Людмила Константа - Сангреаль. Академия Избранных.

Этот вертлявый кардинал даже не спрашивал как именно и что я делала, никаких подробностей, хотя они должны были интересовать его в первую очередь. Так что, либо уже все давно решено, что с нами будет и сейчас он тут просто красуется, либо ему нужно что-то еще.

— Сейчас простим, потом опять повториться?

— Обязательно повторится, — я согласилась с этим умозаключением, с интересом наблюдая за поведением кардинала.

— Только сначала я обращусь в вашу Ассоциацию врачевателей.

— Зачем?

— Чтобы они своими глупыми законами больше никого не убили.

Слово «глупыми» я использовала в последний момент, до этого на языке крутилось другое забористое выраженьице. Но вряд ли тут кто-то поймет мою простую широкую душу, так что иногда стоит и промолчать.

— Ну, просто радетельница за добро и справедливость, — расхохотался помощник Великого Инквизитора, — я с удовольствием посмотрю на это. Артур…

При звучании своего имени, задремавший было ректор, тут же очнулся, ошалело потряхивая головой.

— Что случилось?

— Знаю я такой тип людей, — посетовал орк, но вышло у него это настолько эмоционально, что я ему не поверила.

— Если сейчас ее не взять в оборот, потом будет слишком поздно, слишком уж девушка свободолюбива.

— Определенно, — жалостливо вздохнул ректор.

Такое впечатление, что они вдвоем собираются заживо похоронить меня и теперь занимаются тем, что жалеют себя, несчастных.

Шармад помрачнел, что только подтвердило мои опасения, и цыкнул на Лероя с Идрисом:

— Вы сейчас идете на занятия. К вечеру вашим родителям сообщат о столь значимых успехах, а в личных делах появиться отметка о выговоре. Брысь отсюда.

Но ребята даже не двинулись с места, только стояли, переминаясь с ноги на ногу, и угрюмо посверкивали глазами на преподавателей.

Шармад тяжело вздохнул:

— Да никто ее и пальцем не тронет, не бойтесь.

— И не отчислит? — с затаенной надеждой спросил Лерой.

— Нет, — вместо орка ответил ректор и ребята, постоянно оглядываясь на меня, наконец-то ушли.

Помощник инквизитора, едва касаясь моих плеч, осторожно усадил меня в свое кресло, а сам сел на корточки рядом и проникновенно, как психиатр на сеансе с шизофреником, принялся вещать:

— А вы пользуетесь несомненным успехом у мужчин. Эти двое даже не побоялись быть отчисленными и собирались защищать вас до конца, как будто мы тут сплошь кухарки и пажи. Тем более я считаю свое решение своевременным и его нельзя откладывать в долгий ящик.

— Это совсем не то, о чем вы подумали, — процедила я, похолодев от возмущения, что кто-то вот так запросто может решить, что оскорбить меня ничего не стоит.

Гаспар восхищенно присвистнул и попытался взять меня за руку, видимо думая, что этот простой жест сможет меня успокоить.

— Вы так думаете?

Тщательно взвешивая каждое слово, я иронично предположила:

— То есть вы не верите в дружбу между мужчиной и женщиной, в нормальные рабочие отношения?

— Нет, а вы, конечно же, маленькая глупенькая девочка, будете убеждать меня в обратном?

Оп-па, только недавно меня тут пытались уверить, что мне лет пятьдесят, не меньше, а узнав, что не разменяла еще третий десяток, не поверили. А теперь ву а ля, я маленькая и глупенькая. Теперь бы понять, падаю ли я в регресс или наоборот, развиваюсь.

— Хотите сказать, что в каждой мимо проходящей женщине вы видите объект желаний? Тогда как вы сейчас можете так спокойно находиться рядом со мной и что-то пытаться предлагать? Господин ректор, прошу отметить, что этот… орк — пристрастное лицо и не может вносить никаких предложений.

— Ярослава, выбирай выражения! — вздрогнув, тут же наорал на меня некогда спокойный и всегда вежливый Артур Уэйт.

Я тут же сделала большие невинные глаза.

— Но ведь он и правда орк, что ж на честное слово то так обижаться?

Шармад не сдержался и спрятал лицо руками, явно пытаясь скрыть рвущийся наружу хохот. Но по трясущимся плечам я все равно видела, как ему не сладко приходиться. Его же двоюродному брату было абсолютно все равно, что я говорю и как себя веду. Наверное, если бы я сейчас запрыгнула на ректорский стол и начала танцевать канкан, он не стал бы делать мне замечаний. Именно благодаря этому наблюдение, я поняла, что крупно влипла. На мелкие шалости никто не обращает внимания только тогда, когда твою судьбу давно решили и изменить ничего не получиться.

— Не реагируй Артур, она просто нервничает, — кардинал перевел взгляд на меня и натурально облизнулся, — я даже думаю, что не стоит давать ей выбора кандидатов.

— Она маг, — напряженным голосом напомнил ему Вернер, — даже ведьмам по окончании академию предоставляют на выбор двух-трех претендентов. Она же не простолюдинка какая, чтобы вообще не иметь голоса!

— И что это все значит? — недоуменно переспросила я.

Помощник Великого Инквизитора безудержно расхохотался:

— Это очаровательно, она что, не знает?

Так-так, где-то я уже это слышала.

— Сэр Озрельн, не хотите объяснить мне, что здесь происходит?

— Ярослава… — Вернеру трудно давался язык, наверное, если бы сейчас была возможность оказаться отсюда как можно дальше, он бы выбрал вообще другое измерение.

— Нет уж, дайте я, — влез Гаспар, которого даже потряхивало от удовольствия, — академия аз-Зайтун славиться не только отменными подготовленными кадрами по окончании обучения, но и прекрасным подходом к чистоте крови всех, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. У простого населения все без проблем: рождается девочка и к пятнадцати годам она уже знает, за кого ее родители отдадут замуж.

Ну что сказать, бедные девочки, только я тут при чем? Я к вам монастырь лезть не собираюсь, живите, как хотите.

— У дочерей знаменитых фамилий даже есть выбор. Отец в день ее совершеннолетия представляет двух-трех кандидатов, и оно сама выбирает, с кем хотела бы вступить в брачные отношения.

— Прогресс на лицо, — саркастически заметила я, — у магов вообще полная свобода действий?

— О нет, моя дорогая, — гаденько засмеялся он, отчего ее в принципе симпатичное лицо приобрело сходство с обезьяньей маской.

— Ты у нас первая женщина маг, в этом смысле. Есть ведуньи, ведьмы и прочие особенные девушки. Так вот у них тоже все предопределено, но больше свободы выбора.

— В чем же?

Чего греха таить, я, в самом деле, заинтересовалась этим вопросом, в какой-то мере мне ведь тоже предстоит быть причастной к этому. С интересом посмотрю, как местные девушки выбирают себе партнеров.

— Перед праздником Зимнего Солнцестояния устраивается бал, на котором происходит так называемый аукцион невест. В центр зала выходит одаренная девушка, и любой желающий кандидат в будущие мужья предлагает за нее свою цену. Из всех, кто предложит больше всего, выбирается трое мужчин и к концу выпускных экзаменов девушка выбирает себе одного из них. Спешу заметить, что участники мужского пола могут снять свои кандидатуры и под конец может остаться всего один претендент. Так что, может вам, выбирать никого не придется, Ярослава.