Анастасия Громова - Двое из ларца

Я решила последовать совету Марьяны и не присутствовать на похоронах отца. Это решение было, пожалуй, самым сложным в моей жизни, но его правильность неоспорима. Отца я любила. И сейчас люблю. И именно поэтому не смогла позволить себе утолить эгоистичное желание присутствовать во время похорон. Будет лучше, если я окажусь подальше от стаи, приведу свои дела в порядок и вернусь с новым альфой. Оставшись, я рискую навлечь на себя беду и ввязаться в споры, которые мне не под силу.

Полной уверенности в том, что я делаю все правильно, не было, но иного варианта не предвиделось.

Пришлось сообщить Алексу, что мы срочно возвращаемся. Удивительно, но тот не стал ничего спрашивать.

Уезжать не хотелось. Мысль о том, что придется вернуться в дом, где я чувствую себя чужой, была невыносима. Еще этот Дима. И этот укус, который уже перестал чесаться, но следом за ним пришло вечное ощущение духоты и жара.

Я вышла через черный ход своего дома и тревожно огляделась. Никого вокруг не было. Даже садовника, который обычно всегда копался в саду.

Все были на похоронах.

Алекс взял меня под руку и повел в сторону машины. Его прикосновение уже не отзывалось раздражением, но чувство неприязни не проходило.

Около машины стоял мой дядя Мир. Он также тревожно оглядывался по сторонам, а когда мы подошли к нему, еще больше занервничал.

— Молодец, что решила уехать, — прошептал он.

Его взгляд остановился на Алексе. Мне показалось, в глазах дяди мелькнуло подозрение.

— Сейчас не лучшее время оставаться здесь, — согласилась я.

— Да, ты права. Чувствую, несладко придется этому дому.

Я почувствовала стыд. Моей стаи нужна поддержка, а сбегаю, как трусиха.

— Хорошая ли это идея? — Я с сомнением посмотрела на дом.

Дядя выпрямился и с тревогой посмотрел на меня.

— Хорошая, несомненно! Если останешься, то станет только хуже.

— Ладно, — неуверенно согласилась я.

— Но если тебе будет спокойнее, — проговорил он, — то ты можешь оставить меня за главного.

Я внезапно осознала, что он прав. Оставить за главного дядю было хорошей мыслью. Он взрослый мужчина и влиятельный оборотень. Пока я буду разбираться с замужеством, он присмотрит за домом и стаей.

Я задумчиво закивала.

— Хорошая идея, дядя. Останься за главного, пока я не вернусь.

Мужчина лучезарно улыбнулся и обнял меня.

— Я присмотрю, будь спокойна.

Он открыл дверцу машины и помог забраться внутрь. Алекс сел со мной рядом.

— Жду твоего возвращения, милая. — Дядя помахал мне рукой и закрыл дверь.

Дорога назад казалась мне бесконечно длинной. Всего пара часов езды, но создавалось ощущение, что прошла целая вечность.

Алекс, не переставая, разговаривал. Ему хотелось поделиться впечатлениями о приезде в мой дом. Я его практически не слушала, так как хотелось тишины и одиночества хотя бы на время.

И когда мы приехали обратно в дом Алекса, я с удовольствием удалилась в комнату, ссылаясь на усталость.

Весь день меня никто не беспокоил, и я даже почувствовала себя немного счастливой, но вечером в гости ко мне явился нежданный гость.

Я встала с кровати, чувствуя небольшую усталость после сна. Такое иногда случается, когда спишь всего пару часов днем, проводя прошлую ночь, проливая слезы в подушку.

Голова раскалывалась, а ощущение духоты никак не проходило. На улице была осень и температура едва поднималась выше десяти градусов, но создавалось ощущение, что сейчас лето.

Я села на край ванны и покрутила ручки. Из крана донеслось раздражающее шипение, но вода все-таки потекла.

— Хоть в комнату Алекса переселяйся, — проворчала я.

Ванная понемногу начала наполняться теплой водой. И когда она заполнилась до середины, я щедро налила в нее ароматного масла, которое нашла на бортике ванной, и погрузилась в воду.

Сегодня меня не должны были беспокоить, но с завтрашнего дня начнется суматоха. Сначала бои, потом венчание, свадьба, переезд.

Столько всего должно произойти в считаные месяцы. Я не была уверенна, что готова к таким переменам. Даже поговорить об этом не с кем. Марьяне некогда. Дядя следит за домом. Алекс вряд ли меня поймет. Про Диму даже думать не стоит.

Погруженная в мысли, я не услышала, как дверь в моей комнате открылась.

— Летта, — донесся до меня голос Димы.

Я вздрогнула и села в ванной.

— Чего тебе?

— Я пришел по поручению отца.

Мне стало непривычно жарко. Вода в ванной было лишь слегка теплой, а казалось, что под ней разводят, как минимум, костер.

— Я сейчас!

В голове зашумело, но я не обратила на это внимания. Лишь с неохотой вылезла из ванной и набросила на себя красный шелковый халат. Я мельком глянула на себя в зеркало. На голове царил хаос из нечесаных волос, а под глазами выделялись мешки. Я поймала себя на мысли, что хочу привести себя в порядок.

Выйдя из ванной, я увидела Дмитрия, который стоял ко мне спиной и смотрел в окно. Стоило мне войти, как его плечи заметно напряглись.

— Чего тебе, гладкошерстный?

Дима нервно повел плечами.

— Ну?

Тот с промедлением повернулся. Его движения были какими-то деревянными, неестественными.

Оборотень поднял на меня глаза. И я заметила, что его взгляд был каким-то осоловевшим. Зрачки расширились, почти закрыв радужку, а дыхание стало резким и тяжелым.

Он вдруг закрыл глаза, и шумно втянул воздух и с дрожанием выдохнул. Мышцы на его лице дернулись.

Дима снова открыл глаза. Странное выражение так и не покинуло их.

Мне стало не по себе.

— Может, ты лучше потом зайдешь?

Тот, кажется, даже не услышал. Его ноздри затрепетали, а дыхание стало неровным.

— Дима…

Не успела я даже вдохнуть, как оборотень оказался рядом со мной и одним ловким движением прижал к стене, перехватив мои запястья.

Он провел носом вдоль жилки на шее и глубоко вдохнул.

— Какой запах, — протянул он хриплым голосом, от которого волосы зашевелились на голове.

— Это не смешно. — Я услышала в своем голосе страх.

Дима снова повел носом и поцеловал кожу, где стояла метка.

— Моя, — хрипло прошептал он. — Моя.

Из его груди вырвалось глухое рычание, и он сжал запястья сильнее.

— Отпусти!

Оборотень меня не слышал. Он покрывал мое лицо и шею поцелуями. Пытался дотянуться до моих губ, но я отворачивались, из-за чего он начинал грозно рычать.

— Дима, — выдохнула я. — Прекрати.

Но он не собирался останавливаться. Лишь только освободил одну руку, чтобы провести ею по линиям моего лица, шеи, спуститься ниже и нырнуть за край халата.

Прикосновение его горячих ладоней неожиданно отрезвило мой ум. Слишком его действия выходили за рамки дозволенного.

Я не без усилия оттолкнула его от себя и с размаху залепила ему пощечину.