Алёна Крылова - Любовь бывает разной (СИ)

У подножья горы обнаружились лошадь, на которой привёз Марик Ксандера, что позволило существенно сократить время для возвращения в замок. Внутри нас встретил встревоженный управляющий, бормотавший, словно молитву: «Слава тебе, Триединый, они живы!»

Не успели мы зайти в покои, как к нам пожаловал наследный принц королевства Весны.

— Теодор, ты разве не уехал? — Алистер хоть и удивился, но обнял гостя.

— Рад видеть тебя и твою жену живыми. А то поиск наследника — дело хлопотное, сам понимаешь.

— Я тоже этому факту несказанно рад, — Али опустился в кресло и утянул меня к себе на колени. После случившегося он боялся выпустить меня хоть на секунду из поля зрения. — Но если мне не изменяет память, я другого принца оставлял за себя. Где этот чёртов водник? Он должен был защищать Алисию. Чем он вместо этого занимался?

Тут я не выдержала. Конечно, Али не мог заметить, что произошло. Он старался как можно скорее утащить меня из этого гиблого места, пока у него есть силы. Кто-то должен был сказать, но язык отказывался подчиняться. Тогда я просто вынула из-за пояса розу и положила на столик. После смерти дарителя она стала такой, какой должна быть: красивой, металлической, но неживой. Из неё ушла магия, а вместе с ней и краски.

Алистер понял всё без слов и лишь сильнее стиснул в объятиях.

— Ну и что сие значит? — не выдержал принц.

— Только то, что лорда Онеро больше нет в живых.

Слова звучали, словно приговор. Муж поцеловал меня в висок и отвернул лицо так, чтобы я могла уткнуться в его грудь и ничего вокруг не видеть.

«Ещё бы разучиться слышать и чувствовать».

— Как это произошло и где убийца? — этот сухой деловой тон терзал меня.

«Как можно так говорить о смерти человека, с которым недавно общались, составляли планы, пили вино?» Хотелось закричать, ударить этого бесчувственного истукана, но всё, на что хватало сил, — сильнее сжать в руках рубашку Алистера.

— Лорд Круаль, мы только прибыли, моя жена устала, не думаю, что сейчас подходящее время для беседы. Давайте встретимся через два часа в моём кабинете и всё обговорим. А теперь прошу прощения, но вам лучше покинуть нас.

К чести гостя, он понял всё правильно и удалился без лишних слов и обид. Возможно, мои всхлипы этому поспособствовали. Истерика — это самый жуткий кошмар мужчины, особенно если сделать с ней он ничего не может.

Алистер со мной на руках поднялся в спальню, аккуратно избавил от одежды, пропахшей, как мне казалось, самой смертью и предательством, укрыл одеялом и примостился рядом. Только после этого мужчина задал вопрос, который, несомненно, волновал его. Он говорил спокойно и мягко, стараясь не давить, и я была ему за это искренне благодарна.

— Лисса, милая. Я знаю, что тебе тяжело, но оставить тебя в покое я не могу, сама понимаешь. Через два часа мне предстоит отчитываться перед принцем, а затем и перед семьёй Ксандера. Что я им скажу, не зная, как это произошло? Ты же понимаешь, какие будут последствия?

— Война, — сдавленно произнесла я.

— Да, маленькая, война. Но я пойду и на это, если ты откажешься.

Я повернулась к мужу, сама близость которого дарила спокойствие и, спрятав лицо на его груди, всё же попыталась что-то рассказать. Слова перемежались со всхлипами, иногда приходилось прерываться из-за нехватки воздуха. Тогда Алистер нежно целовал меня и успокаивающе что-то шептал. Самих слов я не слышала и не понимала, но его голос был моим канатом, за который я держалась, чтобы не уйти в глубины боли и отчаянья.

Рассказ затягивался, но Али не торопил, лишь объятья, от которых, казалось, уже трещат кости, становились всё крепче.

— Бедная моя, сильная девочка! Прости, что тебе пришлось это пережить. Не представляю, как ты удержалась.

— Я не могла оставить тебя там, — прошептала я. Алистер резко наклонился и поцеловал так, что голова закружилась. В этом поцелуе не было ни страсти, ни любви, лишь желание забрать себе хотя бы частичку моей скорби.

— Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, обещаю.

Прежде чем уйти, мужчина принёс снотворное и, пожелав ночи без сновидений, удалился.

— Я скоро вернусь.

Утром ко мне пришло осознание, что это всё не сон, из-за меня погиб Ксандер. Чувство вины буквально разрывало на части. «Нельзя было уходить в то утро. Нельзя!» Говорят, горе может придавить и сломить человека. А вот мне кажется, что его ещё можно пережить. Но куда деться от совести?

Следующая неделя слилась для меня в одно неразличимое пятно. Я старалась не покидать комнату и большую часть времени сидела с розой в руке, глядя в пустоту. Наверное, постороннему могло показаться, что я предавалась воспоминаниям, но это было не так. В голове царила пустота, я не могла связно мыслить, а если кто-то обращался ко мне, то отвечала невпопад.

По замку тогда ходили слухи, что болезнь отца передалась и дочери. Все жалели Алистера, ведь я вряд ли скоро умру, а ему, бедолаге, придётся жить с помешанной. В чём-то они были недалеки от истины. Хотя от этого тоже была своя польза: меня не привлекали к организации приёмов и не мучили болезненными вопросами. Этими делами занимался Алистер.

Всё изменилось в одночасье. В тот вечер Али пришёл довольно поздно. Сев напротив, он провёл рукой по моим щекам.

— Сухие. Эх, Лисса, лучше бы ты рыдала.

Я посмотрела на мужчину, впервые за долгое время удивившись его словам.

— Почему? — голос был хриплым, а язык с трудом шевелился. Кажется, я забыла, как говорить.

— Тогда передо мной хотя бы живой человек сидел, а не статуя, — вздохнул он и осторожно вынул из рук розу. — Мне тяжело видеть тебя такой и понимать, что ты сделала неверный выбор. Может, тебе стоило опустить мой щит? — я вздрогнула, как от удара.

На мгновение я представила, что рядом сидит Ксандер, а завтра похороны Алистера и сердце ускорило свой ритм. Я задыхалась от одной мысли об этом.

Алистер подлетел к креслу, в котором я сидела и, схватив крепко за плечи, встряхнул.

— Посмотри мне в глаза, Лисса! Я здесь, с тобой, живой. Всё хорошо, — и тут я банальным образом разрыдалась, повиснув на шее любимого — теперь я это понимала — мужчины.

— Прости, любимая. Прости, маленькая.

— Больше никогда так не говори. Ты моя душа.

— Не буду, моя хорошая. Но я уже не знал, что делать.

— Всё так плохо? — спросила я, пытаясь успокоиться.

— Ты перестала есть ещё вчера, — печально откликнулся Алистер, и тогда я заметила тени под его глазами. Видно было, насколько эмоционально вымотан мужчина.

«Я больше не заставлю тебя так волноваться, Али, клянусь». Пусть клятву я дала мысленно, но магия сработала самая настоящая. Хорошо, что рядом нет мага, он бы заметил следы от колдовства, и пришлось бы отвечать на ненужные вопросы.