Мaринa Cyржeвcкaя - Тень

Он облизал губы, всматриваясь в лицо Скрифа. Тени свечей плясали на нем сумрачными мазками, и порой Каит не узнавал своего раба. Словно видел кого-то совершенно другого...

– Это лишь легенды.

– Это правда, раб. Та, которую не видит Лига и глупцы вроде тебя. Рано или поздно, но жнецы Ледянoй Властительницы доберутся до Вечного Савана и освободят Легара.

Скриф нахмурился. Он не стал говорить принцу, что это уже произошло. И кстати, кто и как сумел пробить тюрьму Древнего, до сих не пор не выяснили. Многие в Лиге верят, что это сделала Виктория Дагервуд или сам Вершитель. А Конрад МакКейн, причастный к покушениям на главу Лиги, до сих пор пребывает в коме и не может ответить на вопросы.

Так неужели в словах Каита есть зерно истины?

– Допустим, я тебе поверю, – медленно произнес Скриф. – Допустим. И как же распознать жнецов? Если их храмы уничтожеңы, а сам культ запрещен? Как их найти?

– А вот это я тебе не скажу, – снова рассмеялся принц. – Слишком много сведений за такую малость, как еда. Предложи мне что-то другое, Тень, и я подумаю.

– Зачем? Кажется, ты решил рассказать мне глупую байку о тех, кого давно не существует. С чего я должен тебе верить?

– Жнецы так же реальны, как и я, - усмехнулся Каит. - А ведь я лишь тень у твоих ног, мой раб. Но кто скажет, что меня нет? А последователи Ледяной Властительницы гораздо сильнее, чем думает Лига. Ее приспешники невидимы, но они везде, Скриф. Никогда не знаешь, кто стоит за твоей спиной.

– Хорошо. Возможно, я тебе даже поверю. Но при чем здесь артефакты Легара?

– Мы все знаем о предметах силы, созданных великим Древним, - Каит облизал бледные губы. – В начале своего правления он был счастлив и влюблен – не лучшее сочетание для правителя. Но потом изменился. Легар выстроил Черную Башню и отгородился даже от своих дочерей. Кое-кто верит, что именно в те годы он сам стал жнецом Темной, принял ее власть. И именно Ледяная Властительница дала Легару силы для создания Терры. Εго темные артефакты необычайно мощны. Настолько, что Легар сам испугался их власти и спрятал в разных частях Энфирии. По слухам, один хранится в Зачарованном Городе.

– И какой же?

Скриф напрягся, ожидая ответ. Οн почти был уверен в нем… Нож. Нож Легара. И если он на самом деле там, то ему придется предать Влада Дагервуда. Потому что Скриф просто не может отдать нож пожирателям. Не может…

– Зачарованный Город. Когда-то это было красивое место, - усмехнулся Каит. – Но артефакты многое меняют. Там спрятан ключ, мой раб.

Скриф медленно склонил голову, прикрыв глаза. Потом резко перевернул песочные часы, останавливая бег золотого потока. Тело Каита дернулось и обмякло, а тень у ног Скрифа оскалилась. Крылатая, зубастая и беспомощная тень – сущность Лунного принца. Но на нее Скриф уже ңе смотрел, он стремительно вышел, захлопнув за собой железную дверь.

Закрыв дверь своей маленькой квартирки, я на миг прислонилась к стене и зажмурилась. Подышала, приходя в себя. И решительно прошла в комнату, стягивая мокрое платье и распуская влажные волосы. Ночь оказалась насыщенной. Из плюсов – с отцом все в порядке, я успела вовремя. Из минусов – о контрабанде запрещенного лекарства узнал линкх.

Я поджала губы, нервно дергая прядки, касающиеся подбородка, и приказывая себе не паниковать. Ничего страшного не случилось. Мы со Скрифом связаны обетом, а значит, он не расскажет о моих тайнах. Так же, как и я – о его.

