Мэгги Стивотер - Грешник (ЛП)

Он привлек все внимание суши-шефов и официантов. Они пялились на нас обоих. Я знала, что, чтобы не случилось, после этого я навсегда останусь для них девушкой Коула Сен-Клера . Никакого хорошего конца.

Я больше никогда не смогу снова заказать здесь сашими.

— Большинство грешников не запоминаются нам, как это случилось с тобой, — холодно произнес хозяин. — Вон.

Я отрезала:

— Что ты сделал , Коул?

Бейби наблюдала за нами: туда-сюда, как за теннисным матчем.

— Это было очень давно , — повторил он.

Хозяин сказал:

— Не так уж давно.

Я была так унижена, как если бы сделала что-то сама.

— Отлично. Давай просто уйдем.

В глазах Коула что-то вспыхнуло, но он вышел из кабинки и презрительно швырнул свою салфетку на стол.

— Эффект бумеранга, — сказал он хозяину.

Один из парней за стойкой медленно крутил свой нож, что только свет отбивался от него.

— Ой, я вижу тебя. Я в ужасе , — сказал Коул. — Попридержи коней. Мы уходим.

Я не могла вспомнить, когда мне в последний раз было так стыдно. Один из плюсов пофигизма. Я не могла связать и двух слов.

Я провела так много послеобеденных часов, делая домашку в Юзу, просто в одиночестве, тут, где никто не знал, кто я или как выглядит мое обычное выражение лица, а теперь мое время здесь изменилось из нынешнего и в прошлое всего за несколько минут.

Выйдя в мертво освещенный торговый центр у черта на куличках, Коул сказал Бейби холодным и отстраненным тоном:

— Перенесем на потом. У меня пропал аппетит.

— Ты уверен? — спросила Бейби, когда мы направились на эскалаторе обратно вниз. — Это могло бы стать идеальным моментом для съемки классного шоу.

— Ага, — сказал Коул. — Да, я уверен. Я могу подумать о чем-то получше.

Бейби сказала:

— Тогда сделай это. У меня есть величайший сюрприз на твой день рождения, но ты должен его заслужить.

Мы разошлись с ней на тротуаре. Он был отвратительно белым и бетонным после тусклого торгового центра, в котором время остановилось. Мы не разговаривали, пока не вернулись к внедорожнику.

— Что это было? — выплюнула я. — Что ты сделал этим людям?

Коул покачал своей головой на пассажирском сидении.

— Я не знаю.

— Как ты можешь не знать? Я видела твое лицо. Ты знаешь.

— Изабел, я не помню .

— Не лги мне! — отрезала я. — Я видела. Что ты сделал?

— Виктор и я… — сбоку от меня Коул сжал пальцами переносицу и, спустя секунду, отбросил их, как если бы выбрасывал идею из головы. До этого он был обеспокоен. Теперь он метался внутри собственного тела.

Я вела внедорожник мимо светофора, миновав жилой дом с линией крыши пагоды.

— Я надеюсь, это значит, что ты пытаешься придумать, как сказать мне, почему я больше никогда не смогу вернуться в свой любимый ресторан.

Коул сказал:

— Изабел, Господи, дай мне секунду.

— А еще, — зарычала я. Теперь гнев развивался должным образом. — Девушка ?

— Что? Ты и за это хочешь извинений? Есть, вероятно, документ, который я должен заполнить, прежде чем сказать это, верно? Господи. Из всех событий…

Из всех событий. Возможно, у него были девушки прежде, но я длительное время намеренно ни с кем не встречалась. И теперь я даже не знала, говорил ли он это, только чтобы успокоить подозрительную официантку, или потому что он думал, что я действительно была его девушкой. И я даже не знала, хочу ли я ею быть после этого. Я не знала, имело ли значение, что твой парень не был неприятностью, когда весь остальной мир считал, что это так.

Коул уперся виском в окно, бросив взгляд на безоблачное небо.

— Я пытаюсь, — наконец сказал он. — Я пытаюсь, и всем на это наплевать. Я всегда буду ним.

— Кем?

— Коулом Сен-Клером.

Факт настолько очевидный, что глупо было его произносить, но я точно знала, что он имеет в виду. Я просто знала, какого это, когда твой худший страх — быть собой.

Глава 25

КОУЛ •

Вот, что я знал: если бы я сейчас вернулся в квартиру один, то вошел бы в ванную и воткнул иглу себе под кожу, и даже если это не были бы наркотики, даже если это было намного безобиднее , чем наркотики, это напомнило бы мне о том человеке, которым я был не так давно. Человеке, который пошел в Корейский Квартал за зарубкой и разгромил суши-ресторан, когда все пошло наперекосяк. Я не мог принять ту ненависть к себе, которая была у меня тогда.

Так что я умолял Изабел взять меня с собой обратно хотя бы ненадолго.

И она, должно быть, знала меня, потому что сделала это даже при том, что была зла.

Мать Изабел жила в одном из тех домов, которые могли быть куда более милыми, если бы соседние не были точно такими же милыми. Для меня это не было похоже на Калифорнию — это выглядело как Высший Средний Класс, США. Изабел припарковала свой огромный внедорожник на подъездной дорожке; она сделала это так аккуратно и умело, что я был уверен, что она намеревалась сбить цветочный горшок справа. Когда она вышла в вечерний двор, пренебрежительно приоткрыв рот, я понял, что был прав. Это была партизанская война: Изабел против пригорода. Она еще не поняла , но единственным способом добиться успеха было отступить. Или, может быть, она и поняла, но все пути к отступлению были перекрыты. Поэтому она решила вступить в бой.

Один только вид этой улички навлек на меня усталость. Это напомнило мне о моих родителях и Фениксе в Нью-Йорке.

Мы прошли в центр прихожей, где пахло освежителем воздуха. Обстановка была бесконечно милой, и я забыл, как это выглядит, едва отвел глаза. Изабел была здесь не к месту — диковинка. Она поджала свои конфетные райские губы, а потом мы услышали, как ее мать позвала:

— Изабел?

Изабел предупредила меня, что ее мать будет дома и что она позаботиться об этом.

Потом послышался тихий грохот: мужской голос.

Изабел сузила глаза в тот же момент, когда София появилась на ковре перед нами, выглядя такой же неуместной здесь: с сонными глазами, перенесенная из немого черно-белого кино, в сочетании с одной из этих причесок, где кудри улаживают набок, и текстом, напечатанным причудливым шрифтом внизу экрана. Своей белой рукой она ухватилась за перила. Она пробормотала слова. Напечатанными внизу экрана они выглядели бы так: « Твой отец! »

Том Калпепер.

В последний раз я видел его над телом Виктора, за две тысячи миль отсюда, миллион лет назад. Хотя, Калпепер не знал, что это был парень в волчьей шкуре. Он просто пытался убить что-то с острыми зубами. Так что, смерть Виктора на самом деле не была его виной. Она была моей. Всегда моей.

Мне следовало вернуться в квартиру.

— Изабел? Это ты, да? София, это Изабел?

Обе девушки посмотрели на меня. София молча спустилась с последней ступеньки и начала дергать меня за руку. Потом она подумала лучше и сделала небольшой жест рукой. Текст на экране: « Иди за мной! ». Изабел приложила палец к губам: