Полина Флер - Поцелуй василиска [Litres]

– Это все она, – сообщила я Дитеру. – Королева – настоящая ведьма. У нее перстень, подаренный кентарийским вождем. И куча колдовских зелий, которыми она опаивала короля.

Мне не нужно было продолжать. Дитер лихо вскочил на Крошку Цахеса, Ю Шэн-Ли помог подняться мне и уселся сзади, ухватившись рукой за поручни.

– Вперед, вперед! Пошел! – закричал Дитер, присвистнул, пришпорил виверну.

Крошка прыгнул, хлопнув по деревянному помосту гигантскими крыльями, трухлявые доски разлетелись в щепы. Я крепче вцепилась в генерала, глядя, как земля уходит из-под ног. Остались внизу и позорный столб, и осколки зеркала, и люди, задирающие вверх бледные лица. Поднятый крыльями виверны вихрь срывал с голов чепцы и шляпы, завивал пыльные вьюны.

– Стой, ведьма! – закричал Дитер, на бреющем полете проносясь над площадью. – Смотри на меня!

Королева завизжала, путаясь в платье, рухнула на брусчатку.

– Будь ты проклят! – выкрикнула она. – Чудовище! Будь проклят!

– Уже давно, – расхохотался Дитер, привставая на стременах. – И буду рад разделить проклятие с тобой!

Его глаза вспыхнули золотом. Королева отвернулась, закрываясь ладонью, но не успела. По ее гладкой мраморной коже побежали черные трещины, правый глаз выкатился и остекленел, шея стремительно покрылась каменной коркой, и один палец хрустнул и отломился, рассыпавшись в пыль.

– Довольно! – выдохнул Дитер, и золотое сияние погасло.

Крошка Цахес заревел, хлестнул по мостовой хвостом, сбил с волос Анны Луизы корону, и она покатилась по булыжнику, как никому не нужная блестяшка.

– Ты не убьешь ее, Ди? – спокойно спросил Ю Шэн-Ли.

– С нее хватит и этого, – сквозь зубы ответил мой генерал, пришпоривая Крошку. – Жить наполовину чудовищем и знать, что тебя все презирают и ненавидят… что может быть хуже? Уж мне-то известно!

Свесившись с седла, я видела, как к лежащей королеве подбежала стража, стянула за спиной запястья. Король что-то говорил, махал руками, словно звал нас вернуться.

– Он… – начала я, указывая вниз.

– Разберется сам, – холодно отозвался Дитер. – Макс изо всех сил пытался показать мне, кто из нас важней. Что ж, теперь у него появился хороший шанс узнать это на практике.

– Из вас двоих важнее тот, – подхватил Ю Шэн-Ли, – кто без другого проживет!

Дитер рассмеялся и потерся о мою щеку своей.

– А мне придется выяснить, почему проклятие снялось лишь наполовину. Кажется, из нас двоих я не единственный бастард, хм?

– Боюсь, все намного сложнее, чем ты думаешь, – хмыкнула я, размышляя, как рассказать любимому, кто я такая и откуда пришла. – Ты не поверишь…

– О, у нас будет много времени для разговоров! – заверил супруг. – И после всего, что произошло, я готов поверить во что угодно.

– Мы отправимся в Мейердорфский замок? – задыхаясь от бьющего в лицо ветра, спросила я.

– Лучше на время скрыться в надежном месте, госпожа, – возразил Ю Шэн-Ли. – Предлагаю вам убежище на моей родине, пока все не утрясется. И вам, и вашим верным слугам.

– Спасибо, друг мой, – поблагодарил Дитер. – Что скажешь, пичужка?

– Я не оставлю тебя, – ответила я, прижимаясь к мужу. – Ведь я полюбила всем сердцем…

– А я тебя. – Дитер поцеловал меня в висок, присвистнул, и Крошка Цахес рванул в рассветное небо.

А навстречу нам, выныривая из прозрачных облаков, покатилось новорожденное солнце.

