Синди Пон - Жертва

Как у нее было с Кай Сеном.

Кай Сен.

Она виновато и растерянно отодвинулась от Стоуна. Его щеки были краснее, чем после двух чашек вина, и он был словно в тумане.

— Хватит меня соблазнять, — сказала она страстно.

Он потирал шею, а потом раскрыл рот:

— Я? Соблазнял тебя? — он громко рассмеялся. — Ты меня поцеловала, — выдавил он.

— Не отрицай этого. У тебя есть очарование. Не верю, что вся магия ушла.

Стоун поправил заметный бугор между ног, кривясь.

— У меня нет магического очарования, Скайбрайт. Даже у тебя, демона-соблазнителя, его нет. Ты одарена богами внешностью, красивым поющим голосом, так что если постараться, мужчину легко убедить.

— Но Кай Сен…

Стоун помрачнел.

— Фальшивый монах. Он любит тебя, ведь это ты. Так сложно в это поверить?

Кай Сен говорил ей то же самое. Она оперлась о стол, спрятав голову в руках.

— И ты был с моей матерью. И тебе хотеть меня… подло.

Стоун потрясенно рассмеялся. Скайбрайт увидела мальчика-слугу в конце зала, он старался не пялиться.

— С чего ты это взяла?

— Ты всегда говоришь о ней. Опал это, Опал то. Она была красивой. Ей нравилось соблазнять. Она была такой невероятной убийцей. Ты любил ее так, что хотел меня сделать ею. Не могу представить, чтобы она не хотела… чтобы ты не…

— Мы с Опал были группой. Да, я восхищался ею, но она не проявляла ко мне сексуального интереса. И я к ней. Я был занят заданиями бессмертного, — он заерзал на стуле. — Богиня, меня нужно бросить в ледяную реку. А я думал голод раздражает…

Опустив голову, Скайбрайт не сдержала улыбку.

Стоун кашлянул.

— Я говорил, что ошибся, пытаясь сделать из тебя твою маму, Скайбрайт. Ты — это ты, и ты такая же потрясающая, какой была твоя мама, он отклонился, сделал глоток вина и сказал. — Ты жалеешь?

Его прямота поражала. Она жалела?

Она скучала по Кай Сену, но не представляла, как они будут вместе дольше украденных моментов. Она оставила надежду увидеть его снова, когда Стоун вырвал ее из ее смертной жизни. Теперь она была свободна, она не знала, что думать, чего она хотела. Брак, хозяйство, дом были невозможными, она все сильнее привыкала к своей змеиной половине. А Стоун злил ее так же сильно, как и манил.

— Это был всего лишь поцелуй, — ответила она. Поцелуй, которого она отчаянно хотела. Который она начала. Если Стоун говорил правду, то ее влечение к нему было просто влечением. И ей нужно с этим смириться.

Он смотрел на нее темными глазами, разглядывал каждую частичку, зажигая там, где касался взглядом, пока она не заставила себя замереть, чтобы не вскочить со стула и не выбежать отсюда.

— Согласен, — сказал он. — Но какой поцелуй.

Она спокойно встала, а потом медленно направилась к ступенькам у двери ресторана. Даже касающиеся при шагах бедра делали ее слабой от желания. Если она осталась бы на миг дольше, она бы утащила его за воротник и предалась страсти.

«Бросить бы Стоуна в преисподнюю», — подумала она и рассмеялась.

Мальчик-слуга, полный страха и восторга, отпрянул от нее и пошел со счетом к Стоуну.

Мальчик увидел еще то представление.

* * *

Скайбрайт прижалась к стене ресторана, кирпичи были холодными, а грубая поверхность впивалась в спину, успокаивая ее. Стоун появился чуть позже, завернул за угол здания. Он призвал одежду и был теперь в серой тунике и штанах, ничего необычного, но лучше его крестьянской одежды. Он вскинул темные брови, когда увидел ее. Она не думала, что выглядела такой бодрой, как он после их поцелуя.

