Ясмина Сапфир - Охотница и чудовище [СИ]

Я мечтал остаться с ней, убедиться, что индиго успокоилась, слезы очистили ее от страха смерти, отчаянной эмпатии к чужой боли. Но я ушел, потому что она этого очень ждала. Поднялся на неверных ногах, проследил, как Еслена пригубила настойку, и молча вышел, не прощаясь.

Один короткий взгляд, сдержанный вздох, прикушенная ненароком до крови губа… Гулкий хлопок первой двери и бесшумно закрытая вторая - и вот мы уже разделены стенами, форпостами из пластика и металла. Я так легко мог бы разрушить их, со своей-то силой и аурой… Но разве это что-то решило бы, поменяло настроение моей женщины?

Я все еще чувствовал Еслену, тянулся к ней и уже скучал, она же отделалась от меня и вовсю пользовалась передышкой. Что ж… Я знал, что наши чувства различны. Я слишком хорошо считываю ауру, вижу эмоции и порывы, что бы не понимать таких убийственно простых вещей.

За окнами квартиры вовсю разгорался восход. Три утра. Самое время наблюдать, как розовые языки лижут небо у горизонта. Неторопливо растут, выцветают и рассеиваются по земле ровным белесым светом.

Я опустился в кресло, налил себе сока и в голове почему-то именно сейчас, вдруг, отчетливо прозвучал рассказ прадеда о том, как погиб дед.

Старший принц, первый наследник Вележского трона - кстати, в его честь меня и назвали - пропал неожиданно, при невыясненных обстоятельствах. Кажется, именно так выражаются люди.

Ушел на охоту, сообщил отцу, что немного задержится, появилось срочное и неотложное дело в мире людей. Никто никогда не следил за нашими путешествиями сюда и отсюда. Если принц убежден, что дела его в этом мире важные и срочные, ему верили на слово и спокойно ждали возвращения. Но Мейзамир не вернулся. Ни через месяц, ни через год, ни спустя долгих десять лет.

Встревоженный отец посылал и посылал на поиски любимого сына большие отряды лучших риррских ищеек. Но из раза в раз они возвращались ни с чем. Ни энергетических следов Мейзамира, ни слухов о нем, ни мест его старой охоты никто так и не обнаружил.

Спустя тридцать лет Вележский монарх передал трон второму сыну, но поисков не прекратил. Он тешил себя глупыми надеждами, что иногда время в наших мирах течет по-разному. Есть масса аномалий, которые искажают время, меняют потоки и даже поворачивают их вспять. Вдруг Мейзамир живет в одной из таких зон. Для него миновало несчастных три дня, для горюющего отца - бесконечные тридцать лет.

Спустя ровно тридцать пять лет в измерение рирров явилась женщина. Индиго, охотница, одиночка.

Отец не убил ее только потому, что поразился неописуемой наглости и безрассудной смелости гостьи. Явиться в самое логово чудовищ, которых истребляешь годами, многие из которых знают тебя в лицо. На такое нормальный индиго не отважится просто так - лишь ради всплеска адреналина, бравады, похвальбы перед сородичами.

Женщина потребовала встречи с королем, и он согласился. То ли из любопытства, то ли из уважения, то ли по пустой прихоти.

И только тогда узнал он о судьбе потерянного сына.

Многие годы Мейзамир жил с охотницей, тщательно скрывая - кто он на самом деле.

Охотиться ему не требовалось. Секс с любимой давал все, что нужно, чтобы не разлагаться заживо. Но все тайное рано или поздно становится явным.

Однажды они выследили вооргов. И их было не двое, как сегодня, а сразу четверо. Охотницу смертельно ранили. Каким-то неведомым способом отбившись от монстров, отогнав их от своей женщины, дед излечил ее энергией рирров. Также как сегодня исцелил я друзей Еслены.

Но раны охотницы оказались слишком велики, слишком глубоки, и Мейзамир отдал ей почти всю жизненную энергию. Рухнул рядом со своей женщиной и тут же, на месте, начал разлагаться.

Охотница очнулась и узнала его тайну.

Теперь она уже ничего не могла поделать. Только лишь попрощаться с тем, кем дорожила, отдать ему последние почести.

А через месяц охотница поняла, что беременна. Она привела в наш мир моего отца, своего сына, рирра, и оставила королевской семье на воспитание.

Почему прадед не убил ее? Почему без оговорок и вопросов отпустил восвояси, позволив беспрепятственно вернуться на Землю? Почему поверил рассказу гостьи - от первого слова до последнего?

Я не знал.

Но история вдруг болью отозвалась в груди. Кольнуло сердце и тревожно заныло. Я вспомнил взгляд Еслены, там, в машине, когда Макс поднял скользкий вопрос о моем происхождении. Струхнул я тогда неслабо, даже поджилки затряслись. Я до одури, до замирания сердца боялся, что она потребует прямого ответа, прямо там, не сходя с места. И я не смогу солгать Еслене… Не хватит мне душевных сил и решимости.

Но она лишь смотрела. Смотрела так, что уж лучше б спросила, расставила все точки над «и».

И казалось мне - Еслена упрекает, досадует на мою лживость, на то, что не нашел в себе душевных сил для откровенного разговора. Она заслуживала его, и даже большего. За то, что поверила, за то, что отдала мне свой голос, за то, что не выставила вон из компании охотников. За то, что поспорила с Максом, хотя и знала его много лет, доверяла спину во многих смертельных схватках. Наверное, еще и поэтому я без раздумий отдал энергию друзьям Еслены. Словно извинялся - молчаливо, трусливо, недостойно принца извинялся за малодушие. Болезненно щемило сердце, и воздух твердел в груди, никак не желал выходить наружу. Немел язык, не в силах выпустить правду на волю.

Все тайное рано или поздно становится явным. Слова отца, что с дрожью в голосе рассказывал мне историю деда так и звенели в голове колоколами. Предвещали беду.

Казалось, она уже стояла на пороге, выжидала и медлила, еще раздумывая. Фортуна приняла решение, крутанула свое колесо, и мне оставалось лишь подчиниться воле судьбы.

Еслена

Магнолия и Зандра мирно спали, а я унылой тенью бродила по квартире. Взбудораженная, нервная я никак не находила себе места. Не могла остановиться, даже присесть не могла. И казалось мне, старые, давно знакомые вещи обретали новые очертания, смысл. Проступали сквозь обыденность иные, нехорошие грани реальности.

Дверцы шкафа с овальными стеклами громадными совиными глазами следили за каждым моим шагом.

Ветки пышного дерева за окном выстилали пол черными тенями, скрюченными пальцами скребли по стеклу.

Когда оно вымахало до моего этажа? Я как-то не задумывалась об этом. Но все же! В лето переезда, я перегнулась через подоконник и обнаружила курчавую зеленую макушку четырьями этажами ниже.

А теперь темная масса кроны почти заслонила Луну и звезды. Я никак не могла вспомнить название этого дерева. Оно крутилось в голове, перекатывалось на языке, но всплывать окончательно не желало.

Деревья за окнами гостиной вели себя поскромнее.