Ясмина Сапфир - Охотница и чудовище [СИ]

Несколько раз мы сменили позы. Перебрались на окно, на стол и в кровать.

Я сделал все, о чем только думал. Гладил каждую выпуклость и ложбинку, целовал каждый миллиметр кожи, касался пальцами, языком, кончиком носа. И снова и снова сливался с ней воедино. То двигался быстро и суматошно, то вспоминал - как правильно, как надо, то забывал обо всем и совсем забывался. Но мы оба получали такое удовольствие, что раз за разом вместе сотрясались от оргазма. Еще никогда я не получал оргазма с женщиной. Семя выплескивалось, возбуждение спадало. Но все из-за выпитых из любовницы гормонов, все из-за утоления голода рирра и получения жизненной энергии. Сейчас же я не мог насытиться Есленой и всякий раз упивался освобождением от желания. Мы остановились уже на кровати, мелко дрожа на очередном пике. И я понял, что не хочу кормиться от Еслены. Не коснусь ужасным органом-губкой ее шеи, не выпью ни капли гормонов удовольствия. Еслена столько дала мне за считанное время. Я словно прожил с ней маленькую жизнь. Ужасно короткую, но очень счастливую. Я смотрел на нее часами и не мог наглядеться. Помнил каждую родинку и шрамик. Этот крохотный рубец под глазом, родимое пятнышко посередине запястья. Три больших родинки на спине, под лопатками, несколько шрамов на боку, под мышкой, наверное, от чьих-то зубов и когтей. Я порвал бы ту тварь в мелкие клочья, соединил, восстановил и разорвал заново. Я заметил, что ноготь на правом указательном пальце острижен у Еслены чуть короче остальных. А на мизинце левой ладони - чуть сколот. Схватки с чудовищами - далеко не лучший способ сохранить идеальный маникюр надолго. Но даже это мне в Еслене нравилось.

То, как она выгибалась, словно кошка, тянула руки вверх, расслабляясь на кровати, а потом резко сводила колени и плотно закутывалась в мое одеяло. А потом долго изучала мое лицо. Будто искала там какие-то ответы и пояснения.

Не мог я больше питаться другими женщинами, но и Еслену пить у меня не вышло бы. Нет, что угодно, только не это. Я лежал и смотрел на нее в свой последний день жизни. Понимал, что теперь для меня точно все кончено. Но меня переполняло безбрежное счастье. Его было так много - хоть делись с остальными. Ни разу в жизни я такого не испытывал. Я любил эту женщину всем телом и сердцем, и она любила меня тоже. Не сказала об этом ни слова, не намекнула. Но я это чувствовал, знал и верил. Понимал, что моя жизнь теперь не напрасна.

Завтра уже близилось рассветом за окнами, подкрадывалось алыми лепестками у горизонта. Я знал, что сегодня умру после битвы. Разложусь, как и положено голодному рирру. Но теперь мне было уже все равно. Она лежала рядом и тихо посапывала. Видела хорошие сны и светло улыбалась. Что еще нужно мне в этой жизни? Я получил все, о чем мечтал. И готовился к смерти с чистым сердцем. Она лишь моя, она меня любила, гладила и целовала везде, где можно. Я соединялся с ней по собственной воле Еслены, мы жили и дышали, как один организм.

Я о таком даже помыслить не смел.

Еслена

В тот день я проснулась лишь ближе к полудню. Давненько я не позволяла себе так долго отдыхать, давненько не ощущала себя такой счастливой. Наверное, со дня гибели Ника. Я постоянно ощущала эту тяжесть на сердце, будто пудовый камень подвесили к груди. А вчера она вдруг взяла и пропала. Мейз так и не назвал мне своего вида, так и не рассказал о том, что же пил у людей. Но теперь это казалось уже не таким и важным. Мы любили друг друга - по-настоящему, сильно, и я знала, что рирр со мной искренен, честен.

А когда я открыла глаза, огляделась, то первым делом увидела его лицо. Мейз смотрел так странно, так непривычно… что сердце тревожно екнуло, замерло, но в груди потеплело, как и прежде. Мы словно прощались, расставались навеки и в то же время, наши судьбы переплетались навсегда.

День уже вовсю забрался в квартиру - в городе за окнами ему было тесно. Солнечные зайчики носились по паркету, играли в догонялки на потолке и стенах, деревья на улице кланялись ветру, приветствуя первые осенние недели. Зелено-оранжевые, красно-желтоватые, покрытые шапками густой листвы, они уже чувствовали, что зима не за горами.

Небо выглядело светлым, почти выцветшим. Но солнце светило так весело и по-летнему, будто и не собирались мы сегодня на бойню. Мейз старался о будущем не распространяться. Пояснил, что мы пройдем через мощную аномалию, с его помощью и помощью «кузена Пеля» и попадем прямо к древним развалинам. Там встретит нас отряд отборных рирров. Подготовленные, сильные, бесстрашные воины, они помогут нам одолеть древних чудовищ. Нужно похоронить тварей в их подземных жилищах. Не позволить тем, что уже пробуждаются, вывести из анабиоза остальных сородичей. Пока древние не вступили в полную силу, пока они еще слабы и медлительны, есть шанс истребить их подчистую. Избавить от монстров оба наши мира.

- Почему ты так на меня смотришь? - не выдержала я через некоторое время. Мейз криво усмехнулся, перекатился через кровать и подтянул к ней передвижной столик с угощением. Явно ресторанный заказ: суп с лобстером и кальмарами, фокачча с хрустящей, поджаристой корочкой и литры зеленого чая с мятой. Все, как я люблю. Ммм… Чудесно…

Сытный запах приятно пощекотал ноздри. Я заставила себя покинуть уют одеяла, набросить халат и присесть рядом с Мейзом.

Красавчик наблюдал за мной неотрывно - за каждым движением, каждым жестом, словно пытался сохранить их в памяти. И это начинало всерьез беспокоить. Я положила руку на плечо Мейза, повернула его голову к себе за подбородок и спросила тоном, требующим откровенности:

- Да ты чего?

Он помотал головой так резко, что золотые кудри сказочного принца разметались по плечам в художественном беспорядке, придавая лицу еще больше благородства. Очередная тонкая шелковая рубашка - черная, как и брюки, но скромнее предыдущих - подчеркивала мощное тело Мейза.

- Все хорошо. Поешь. Я снова расскажу про схватку, - немного сиплым, почти чужим голосом произнес рирр и странно улыбнулся. Так смертник улыбается любимой жене. - Тебе надо все толком уяснить и запомнить. Остальным тоже объясню, но по второму кругу.

Он выглядел собранным, спокойным и нацеленным, как выпущенная из лука стрела, алебарда, что точно разит намеченную мишень. Но что-то с Мейзом творилось такое… Даже не знаю как объяснить, выразить… До нашего вчерашнего… эм… слияния, он казался уверенным в завтрашнем дне. Не смотря ни на что: на рискованную охоту и даже на схватку с древними монстрами. Теперь же чудилось - рирр идет на голгофу. И в то же время, он определенно верил в победу. Я чувствовала Мейза, правда лишь отчасти - отголоски его эмоций, ощущений и стремлений. Знала наверняка - он не обманывал. У нас есть все шансы убить древних, а вовсе не эфемерная надежда, с которой маленький отряд камикадзе идет обезвреживать минное поле. Но что же тогда с рирром происходит? Откуда эти настроения, тревоги?