Юлия Шолох - Адаптация

С тех пор меня успокаивает, когда я делаю руками что-нибудь требующее внимания и кропотливой работы, например, когда в руках нитки и крючок, хотя никому в этом не признаюсь. Но это одно из занятий, которых мне не хватает в цивилизованном космосе. Кстати, а почему не хватает?

- Мизо…

Я, в общем-то, не особо рассчитывала на её помощь, но видимо, представительнице вольнодумцев было слишком скучно, поэтому всего черед полчаса настроек синтезатор искусственных волокон создал мне цветные нитки, кусок ваты, проволоку и крючок – всё, как заказывали.

Когда я попыталась объяснить, зачем мне всё это нужно, Мизо вполне резонно поинтересовалась, не проще ли сразу заказать изделие, которое я хочу создать. Вероятно, проще, но мне нужен сам процесс, пояснила я. Ну… мало ли у кого какие тараканы, с готовностью согласилась Мизо.

Гудронка тем временем сидела в углу с планшетом, старательно сохраняя вид, что мы с нашими неважными занятиями её не интересуем. А потом пришёл Синь и на удивление немногословно попросил гудронку в кают-компанию, где её ждёт для разговора Парфен.

К счастью, в этот момент нитки уже были у меня в руках, так что я осталась просто спокойно сидеть на месте, в глубоком кресле из упругой, похожей на гладкий атлас синей материи.

Моей любимой игрушкой всегда оставалась лошадка, одна из игрушек, придуманных в числе первых. Не знаю уж почему. И разновидностей лошадей с тех пор мною создано множество – грива то просто из ниток, то из распущенных ниток, чтобы получилось пушистое облако, то из косичек. Цвета разные, как и материал. Но зато всё остальное – одинаковое. Каждая лошадка получалась слегка кривой, неуверенно стоявшей на поверхности, и при этом очень доверчивой и милой.

Мизо сидела напротив, таращась на мои руки и увлеченно следила, как скользит нитка. Меня сие действие тоже слегка завораживает, хотя я не особо часто вяжу при незнакомцах. А если вяжу, сразу уточняю – это для заработка. А то была у меня знакомая одна, как увидала меня с крючком в руках, так долго насмехалась, мол, крючком только старушки вяжут. Здесь, конечно, таких предрассудков у людей нет, так что можно и не париться. Не то чтобы я на Земле парилась, но неприятно было, как будто взяли детскую сказочную книжку и поставили на нее кастрюлю с супом. И сказали – что ты как маленькая, зачем она тебе, это старьё? И не объяснишь.

Надо – и всё тут!

С непривычки пальцы двигались медленно, Мизо включила какой-то фильм, которые тут принято делать очень длинными – вроде сериала, но показывают за раз с начала и до конца. Можно начать смотреть, к примеру, в субботу вечером и закончить через пару недель поздно ночью. Особенно любили показывать путешествия – если уж корабль летел от одной планеты до другой, то чуть ли не столько, сколько летел в реальности.

Потом вернулась Хиромэ – уверенно вплыла: лёгкая, очаровательная, с улыбкой на пол-лица - и мне даже стало нехорошо. Голова закружилась, дыхание будто кто перекрыл в горле, да тело стало очень тяжелым, словно я взяла да набрала килограмм этак пятьдесят лишнего веса.

- Как прошло?

В отличие от меня Мизо не страдала сомнениями, а сразу взяла быка за рога.

– Он сделал тебе предложение?

Я закашлялась. Просто неудачно вздохнула, и воздух пошел не в то горло, бывает. Мизо заботливо постучала меня по спине.

- Он чудесный, - прошептала Хиромэ.

С этим нельзя было не согласиться. Он идеален, как ни печально. Печально, это в случае, если восторжествует несправедливость и кисейца получит гудронка.

- Он такой заботливый… Переживает, что не оставил мне выбора, когда спас. Неужели похоже на то, что я согласилась выйти за него замуж только в качестве благодарности?

Согласилась? Разве соглашаются не на предложение?

Вот это самомнение!

Я так крепко сжала половину готовой лошади, что Мизо укоризненно покачала головой, намекая, что стыдно мучить животных.

- Он сделал тебе предложение? – повторила непробиваемая вольнодумка.

- Да нет же! Он не смог. Сказал, что это… что я неправильно поняла. И ему очень льстит моё внимание, что я прелестна и наверняка достойна быть любимой и счастливой, но он вовсе не хочет, чтобы я ошибалась на его счет.

Она эффектно подалась к нам, как выступающая на сцене актриса тянется к любимым зрителям.

- Но разве я могу ошибаться? Он так безумно меня любит, что даже готов отпустить! Это невероятно! Уверена, вы ничего такого в своей жизни не испытывали!

Я покосилась на неё и не нашлась с ответом.

Есть у меня одна такая подруга, которая настолько бывает уверена в своей способности покорять молодых людей, что временами я теряюсь. Например, она может бесконечно повторять, насколько очередной знакомый от неё без ума. А на моё резонное уточнение, действительно ли она имеет в виду, то, что говорит? Ведь не далее как вчера в клубе он послал её прямым текстом в грубой форме?! О каком «без ума» речь? Но она уверенно отвечает, что так грубо он ведёт себя только потому, что втайне безумно в неё влюблён. И вот на этом моменте я, честно говоря, теряюсь и ничего не могу возразить. Даже возникает подозрение, что возможно она права, ведь нельзя же так железобетонно утверждать какую-нибудь ересь? Видимо, это просто я ничего в отношениях не понимаю?

Тут, после слов гудронки у меня тоже произошло некое замыкание. Она поясняет, что Парфен пытался объяснить, что все случайно, но не потому, что она его не интересует, а наоборот, потому что он любит её так сильно, что не может обидеть даже случайно.

Нет, так просто в этой каше не разобраться.

- Я уединюсь, - сияя, продолжила гудронка. Так они, члены Союза говорили про посещение санузла. – Пройду полную программу релаксации и косметических процедур.

- Сомневаюсь, что в кисейском корабле установлены такие излишества, - заявила Мизо. – Станут они тратить столько средств на гостевую комнату. Забыла что ли, что этот клан не самый обеспеченный? Так что твой потенциальный женишок, кстати, бедноват, хотя и элита.

- Правда? – Хиромэ замерла, воздушная и трепещущая, а после заговорила ещё более возвышенно. – Неважно. Я выйду за него, даже будь он самым бедным во всём Союзе. Я готова жить с ним хоть на улице, хоть в палатке или даже под открытым небом, в жару, мороз и под проливным дождем, и… и…

Тут она замялась, видимо, не смогла сходу придумать достаточно ужасных лишений, которые готова претерпевать во имя любви к Парфену.

- Мы, в общем-то, суть уловили, можешь не продолжать. - Тактично подсказала Мизо.

Гудронка кивнула и исчезла в кабинке санузла, а Мизо снова уставилась на меня, полностью игнорируя экран, который сама же и включила.

- Какое интересное кино! - сказала я, хотя сюжет остался за гранью моего восприятия. Говорить с Мизо совсем не хотелось.