Ольга Миклашевская - Это всё магия!

Как отмечает исследователь Готэ Младший, драконы одним своим присутствием способны нарушить магический фон окружающего пространства, как то: выключить электричество, заблокировать способности мага и т. д.».

А теперь представьте: несколько сотен драконов рядом с самым магическим местом на Плоских землях. Каждый взбудоражен, напряжен, агрессивен. Вопрос времени – когда именно наступят последствия. И как бы ни хотелось помочь своим, все зависит от правильного расчета времени. Дернешься слишком рано – выдашь себя, слишком поздно – пользы никакой не будет.

И тут, когда я уже было подумала, что ошиблась, что-то внизу привлекло мое внимание. Поверхность Мертвого озера взбунтовалась, покрылась пушистой пеной, совсем как при мытье посуды, когда пользуешься мыльным корнем.

Это мой единственный шанс.

Разум будто превратился в отдельное существо – руки и ноги подчинялись не чувствам и эмоциям, а четкому пониманию того, что необходимо сделать: рукой ухватиться за седло, ногу вставить в стремя, шлем завязать под подбородком. Все быстро, без задержек и промедлений, без предательски дрожащих рук.

Такой шаблон! Занимавшийся рассвет, сияющие вдали горные пики, укрытые снегом-одеялом и отчаявшаяся девушка верхом на своем сером драконе. Если такой сцены еще нет в каком-нибудь фильме, то упущенное срочно пора наверстать.

Каждой клеточкой своего тела я не просто чувствовала малейшие колебания животного подо мной – я мысленно протянула Титан руку, которую та, насколько могла (она дракон!), с радостью приняла. Возможно, сказалось то, что никто, кроме меня и Тая, не чувствовал такой привязанности к этому необычному существу. Это был мой проект, результат моих грез и надежд. И с кем, как не со мной, Титан могла образовать настолько крепкую связь.

Я плотно прижала пятки к бокам драконихи, подавая ей сигнал приготовиться. Курс управления в университете у нас был упрощенным и сокращенным; в конце концов, готовили вовсе не всадников. Мне повезло, что я была прилежной студенткой. Поднапрягшись, я начала вспоминать обрывки торопливо записанных конспектов. Слава духам, мне хватило ума не прогуливать эти занятия, которые многие не посещали по одной простой причине – «не пригодится». Так что, дети, вот вам мой совет: сначала походите на эти скучные занятия, а потом, ближе к концу жизни, можете начинать ныть, что они вам не пригодились.

Так, что там дальше? Какие из поводьев следует тянуть первыми? Поколебавшись некоторое время, я ухватилась за самые короткие, припомнив, что, по-моему, Тай начинал именно с них. Только вот во время того единственного полета я была так напугана, что было не до премудростей управления.

Но все оказалось проще, чем я думала. В свой первый самостоятельный полет я была слишком неопытна, чтобы понять: это тебе не дирижабль, тут не только рычаги надо переключать. С драконом надо общаться, его надо чувствовать, и животное в ответ почувствует тебя.

Поводья на себя, затем – резко – отпустить. Каждое новое движение как будто было заложено во мне с рождения, точно езда на велосипеде. Не нужно думать о том, что делать, – тело само знало, что дальше.

– Ну, полетели, – сказала я негромко, и слова тут же потонули в миниатюрном урагане из пыли и земли, поднятом крыльями дракона.

Все еще было страшно: боязнь высоты и предыдущий травмирующий опыт никто не отменял. Но теперь страх перестал быть огромным монстром, который любяще давит сзади на плечи, – это была легкая щекотка в животе, которая случается, когда решаешь прыгнуть с нижней ветки дерева прямиком на землю. Вроде знаешь, что не умрешь, но есть риск, что что-то пойдет не так.

Максимальную высоту мы набрали довольно быстро, и сквозь толстые, слегка мутные стекла очков-авиаторов я легко смогла разглядеть живой клубок из людей и животных, зависших над поверхностью бушующего озера. Сомневаюсь, что кто-то из них заметил что-то.

«Теперь настало время показать, на что ты способна», – мысленно сказала я драконихе, не волнуясь, поймет она мое сообщение или нет. Но та как будто прочитала мои мысли и сделала небольшую волну в полете.

Не боясь показаться самой себе сумасшедшей, я продолжила мысленный диалог: «Это может оказаться совершенно бесполезным, но, пока никто нас не засек, мы должны подлететь к воде. Чутье подсказывает мне, такое непростое место, как Мертвое озеро, хранит такие же непростые секреты».

Удивительно, но Титан стремительно перегруппировалась, точно переключила датчик скорости на велосипеде. Часть огромных кожистых крыльев прижалась к телу, а частота взмахов увеличилась в несколько раз. Я никогда не видела, чтобы так делали белые или даже черные драконы.

Голова подтянулась к массивному телу, и дракониха за считанные секунды стала более компактной и обтекаемой версией себя.

Со стороны могло показаться, что мы – крупный булыжник, который неосторожным движением бросил великан, решив поразвлечься. Мика любил использовать по отношению к драконам самое что ни на есть техническое слово «эргономика», и я никогда толком не понимала, что он имеет в виду, но теперь почувствовала – в этом мире Титан была самым эргономичным драконом.

Когда я заметила тонкую полоску суши посреди разошедшейся водной глади, то почти не удивилась. Это было похоже на разорвавшуюся точно по шву мантию.

Титан поняла мою молчаливую команду и ринулась прямиком к этой полоске.

В полете я мельком увидела ожесточенно сражающегося с противником Марта; он кидал во всадника темных метательные ножи, почти не глядя, но каждый раз попадая то в плечо его дракону, то в переднюю лапу. Чуть поодаль Аспар, его двойка, освободился от страховочных ремней и двумя ногами встал на седло белой самки Шатри. Длинный хлыст так и мелькал в его сильных и умелых руках.

Но не все были так уверены в собственных силах. Лейтенант Киото отчаянно прижимал правую руку к ране на животе. Скорее всего, он держался за счет жара идущего боя, а не собственных сил.

Теперь, когда я так близко увидела воинов Темных земель, то удивилась, как Тони вообще можно было принять за одну из наших. Темные, кудрявые волосы, брови, похожие на распростертые крылья чернильно-черного ворона, полные розовые губы. Она словно сошла с картинки древнего мифа о прекрасной иноземной принцессе.

Единственное, что отличало всадницу от ее сородичей – это необычайно светлая кожа. Не поймите неправильно, она все еще была чуть смугловатая, чудеснейший оттенок свежесваренного какао с огромным количеством свежих сливок. И эта чуть светловатая кожа, контрастируя с темными, как уголь, волосами, делала Тони самой красивой девушкой, которую я видела в своей жизни. Правда, красота, как показал опыт, часто бывает обманчива. Вот для чего служили многочисленные баночки с осветляющими масками – даже магия не особо нужна.