Джей Пиппа - Возрождение Евы

— Ты — наглый мальчишка, Халлоу, — она посмотрела на Хэла.

Он столь же уверенно посмотрел в ответ, хотя шея у него заныла, будто под тяжестью огромного веса. В тридцать четыре года Хэл едва ли мог считаться мальчишкой, но у Анжелики было на три десятилетия больше практики, к тому же влияние на людей считалось ее особым талантом.

Хэл прекратил обучаться в раннем подростковом возрасте после того, как его мать умерла, а отец решил отступиться от магического сообщества, чтобы растить своего мальчика в одиночку.

— На этот раз я дам тебе поблажку. Ходж!

Домовой материализовался так быстро, что вокруг него взметнулись искры.

— Да, госпожа Анжелика?

— Я выпью горячего чая со специями и настойкой из бузины, которую ты припрятал, имп [5] Импы — небольшие дьявольские существа, которые приходят в восторг, разыгрывая людей самым жестоким образом. В некоторых источниках говорится, что импы — это молодая форма демонов, в которой они пребывают, прежде чем станут действительно злобными существами. Некоторые легенды говорят о том, что импы — разновидность фей, выбравших дьявольский путь. .

— Да, госпожа, — слишком перепуганный для телепортации, Ходж удрал с такой скоростью, что Хэл слышал скрип пяток по паркету.

— А теперь, — старая ведьма смерила Хэла обжигающим взглядом темных глаз, — присядь, мальчик, прежде чем я потянула себе шею.

Повинуясь, он рухнул в кресло напротив, и на него нахлынули воспоминания о методах дисциплины Анжелики. Хэл сжал подлокотники, но тут же заставил себя расслабиться. Он давно вырос. Даже не имея навыков работы с проклятиями, Хэл смог бы противостоять всему, что Анжелика наколдовала бы в его доме. Ему помогли бы защитные чары фамильного особняка.

Пока старуха осматривала Хэла, ей на лицо упала прядь седых волос. Анжелика могла бы сойти за классическую старую каргу, но также была практичной женщиной, носящей мрачную повседневную одежду, разве что на слой или два больше, чем того требовала погода. Никаких черных платьев или остроконечных шляп. И никакого плаща. Можете забыть о стереотипных бородавках, крючковатом носе и зеленой коже. В венах Анжелики текло немного мексиканской крови, проявлявшейся в смуглой коже и темных глазах даже притом, что чернота волос осталась в прошлом. При желании старуха легко могла стереть со своего лица морщины одним — или тремя — заклинаниями, но Круг не брал на себя таких рисков. Любой из его участников, попробовавший прибегнуть к подобным уловкам, был бы наказан.

«Как буду наказан я, если завтра меня поймают», — Хэл сглотнул.

Анжелика по-прежнему наблюдала за ним, точно желая вытянуть из его души все тайны до последней.

— Ваш чай, г… госпожа, — заикающийся Ходж принес чашку с фиолетовой жидкостью, над которой поднимался пар.

Уловив пряный запах ликера с нотками фруктов, Хэл пожалел, что не попросил для себя такого же напитка. Вино оставило у него во рту кислый привкус. Или дело в Анжелике?

— Спасибо, Ходж, — она сделала глоток и причмокнула. — Ох, ты легок на руку со специями, имп. Я бы забрала тебя себе, если бы могла.

Улыбаясь и кивая в знак благодарности, Ходж постоянно оглядывался с таким видом, как если бы мечтал испариться. «Имп» считалось оскорблением для эльфов, но домовой никогда не возразил бы Анжелике.

— Теперь можешь нас оставить.

— Да, госпожа.

Ходж сбежал, и Хэл с радостью последовал бы его примеру. Поймав себя на том, что пальцами выстукивает дробь по кожаной обивке кресла, он тут же прекратил.

— С нетерпением ожидаешь моего ухода, Халлоу?

— Уже довольно поздно.

— Да, возможно, час ночи, — фыркнула Анжелика. Она тяжело вздохнула и посмотрелась на чашку так, словно надеялась найти в ней свою следующую реплику. Когда старуха вновь заговорила, ее слова текли медленно, будто их вытягивали из нее клещами. — Я… чувствую, что, возможно, не выполнила свой долг перед тобой.

— Долг? — посмотрел на нее Хэл.

— Да, — Анжелика выглядела почти кающейся. — После смерти жены твой отец ушел из нашего сообщества, и я… повернулась к нему спиной. И к тебе.

Хэл не знал, что и сказать. Не могла ведь великая Анжелика признать свою ошибку?

— В результате тебя воспитали вне Круга. Ты остался без большой семьи и строгости, которой мы придерживаемся.

Ага. Получается, Анжелика брала на себя часть вины за его «отклонение», проявившееся в любви к человеку? Глупо было ожидать, что члены Круга принесут извинения за то, как давили на Хэла из-за его отношений. Или за то, как относились к нему после — как к изгою, чья глупость загрязнит их общину.

— Некоторых… неприятностей прошлого года можно было бы избежать.

Хэл сжал челюсти, и у него в груди разлилась обжигающая ярость. Неприятностей? Он потерял любовь всей своей жизни. И лишь обычные люди поддержали его тогда и помогли пройти сквозь тьму. А Круг, в свою очередь, осудил и счел гибель Евы хорошим результатом и подходящим наказанием.

— О каких именно неприятностях речь? О тех, когда вы и половина Круга нарисовались на пороге моего дома, чтобы обвинить меня в нарушении закона и подверганию вас опасности? Или потом, когда вы сказали мне, что все к лучшему? — гнев заглушил крохи страха и уважения. Хэл вскочил на ноги. — Или дело в том, что я отклонил предложение вашей племянницы не выносить сор из избы? Через каких-то две недели после того, как я потерял…

— Хватит! — Анжелика тоже встала и бросила полупустую чашку в огонь.

В камине взметнулись ярко-алые языки пламени, цветом соответствовавшие ярости обоих присутствующих. Анжелика указала пальцем на Халлоу.

— Ты знал правила. Мы не женимся ни на ком, кроме представителей собственного вида. Я не причастна к трагическому финалу и не желала его, но он исправил непостижимую для нашего общества ситуацию. И предупреждаю тебя, мы не потерпим повторения.

Тряхнув головой, он проглотил первое слово пришедшего в голову желчного ответа, уже готового сорваться с губ. Хэл прикусил язык. Он не мог позволить себе впутаться в проблемы. Не сейчас.

— Вы сами говорите, что повернулись спиной ко мне и к моему отцу, — Хэл вздохнул, заставляя себя говорить тихо и ровно, — и все же ожидаете, что даже в изгнании я буду соблюдать ваши устои.

— Да. Иначе пойдет прахом все, чем мы пожертвовали во имя защиты наших традиций.

— Нельзя получить все и сразу, — покачал головой Хэл. — Я не стану членом Круга, чтобы подчиняться каждой вашей прихоти.

— Ты не сможешь выжить в одиночку, Халлоу. А вдруг люди обнаружат, что мы до сих пор живем среди них? Даже в двадцать первом веке существуют страны, где колдовство — наказуемое преступление. Проявить себя — слишком большой риск, — Анжелика ткнула его пальцем в грудь. — И твоя девчонка была слишком большим риском.