— Я помогу тебе, — сказала я. — Я знаю путь к бреши у основания горы. Туда дней пять пешком, — Стоун был прав. Даже если это место не ощущалось домом, даже если она не могла вернуться к Чжэнь Ни и в поместье Юань, она не могла позволить невинным жизням погибнуть по вине демонов. Она была изгоем, когда дело касалось жизней смертных, но она все равно тревожилась за них. Она видела, будучи со Стоуном, как коротки и хрупки жизни людей, но ценные.

Он не скрывал облегчения.

— Мне нужно сначала обдумать претензию богини. Брешь не должна быть открыта, — они пошли по главной улице. Почти все торговцы дремали в бамбуковых креслах у своих лотков в свете вечернего солнца, желая продать, но это не мешало сну. — Пять дней, — после долгого молчания сказал Стоун. — Это половина данных мне для жизни дней, — он ударил кулаком в раскрытую ладонь, она еще не видела у него такого жеста.

Они шли рядом, но не смотрели друг на друга. Ее губы были чувствительными, опухли от долгого поцелуя. Она злилась на себя, что так хотела Стоуна.

— Я всегда полагался в путешествиях на магию, — сказал он, перебивая ее мысленную борьбу. — Повезло, что ты — мой проводник.

— Я помогаю, потому что не хочу, чтобы пострадали люди, — сказала она. — А не тебе во благо, — и точно не из-за их поцелуя.

— Конечно, — ответил он. — Я понял.

Скайбрайт по привычке шла в поместье Юань, хотя прошла, казалось, вечность. Она остановилась под персиковым деревом, его изящные ветки были полны ароматных цветов. Ей нужно было взять себя в руки, попрощаться снова с этим местом, что было домом, но теперь им не казалось. Прижавшись плечом к стволу, Стоун скрестил руки на груди и смотрел на нее. Его кожа была не такой горячей, как когда он был бессмертным, но тепло все равно исходило от него. Он молчал и не торопил ее. Он воспринимал ее настроение, и это ее тревожило. Стоун уже был проницательным, и это давало ему преимущество и раньше.

— Ты пахнешь теперь иначе, — сказала она пришедшее в голову, надеясь отвлечь его.

— Да?

— Была земля и древние деревья. А теперь земля свежая, вскопанная, смешанная с лимоном.

— Лучше старого быка, думаю. Мы таких держали.

Она невольно рассмеялась и притихла.

— Ты был хорошим, Стоун. Я не говорила тебе, но твое лицо сияло. Не было таким, как у людей с грехами на душах. Не знаю, засчитывались ли твои дела бессмертного, но ты был хорошим, когда был Гао Йон Минем.

Он смотрел вдаль с задумчивым видом, словно видел что-то из прошлого, пока не пришел в себя и повернулся к ней.

— Спасибо, Скайбрайт, что сказала.

Листья шуршали над головой, в тени было прохладно и удобно.

— Почему лимон? — спросила она.

— Что?

— Я понимаю запах вспаханной земли. Ты вырос на ферме. Но я видела рисовые поля, не лимоны.

— Ах, — он улыбнулся. — Ко мне возвращаются воспоминания, благодаря твоей помощи. Мы с сестрой растили лимон, и он начал впервые приносить плоды тем летом, когда меня забрали, — он повернул голову, и она видела его точеный профиль. — Странно, что это осталось. Мне жаль, что я не успел собрать с Мэй Эр первые лимоны.

Она заботилась лишь о паре людей в этом мире, но они были живы. Семья Стоуна умерла тысячи лет назад, их жизни смыло временем, никто из живых уже о них не помнил. Кроме Стоуна. Но ему было некуда возвращаться, даже если бы он захотел. Земля сместилась, поля исчезли, их или залило море, или заполнила пустыня с тех времен, как он был мальчиком с лимонным деревом и сестрой.