Алина Углицкая - Любовь как преступление. Книга 2 (СИ)

Я промолчала. Потом вспомнила, что хотела кое-что спросить.

— Рейла, — я немного замялась под пристальным взглядом, — что такое "адаптация"?

Черные брови женщины изумленно приподнялись.

— Ты и этого не знаешь?

— Ну ты же слышала вчера! — глупая ситуация начинала меня раздражать.

— Когда даханни первый раз ложится с мужчиной, разрушается барьер, сдерживающий ее магию. Во время инициации твое тело приняло свой магический дух, а во время адаптации примет силу.

— То есть, — задумчиво проговорила я, — если я лишусь невинности, у меня появится магия?

— Нет, — она покачала головой, — не все так просто. Это особый ритуал, полный всяческих нюансов. Он символизирует слияние Изначальных рас — ахайев и драхов. Астрологи составляют "карту жизни" жениха и невесты, высчитывают самую подходящую дату, а сам обряд проходит в храме Двуликого. Ты знаешь, что единый бог даханнов символизирует двойственность их сути?

Я медленно покачала головой. Двуликий — и Двуликий, бог — и бог. Я никогда не задумывалась над тем, откуда он взялся и почему его так зовут.

Рейла вздохнула.

— Мы долго гуляем, ты можешь устать. Я оставила в твоей спальне свод законов. Хозяин утром передал и очень настаивал, чтобы ты их изучила.

— Каких законов? — не поняла я.

— Кодекс даханни.

Книга оказалась внушительным талмудом, поднять который я была не в силах. Твердый кожаный переплет, украшенный золотым тиснением; углы прикрывает червленое серебро; увесистый замок, открывшийся, впрочем, при моем прикосновении, и полторы тысячи пергаментных страниц, полных мелкого рукописного текста. Текст располагался по две колонки на странице и делился пробелами на абзацы. Первая буква каждой новой главы поражала размером и обилием завитков, а через каждые две-три страницы текст дополнялся красочными картинками, такими яркими, что казалось, будто художник только что оторвал от них свою кисть.

Но сама книга выглядела необычайно древней, хоть и прекрасно сохранившейся.

В некоторой прострации я провела рукой по золотому вензелю на обложке. Раздался тихий щелчок — и книга раскрылась сама собой. Я изумленно отпрянула.

— Это магия? — спросила стоявшую рядом Рейлу.

— Скорее, особенность даханни. Книга реагирует только на таких, как ты. Никто больше не может ни открыть ее, ни прочитать. Для меня здесь просто пустые страницы, — она пожала плечами и отошла, давая мне возможность осмыслить услышенное.

— Но откуда Рейхо ее взял?

— Ее передал эрзун Асторгрейна. Это семейная реликвия твоего клана. Думаю, она принадлежала твоей матери, а до нее бабке, прабабке — и так по цепочке. Сколько в ней страниц?

Я с сомнением прикоснулась к страницам, не уверенная, что хватит сил перевернуть их все. Но книга будто прочитала мои мысли и послушно перелистнулась, подняв небольшое облачко пыли. Я уставилась на четырехзначное число на последней странице.

— Полторы тысячи, — прошептала пересохшими губами.

Как же я это все прочитаю? Да я раньше состарюсь, чем дойду хотя бы до половины!

— Значит, Кодекс создали полторы тысячи лет назад. Это обычное явление для таких вещей. Каждый год добавляется по одному листку с кратким описанием самых важных событий, которые произошли в рейне или в империи. Твоя мать, как и ты, и все даханни вашего клана, принадлежала Асторгрейну, поэтому в этом Кодексе заключена история твоего рода и его взаимосвязь с Амидарейном.

— Ты так много знаешь, — удивилась я.

Она хмыкнула.

— Так ты ж не первая на моем веку. Я в восемнадцать лет сдала на личного телохранителя и получила право опекать даханни.

— Опекать?

— Именно. Неусыпный надзор круглосуточно и безостановочно — это моя работа. Кстати, эйр дазган тоже считается опекуном, пока не передаст тебя отцу. Поэтому он проявляет такое участие в твоей жизни.

— Боюсь, ваша опека меня задушит, — тихо пробормотала я себе под нос, рассматривая красочную картинку на заднем форзаце. Она изображала среброволосую даханни в руках огромного драха в боевом облачении. Художник настолько достоверно передал позы и выражение лиц, что казалось, будто они живые, только живут в каком-то своем, недоступном нам мире.

Рейла слегка откашлялась, явно маскируя неуместный смешок.

— Не переживай, еще никто не задохнулся.

— Значит, я буду первая.

****

Всю ночь я изучала магический фолиант, перелистывая страницы, знакомясь с историей не только своей семьи, но и всего клана. Теперь стало ясно, почему при замужестве, даханни передает своему жениху весь рейн в приданное, да еще и свое имя.

Этот Кодекс принадлежит Асторгрейну. И через тысячу лет он будет ему принадлежать, это неизменно. За кого бы я не вышла замуж, мой муж соединит два клана примет бразды правления под моим именем и именем моего рейна. Правда, я это вряд ли увижу, сидя в своей высокой башне без окон.

Ближе к рассвету, я отложила магический фолиант и подошла к окну. Оно было наглухо закрыто плотно пригнанными ставнями, но я чувствовала, как занимается утренняя заря.

Вместе с невидимым солнцем во мне поднималась волна тяжелой, удушающей тоски. Как будто железные цепи обвились вокруг моей груди, стискивая с неимоверной силой.

Я задохнулась, хватаясь руками за подоконник. Острая боль раздирала меня на части, но это была не телесная боль, нет, это страдала моя душа, лишенная своей половинки.

Утром я была измученной и разбитой. Вяло ковырялась в тарелке и почти не отреагировала на приход портного и его помощниц.

Зато они не упустили случая развить бурную деятельность. Мне с порога заявили, что мой опекун, благородный эйр Кархадан, (да хранит Двуликий Его Сиятельство!) уже отобрал ткани и фасоны из которых мне позволено выбрать то, что понравится.

Я даже растерялась от такой наглости. Мало того, что едва знакомый мужчина решает за меня, что мне носить, так он еще и издевается! Ну ничего, я тоже придумаю способ достать тебя. Не знаю, как там эти даханни, а я не желаю быть покорной игрушкой!

Конечно же я воспользовалась разрешением Рейхо, но выбрала самые скромные и невзрачные платья из всех, что мне предлагали. Судя по всему, даханны очень любили наряжать своих женщин в яркие платья с глубокими декольте, обтянутыми бедрами и классическим турнюром, делающим фигуру похожей на букву "S". На резонный вопрос "зачем?", портной взглянул на меня, как на сумасшедшую, и с апломбом заявил:

— Ну как же! Придет художник, писать ваш портрет для будущих кандидатов. Они же не могут встретиться с вами лично, вот и будут решать по портрету, стоит ли вносить свое имя в списки. И чем роскошнее вы будете смотреться, чем сильнее разожжете страсть в мужских сердцах, тем яростнее будет схватка и упоительнее приз.