Unknown - Заклятые враги (СИ)

- Дарнаэл, - она поднялась со своего трона, будто та кошка, плавная, гибкая, самоуверенная, но первый шаг навстречу мужчине сделала сама, словно забывая об извечной гордости женщины - о самом первом правиле матриархата. - А я уж полагала, что ты сбежал, как последний трус, оставив меня наедине со всеми неприятностями…

- Да неужели? - он прищурился, так довольно и зло в тот же миг, словно в одном теле уживалось два существа - король и влюблённый в эту сумасшедшую мужчина.

Галатье, сколько ни старался, не мог отыскать в ней ни единой привлекательной черты. Несомненно, Лиара была красива, но всю её внешность так уверенно и спокойно затмевала самоуверенность и резкие мазки чар, что рассмотреть за этой маской любимую, мать… Нет, он был не в силах.

Но он вряд ли смотрел на неё своими глазами. Нет, у короля Торрессы не оставалось ничего, кроме сияния чужого выбора, чужой личности - он, наверное, и сам признавал, что с ума сошёл в той проклятой темниц, но и на свободу выбраться не мог, пытался утонуть в своих мыслях окончательно и бесповоротно.

- Эрла, моя дорогая, - Дарнаэл словно забыл о Лиаре - он миновал её быстрым, уверенным шагом, словно не заметил ни порыва, ни жеста со стороны женщины. - Вы давно здесь?

Дочь, казалось, только сейчас его и узнала - содрогнулась, опасливо покосилась на мать, ожидая от неё рывка, попытки остановить отца своих детей, - а после обессиленно, так и не позволив ни единой слезинке скатиться по щеке, повисла у короля Элвьенты на шее, затихла в родных, умиротворяющих объятиях.

Она что-то едва слышно бормотала, пересказывая короткую летопись последних дней, месяцев, что они не виделись - и Лиара за спиной превратилась в статую. Дарнаэлу не надо было оборачиваться, не надо было прислушиваться к её слишком громкому, надсадному дыханию, чтобы понимать это.

Значит, матери она не сказала ни слова. Промолчала - и о том, что боги - такие же, как они, бессильные, бесполезные, что победы не видеть, что у Рэя ничего не получается, только эта проклятая зелень.

У их живого - или ожившего, - сына.

- Эрла, - голос Лиары как-то слишком резко, по оттенкам и тону, отличался от бормотания её дочери, - мы не закончили наш разговор.

Дарнаэл обернулся, наконец-то выпуская дочь из объятий. Та не смотрела больше на мать с той привычной покорностью, что от неё ожидалось - воистину, королевское дитя, - но Лиара никогда не отказывалась от собственной цели только по той причине, что её самым наглым образом отказывались слушать. Слишком уж хорошо Дарнаэл знал привычки своей возлюбленной, чтобы в такое поверить.

- Мама, - в её голосе звучал почти что укор. - Ведь я сказала уже, что думаю относительно твоего предложения.

Лиара не нахмурилась. Она и виду не подала, что что-то в ответе дочери ей не понравилось - разве что только едва слышно вздохнула, но и раздражение успела подавить по-королевски быстро и самоуверенно. Правительницы не демонстрируют собственной слабости, только не тогда, когда за углом стоит богиня, что готовится узнать о том, насколько верными последовательницами её они были.

Она тряхнула головой - рыжие волосы привычной волной легли на плечи, сияя на фоне белизны платья особенно ярко, - и повернулась к Галатье.

- Так значит, - проронила она, - это было всё-таки не побегом? И в этом путешествии должна быть какая-нибудь польза?

- Милая моя, - усмехнулся Дар, - тебе не кажется, что немного некультурно так приветствовать короля соседней державы?

Было неизвестно, говорил ли он о себе, или, может быть, о Галатье - и тот тоже не знал. Лиара только гордо вскинула голову - разве она способна принимать критику на свой счёт? - и вновь торжественно посмотрела на дочь.

- Очень приятно, что ты всё-таки заботишься о судьбе наших государств, - протянула она. - Что ж, Галатье, - до “Вашего Величества”, разумеется, она не снизошла, - пойдёмте. Эрла?

Дочь неуверенно, но без лишних споров шагнула следом за матерью, подчиняясь её воле. Рано или поздно королева найдёт время, чтобы рассказать ей всё, что думает - так почему бы не сделать это сегодня?

Дарнаэл хмыкнул. Он так и остался посреди тронного зала, как раз у пересечения ветвей мраморных прожилок - но не один. Тот мужчина, что стоял рядом с Эрлой, незнакомый ему, разве что отдалённо и смутно, - тоже не ушёл. Разумеется, это не слуга Лиары - у неё они все как на подбор, безликие, не запоминающиеся и безмерно глупые. И, разумеется, этот человек пытался когда-то сопротивляться проявлениям её верховной власти.

Как всегда, в немилости.

- Ваше Величество, - он быстро кивнул Дарнаэлу, словно времени на достаточное уважение не было.

- Герцог Ламадийский? - Дар усмехнулся.

- Мы разве знакомы?

- Я бывал в Ламаде давным-давно - жителей ваших городов трудно забыть, - пожал плечами король. - Как и дарнийцев трудно спутать с любыми другими жителями южных берегов, так и вы не теряетесь среди горцев. Но всё же, я был уверен в том, что моя дочь станет однажды королевой, а не герцогиней. Впрочем, может быть, так оно и лучше.

- Думаю, - мужчина смотрел на него так спокойно, что Дар мог быть уверен - он не ошибся, - королева Лиара не позволит ей отступиться от титула.

- Думаю, даже с королевой Лиарой можно совладать. Уж можете мне поверить, - рассмеялся Тьеррон. - Да и на то в Эрле и течёт и моя, и её кровь, чтобы она никогда не подчинялась приказам, разве нет?

- В любом случае, - сухо ответил мужчина, - больше герцогства Ламады не существует. Разве вы не знаете?

- Так или иначе, совсем скоро два трона станут одним. Лучше уступить Ламаду, чем целое государство, правда?

- Вы не верите в победу?

- Почему же, - отозвался Дарнаэл. - Верю. Но после победы не может быть так, как раньше. Кто-нибудь всё-таки должен выиграть.

- Вы воюете не между собою, мне казалось.

- Казалось, молодой человек, - улыбка Дарнаэла казалась вымученной и уставшей. - Рано или поздно вы поймёте, что в этом мире все войны только с самим собой.

- В такой войне победить невозможно.

- Именно потому правители и придумывают другие государства. Как ещё им поднять свой авторитет?

***

Галатье будто бы и не ожидал увидеть своё государство таким - войско, распростёршееся на теренах чужой державы, бессилие, свалившееся тяжёлым грузом на плечи и полнейшее бессилие, колотившееся в его душе, бившегося в груди, будто бы ещё одно сердце. Казалось, ему противной была даже мысль о том, что совсем-совсем скоро его страна превратится в пыль в руках кого-то властного и сильного.

Бонье - не его сын, но сын его жены, - ничего не ответил. Он не смог ни объяснить, как такое вообще случилось, ни зачем они связались с могучим, нечистым на руку магом. Может быть, он их заставил - конечно, было просто рассказывать о том, что трудно поддаться человеку и сделать что-то против своей воли, когда ты дворянин и занимаешь высокое положение в обществе, но ведь Галатье и сам был готов выполнять каждый приказ, что сорвался бы с уст Дарнаэла Тьеррона.