашингтоне грязные дела постоянно происходят. В той или иной степени.

— Просто пошутила, — пробормотала я. Ну, по крайней мере, все еще посмеивались. — Просто интересно стало послушать, как ты ведешь дела с политиками. В смысле, я знаю, что президент тебе нравится, но думаю, может поделишься хотя бы битом информации?

Попробовать попросить, по крайней мере, не мешает.

— Молись, чтобы никогда не столкнуться с теми, с кем мне приходится иметь дело, — сказала мама.

— К примеру, с Ридом, — кивнул папа и тут же зажал рот ладонями, как только мама бросила на него осуждающий взгляд.

— Что за подкомитеты? — спросил Мартини прежде, чем я успела поинтересоваться, кто такой Рид и почему его нужно избегать. Или ее. Показалось, что Мартини попытался предотвратить семейную ссору, потому что тогда мы все расстроимся, и он почувствует себя в одиночестве. Я решила не настаивать на своем любопытстве.

— Департамент Южноамериканской Политики, Объединенный Комитет Национальной Безопасности и Иммиграционный Департамент.

Ну конечно, то, что я спрашиваю, за шутку воспринимают, а на вопросы Мартини она выкладывает все.

— Почему бы эти вопросы не обсудить вместе с нами?

Ладно, я умерю любопытство на счет этого Рида. Или этой, хотя надо бы узнать полное имя.

Все присутствующие посмотрели на меня, как на идиотку. Я вспомнила, как Чаки несколько лет учил меня относиться с подозрением к кому угодно и чему угодно.

— Мы только что уничтожили кластер сверхсуществ в Парагвае, независимо от того, кто и что знает. Безопасность и сверхсущества идут рука об руку, — я посмотрела на Мартини. — И, думаю, у нас есть большая толпа иммигрантов, готовых влиться в большой плавильный американский котел.

— Да, — кивнула мама. — Приятно видеть, что мы не впустую потратили часть денег, дав тебе хорошее образование, а не только на комиксы, компакт-диски и футбол.

— Не забывай о женском клубе. Кстати, с Кэролайн точно все будет в порядке?

— Да, и давайте этот вопрос закроем. По крайней мере, сейчас, — на миг на ее лице промелькнул беспокойный взгляд, но потом мама снова улыбнулась. — На десерт шоколадный торт.

Она встала и отправилась на кухню. Я было встала, чтобы отправиться помочь ей, но встрял папа:

— Пусть побудет одна, котенок. Доверься мне.

— Уверен, вскоре мы все узнаем, — кивнул Мартини.

Я посмотрела на него. Он выглядел слишком легкомысленным и ничуть не расстроенным.

— Другими словами, ты уверен, что точно знаешь, в один прекрасный день, возможно, и я обо всем узнаю?

— Люблю умных женщин, — усмехнулся Мартини.

Глава 8

Оставшийся вечер прошел без осложнений. Вскоре после десерта мы с Джеффом ушли, потому что родители занялись упаковкой вещей для таинственной поездки, детали которой знали все, кроме меня. Я повезла нас к базе в Кальенте, Мартини развалился на пассажирском сиденье и наотрез отказался мне что-либо рассказывать. Он отодвинул сиденье назад, насколько это возможно, чтобы я как можно меньше на него заглядывалась, хотя и утверждал, что свою машину свою машину я люблю так же сильно. Машина хорошая, терять ее я по любому не хочу.

Проход в Научный центр через ворота прошел как никогда хорошо, потому что я смотрела на Мартини до тех пор, пока живот не подсказал, что пора закрывать глаза. Джефф же держал меня за руку, облегчая мою участь.

Ни бесконечное нытье, ни уговоры не срабатывали, так что после пары часов умопомрачительного секса мы, наконец, уснули. Центаврицы обладают невероятно быстрым заживлением и регенеративными способностями, о чем Мартини с удовольствием мне регулярно напоминает.

Мой первый день в качестве признанного, а то и приближенного к центаврийской работе, пилота прошел скучно. Во всем мире не произошло ничего особенного, от слова вообще. Разве что пара сверхсуществ, но они появились в сельских районах Калифорнии и Франции. С ними справились быстро, не вовлекая в это дело начальство.

Меня не использовали ни в каких делах Альфа-команды, что заставило меня нервничать.

— Расслабься, малышка, — в десятый раз сказал Мартини, в то время как мы и остальные из Альфа-команды бродили вокруг центра управления на Домашней базе просто потому, что уже обошли весь Научный центр, где ничего не происходило. — В кои-то веки наступили тихие денечки.

Он вел себя и говорил так расслабленно, как если бы мы были в отпуске.

И это делало меня более напряженной. Остальная часть нашей команды бродила неподалеку, наверное, потому, что мое напряжение нарушало их дзен или что там у них вместо этого.

— Затишье перед бурей. Мы должны быть готовы.

— Для этого нет причин, — вздохнул Джефф. — Мы готовы постоянно, но не обязаны все время находиться в напряжении, — он остановился и повернул меня к себе лицом, после чего начал массировать плечи. — Ты невероятно беспокойна. Почему?

Только я собралась ответить, как запел Фредди Меркьюри. Я схватилась за сумочку, а Джефф зарычал. Я поспешила отойти чуть назад, посчитав трусость частью доблести. По тому, как напрягся Мартини, я поняла, что он мгновенно перетек из расслабленного состояния в готовность свернуть шею любому, особенно Чаки.

— Привет, — тихо, как только могла, сказала я, не называя имени. — Что случилось?

— Ты в порядке? — голос Чаки звучал беспокойно и необычно.

— А, а что?

— Да там… в новостях странные вещи рассказывают, — расплывчато сказал он, как будто хотел что-то сказать, но не мог.

— По новостям всегда странные вещи рассказывают, — постоянно. Эти странные вещи и были хобби Чаки еще до того, как мы встретились. — Сейчас что-то более странное, чем обычно?

— Да.

— Ты мне скажешь, или будем играть в угадайку?

С того гонца послышалось раздраженное фырканье.

— Будь осторожна, ладно?

— Я всегда осторожна.

Чаки снова фыркнул, так громко, что я забеспокоилась, не услышал ли Мартини.