Ирина Котова - Медвежье солнце

– Если бы Демьян ожил, – тяжело сказал Свенсен, – то весь замок уже бы об этом шумел.

Он оказался прав. У входа в королевские покои их встретила капитан Дробжек. Покачала головой на молчаливый вопрос, удивленно покосилась на рыкнувшего от разочарования Свенсена. Открыла двери и тихо спросила, могут ли войти подполковник Свенсен и полковник Стрелковский.

– Да, – раздался сухой голос королевы. Игорь Иванович, увидев ее, первый раз за все время ощутил порыв прижать дочь к себе, утешить, пожалеть. Полина выглядела не просто измотанной – казалось, что это у нее тяжелая болезнь, а не у Демьяна. Но одета королева была как на выход: темно-зеленое, почти черное платье, только подчеркивающее бледность губ и синяки под глазами; укороченные рукава – так, чтобы видны были обручальная и венчальная пары; прическа, принятая у берманок, – две косы, оплетенные вокруг головы. Высокая, исхудавшая, уставшая. Словно ей лет тридцать, а не восемнадцать. Нет… почти девятнадцать. Завтра у нее день рождения. Двенадцатого декабря.

– Ничего не получилось, – сказала Полина ровно. Похоже, она даже не плакала.

– Вы куда-то собрались, ваше величество? – поинтересовался Стрелковский.

– В пресс-центр, – так же безжизненно ответила королева. – Я распорядилась собрать срочную конференцию. Обвинения, которые выдвинул этот… Ольрен, нельзя оставлять без ответа, хоть и не по рангу мне пикироваться с ним. Но я это сделаю не для него, а для людей Бермонта. Сопровождение мне не нужно, господа. Я справлюсь сама.

И она, распрямив плечи, прошла мимо молчаливых мужчин, погладила каменного медведя по спине и вышла в коридор, не обращая внимания ни на Люджину, ни на застывших, все слышавших гвардейцев.

В пресс-центре было людно. Журналисты тревожно шептались, гудели установленные камеры, раздавались щелчки фотоаппаратов. За длинным столом уже сидели министры в полном составе, старейшины. Ждали только ее. И королева, вздохнув – на улыбку сил не было, – вышла к людям, удержалась, чтобы не начать моргать от болезненно резанувших по глазам вспышек, и села на свое место. Ледяным взглядом осмотрела зашумевших репортеров – те с изумлением обсуждали то, как изменилась ее величество со свадьбы, превратившись из цветущей красавицы в изнеможенную женщину. Воцарилась тишина.

– Приветствую всех собравшихся, – произнесла Полина с едва слышимой неуверенностью. – Для начала я отвечу на главный вопрос. В день свадьбы действительно произошло несчастье и мой муж оказался на грани жизни и смерти.

В пресс-центре стояла мертвая тишина – никто после этих слов не рискнул издать ни звука.

– Мы надеялись, – продолжала Полина, и голос ее окреп, хотя она заметно волновалась, – что сумеем быстро справиться с болезнью, не предавая этот случай огласке, чтобы не добавлять гражданам страны лишних тревог. К сожалению, этим решили воспользоваться кланы. Но король жив, – четко проговорила она, – и, пока он жив, мы будем бороться за него. Что касается обвинений в том, что именно я заразила его ради власти. Это смехотворно. Думающий человек поймет, что я, как принцесса дома Рудлог, на своей родине была полновластной госпожой причитающихся мне по титулу земель, которые сравнимы по размеру с Бермонтом. И если бы я хотела власти, я бы осталась там. Но я люблю своего мужа и только ради него согласилась принять обычаи и традиции берманов, стать ему покорной женой. И не будь он королем, я бы все равно вышла за него. Ради Демьяна я отказалась от своей родины и назвала Бермонт своим домом.

Скажу еще раз. Мне не нужна власть; мне нужен мой муж. Всякий, кто решит «дать ему достойно умереть», станет моим врагом, которого я не пощажу. Что касается страны. Бермонтом продолжает управлять то же правительство, которое было при Демьяне, ему помогают советами старейшие берманы, уважаемые и почитаемые во всех кланах. Политика правительства не изменится. У меня всё. Ваши вопросы, господа.

– Главы кланов завтра собираются воспользоваться правом призвать короля к ответу, – произнес журналист одного из центральных каналов. – Что вы будете делать?

– Пусть приходят, раз это оговорено в традициях, – резко ответила Полина, и у всех сразу возникло понимание, как она относится к этим традициям. – Я же прошу жителей Ренсинфорса соблюдать осторожность и не вмешиваться в дела кланов. Поэтому не приходите на площадь, обходите замок стороной. Нельзя, чтобы кто-то пострадал.

– Что вы будете делать, если вылечить его величество не получится? – спросил второй.

– Я останусь с ним. Даже если сейчас нет вакцины, ее смогут разработать через год, через пять лет, десять. Пусть в настоящее время маги не знают, как помочь, – в будущем все может измениться. Я буду верить и ждать, пока жива.

– Но… страна не может без короля, – осторожно возразил один из репортеров.

– Если Хозяин лесов пожелает избрать нового правителя, – проговорила Полина, – я приму это. На всё его воля.

Журналисты задавали все новые вопросы, она отвечала, отвечали министры, старейшины, и все это бормотание сливалось для нее в невыносимый, вызывающий головную боль гул. И Пол, глядя на тревожные и любопытствующие взгляды представителей прессы и слушая, как велеречиво вещает один из старейшин, мечтала только об одном: чтобы это все поскорее закончилось, и она могла вернуться в спальню, забраться под одеяло, и чтобы никто, никто ее не трогал. Чтобы можно было собрать себя после утренней неудачи.

Полина так надеялась, что правильно поняла слова старого Тайкахе, – и поэтому известия от Свенсена об отступничестве линдморов встревожили ее ненадолго. Какая разница, если скоро Демьян будет жив и здоров? И после утреннего совещания неслась в свои покои, едва удерживаясь в рамках приличий, и в голове бродили глупые мысли: переодеться во что-нибудь красивое, чтобы муж, очнувшись, не испугался, заранее распорядиться для него об обеде, ведь наверняка голодный будет. Мысль, что исцеление может и не получиться, настойчиво и тупо зудела где-то в затылке, но Пол отгоняла ее резкой дробью каблуков, нетерпеливыми вздохами, сжатыми кулаками.

В покоях королеву уже ждала Василина. Обняла сестру, выслушала новости, нахмурилась.

– Я не уйду в Рудлог, – сразу предупредила Пол. Василина покачала головой, открыла рот, чтобы возразить, – но рядом уже наливались серебром Зеркала, и оттуда появились их величества Гюнтер и Луциус.

– Не будем терять время, – сухо сказал Луциус после непродолжительных приветствий. – Гюнтеру предстоит отслеживать состояние Демьяна, я постараюсь по максимуму удержать контроль над телом. Полина, где инструмент?

Пол взяла с салфетки нож, сжала его в руке. Король Инляндии еще с минуту сканировал неподвижного коллегу, качал головой, хмурился. Затем вздохнул.