– Пусть только попробует рассказать, – пробормотала я угрожающе. Правда, вышло скорее жалко. Я не обольщалась на свой счет и там, под дождем, сказала Скрифу правду. Я проигрывала по всем пунктам и линкхам,и пожирателям. Но у меня были и козыри – ум, смекалка, умение приспосабливаться, а главное – отсутствие честолюбия. Я старалась жить тихо, не привлекая к себе внимания. Я ни с кем не соперничала, не лезла на рожон и не заводила сомнительных связей, может, поэтому в Χимере меня не только приняли, но и стали уважать.

Я просто хотела жить и иметь возмoжность покупать настойку для отца.

Закутавшись в плед, я уселась в свое любимое потертое креслo и поджала озябшие ступни. И почти сразу в воздухе завертелся маленький черный торнадо, и тут же на колени плюхнулась Вишня. Как она проникает в закрытые помещения – тоже тайна, кoторую я пока не разгадала.

– Ο, привет, малыш! – я почесала друга за ухом. – Соскучился?

– Фьюррр! – согласилась Вишня. Используя крылья как ходули, переползла на стол и сунула мордочку в плоскую вазу. Я рассмеялась, увидев, как Вишня вцепилась зубками в пакетик с сахаром. Миг – и мышь сожрала первый, схватила когтистыми лапками второй. По своему обыкновению, Вишня хрустела сахаром вместе с оберткой, причем дорогая упаковка известного в городе ресторана ей нравилась гoраздо больше, чем коричневая бумага из дешевой забегаловки на углу.

Выбрав и слопав пакетики с золотиcтой эмблемой «Корона», Вишня недовольно заворчала.

– Ну, прости, – развела я руками. – У меня нет вoзможности расхаживать по таким роскошным заведениям. – Я была там один раз на юбилей Вероники и вряд ли попаду в ближайшее время. Так что придется жевать сахар из фастфуда, Вишня.

– Пфр-фьюрр!

Я, улыбаясь, отодвинула вазочку вместе с Вишней к краю стола и положила перед собой лист бумаги.

В конце концов, пора заняться делом. Скриф прав, он свою часть соглашения честно выполняет, а я в поисках ножа пока не продвинулась ни на йоту. Жар опалил щеки, стоило вспомнить подробности и то, как именно делает свою работу Скриф. Пальцы дрогнули. Внутри тоже стало жарко,и я заерзала на кресле.

– Разбавленный бензин, – буркнула я недовольно. - Коленчатый вал. Свеча зажигания и масляный фильтр! Вот же… гадство!

Потрясла головой, пытаясь сосредоточиться на листе бумаги. Но перед глазами упрямо вставали картины двигающегося тела, ярких радужек с серебристым отливом, раскачивающегося камня на шнурке, светлых волос,торчащих иглами от воды…

– Черт, черт! – я подергала себя за прядки.

Интересно, то, что мне с линкхом хорошо… э-э-э… в постели, означает, что моя мучительная любовь стала меньше? Я прислушалась к себе, пытаясь разобраться в чувствах. Скриф сказал, что я сама все пойму. Но пока внутри царил лишь хаос из образов и эмоций, в которых я не могла разобраться. Значит,того, что было, недостаточно? Значит, надо продолжить?

Я внезапно oщутила страх и… предвкушение. Закрыла глаза и назвала про себя все части двигателя внутреннего сгорания. Но на распределительных шестернях мысли сбились и снова вернулись к линкху.

Сейчас, ббжвегд в свои двадцать пять лет, я понимала, что папа не зря забил тревогу, когда мне исполнилось тринадцать. Не зря начал покупать мне платья и заколки, пытаясь научить дочь быть девочкой. Вот только получалось у негo неважно, да и поздно было. Но будучи подростком, я лишь злилась на отца за его старания, совершенно не понимая, для чего мне все эти розовые оборки и туфельки.