Небо над Альтаром такое же звездное, как над Фессалией, и воздух такой же свежий, напоенный ароматами цветущих садов. Лепестки с ветвей уже облетали, кружились, как белоснежные мотыльки, мягко ложились в траву.

Я сидела, облокотившись о мраморные перила балкончика, пока Дитер смазывал мою спину целебной мазью, аккуратно и нежно разминая плечи. От мази пахло мятой, от Дитера крепким чаем, и все произошедшее – убийство посла, темница, публичная казнь – казалось дурным сном.

– Ты не жалеешь? – спросила я, нежась под мягкими прикосновениями сильных рук супруга.

– О чем? – спросил он.

– Что проклятие не снялось окончательно…

– Осознанно управлять силой куда лучше, чем обладать ею бесконтрольно или не обладать вовсе, – усмехнулся Дитер. – Недруги все еще боятся меня, зато на собственную жену я могу смотреть без очков. А ты? Жалеешь?

– О чем? – в свою очередь спросила я.

– Что вышла замуж за фессалийского монстра и уехала с ним в чужую страну?

– В какой-то степени и Фессалия мне чужая, – задумчиво проговорила я, вспоминая свою прошлую и такую далекую жизнь.

Была ли она или только приснилась? В конце концов, мое место теперь рядом с Дитером.

– Как же я мог забыть, ведь ты прилетела к нам издалека, пичужка. Из Осси?

– Из России, – поправила я.

– Когда-нибудь расскажешь эту историю снова, – сказал Дитер и, прекратив массировать плечи, обнял меня и поцеловал в висок. – Я хочу знать о тебе все… пусть даже твои рассказы порой похожи на сказку.

– Этот мир тоже очень похож на сказку, – улыбнулась я и поцеловала генерала в щеку. – Но ты веришь мне?

– Есть многое на свете, моя пичужка, что и альтарским мудрецам не снилось, – многозначительно заметил Дитер. – Одно я знаю точно – ты действительно спустилась с небес и многое изменила. Я говорю не только о себе.

– О да! – фыркнула я. – Его величество Максимилиан еще долго будет помнить и перстень, и зелье из пыльцы дерева гиш.

– А еще королеву.

– Да уж, – закатила я глаза. – Эта стерва получила по заслугам! Надеюсь, его величество изгнал предательницу из страны, а кентарийский вождь не принял такое чудовище. Кому нужна любовница с наполовину окаменевшим лицом?

– Не думай об этом, – сказал Дитер и поцеловал мою ладонь.

Я обняла его и приникла к его горячим губам. Время замедлилось, потекло густой патокой, я прижалась к Дитеру крепче, желая раствориться в нем, стать с ним единым целым, и разочарованно вздохнула, когда он вдруг отстранился и сказал:

– Подожди.

Пошарив в кармане кителя, он зажал что-то в кулаке и, заглянув мне в лицо, сказал:

– Помнишь день нашего венчания? Тогда на вопрос, станешь ли ты моей женой, ты ответила «нет».

– Это было так давно, – засмеялась я. – И я совсем тебя не знала. Была уверена, что ты грубый и неотесанный солдафон.

– А я был уверен, что баронесса Адлер-Кёне бледная моль, – поддразнил Дитер и подмигнул. – И как же ошибался.

– Я тоже ошибалась, Дитер. Но к чему ты клонишь? – улыбнулась я, заглядывая в его серые глаза с пляшущими золотистыми искорками.

Верно говорят, что глаза – зеркало души. Душа Дитера была прекрасна и чиста, душа настоящего мужчины, защитника и воина. Мое случайно обретенное счастье.

– Я хочу исправить эту ошибку, – сказал Дитер и разжал ладонь. На ней лежало колечко, от бриллиантовых граней отскакивали лунные блики. – Мэрион! – серьезно проговорил Дитер. – Ты согласна стать моей женой? Сегодня и навсегда?