Светлана Тимина - Пламя Атлантиды

Упоминания о древнем оружии, аналоге лазеру, встречались в найденных на месте раскопок глиняных фресках и в письменах, как и чистейшие алмазы тончайшей геометрической огранки. Но связать воедино эти две вещи не смог даже он ввиду отсутствия дополнительной информации.

На протяжении переговоров Савичев не переставал изумляться иным открытиям, совершенным командой принца. Уже тогда он понял, что согласится на предложение, на время отодвинув в сторону моральные принципы, но подтверждать свое согласие не спешил.

— Будьте моим дорогим гостем на протяжении трех дней, — сказал в завершение Абу-Гасан, — независимо от вашего решения касательно моего предложения. Я осведомлен о вашей преподавательской практике и поэтому готов ждать завершения, как у вас говорят, семестра, чтобы с началом лета вы могли приступить к работе в случае согласия. Таким образом, вам не придется делать выбор.

На вечернем приеме в роскошном дворце шейха Савичев так и не смог расслабиться — мысли о предстоящих возможностях атаковали мозг с поразительной настойчивостью, слава Богу, что Бергер не давил и не расспрашивал, предпочитая наслаждаться раутом в компании приглашенных топ-моделей. Абу-Гасан продемонстрировал Дмитрию свой роскошный автопарк, и археолог мысленно поблагодарил Майкла, который дал ему очень ценный совет — не показывать неуемный восторг при виде «Ламборджини» и «Майбахов», потому как, по законам гостеприимства, шейх может с легкой руки подарить понравившийся экземпляр. Все дело в том, что согласно этикету необходимо будет сделать равноценный презент — отказ будет воспринят как оскорбление. К счастью, подобного не случилось.

Последующие три дня пребывания в современной восточной сказке Савичев постигал традиции и неповторимый колорит этой прекрасной страны — Абу-Гасан решил поразить его своим гостеприимством. Выезд на сафари в пустыню, соколиная охота, конные прогулки, гольф, регата, картинг, верблюжьи бега — не влюбиться в эту прекрасную страну, где традиции так тесно переплелись с современностью, было невозможно. А решение о сотрудничестве не могло быть иным — азарт исследования и открытий всегда был для Дмитрия самым сильным афродизиаком. Мало кто смог бы устоять перед подобными возможностями. При закрытых дверях дворцового конференц-зала было подписано соглашение.

«Ольга будет расстроена. Отдых переносится», — думал Дмитрий, возвращаясь домой. Но жажда приключений и новых достижений уже бежала в его крови сильнодействующим наркотиком, отказаться от которого он не мог и, по правде, вовсе не хотел. Оставалось два месяца до начала работ, которые казались чуть ли не вечностью. Но интуиция редко подводила Савичева. Уже сейчас он мог с полной уверенностью сказать, что стоит на пороге самого грандиозного открытия. Оставалось только ждать…

Оранжево-золотистое пламя утренней зари затопило горизонт. Языки обманчиво ласкового живого огня оплели оранжевым светом каменные столпы колон, купол дворца правительницы, линии акведуков, брусчатку широких улиц, заиграли яркими бликами в парусах галер пока еще спящего порта Атланты. Новый круговорот солнца вступил в свои права, повинуясь воле священного Антала, покровителя этой могущественной державы, чтобы ознаменовать собой новые свершения и достижения.

Не прошло и половины меры масла, как широкая площадь возле Дворца Матриарх начала заполняться людьми. Они все прибывали, растекаясь по улочкам, занимая места, рассредоточивались вдоль ограждений мостов у порта. Возбужденный гул голосов заполнил просыпающийся город, в воздухе повисло восторженное ожидание и нетерпение.

Воительницы гвардии Пантер наблюдали за скоплением народа, но все было спокойно и чинно — они уже и забыли, когда последний раз сталкивались со смутой и нарушением общественного порядка. Железная дисциплина царила здесь испокон веков, так издревле повелось в этом прекрасном государстве — воинственная Атланта славилась своими завоеваниями новых территорий, подчас жестокостью и бескомпромиссностью, но в самой империи царил мир и процветание. Никогда сюда не долететь отголоскам кровавой сечи, не смутить умы умиротворенной знати свистом клинка и стрел, не омрачить чело даже упоминанием о «поцелуе смерти» и тех, кто навсегда остался павшим на полях сражений.

Гордые девы Атланты вплели в волосы утренние цветы, собрав букеты алых и белых астропеусов, символизирующих величие матриархата. В этот утренний час они смеялись, переговариваясь, приветствуя друг друга, замирая в предвкушении перед появлением своей королевы Лаэртии Справедливой и бесстрашной посланницы воли империи Латимы Лучезарной, которая ныне отбывала в мореходное путешествие к берегам варварской Спаркалии с возложенной на нее миссией — заключить мировое соглашение с Аттикусом из рода Фланигусов.

Могущественная Спаркалия всего за четверть века достигла небывалой военной мощи и политического влияния. Сложившие свои полномочия матриарх Атлантида Мудрейшая по мнению многих допустила в свое время досадный промах, не принимая в расчет расцвет второй сильнейшей после Атланты империи. Ее политические реверансы с мудрым Аттикусом вызвали возмущение многих, кто втайне жаждал нового военного похода и порабощения варварской патриархальной империи. Именно это, как считали некоторые радикально настроенные роды знати, входившие в Совет Десяти, в свое время развязало руки Кассиопее, которая трижды совершала нападения на территории независимой Лассирии. С Актием, царем Кассиопеи, бывшая матриарх также исполняла танец на острие меча дипломатии, закрывая глаза на многое в обмен на Слезы Пустыни, которыми наполнялась казна за время ее правления.

Немногим более трех зим тому назад ее дочь Лаэртия, будущая наследная матриарх, впервые выступила на Совете Десяти и без смущения выразила свою точку зрения на происходящее, радикально отличимую от позиции собственной матери. Она практически высмеяла миротворческую политику матриарх и вынесла на суд совета свод более ужесточенных правил в отношении империй, которые вскоре открыто начнут смеяться в очи матриархальной державе. Шесть из десяти членов совета единогласно приняли реформы молодой принцессы, а сама Атлантида, не сдержав гнева, посоветовала дочери заниматься воспитанием наследницы Ксении и проводить больше времени в светских дворцовых развлечениях и праздном великолепии, а не в совершенствовании науки меча и политической стратегии.

Лаэртия выслушала гневную отповедь матери с невозмутимым почтением. «Я услышала тебя, о моя матриарх!» — спокойно ответила она перед тем, как покинуть совет и вернуться к изматывающим тренировкам с мечом и стрелами. А спустя несколько солнечных круговоротов поразила всех, вызвав мать на разговор мечей в храме Криспиды при расцвете Фебуса.