Сара Далтон - Красный дворец

— Не знаю, — вздохнула я. — Инстинкты привели меня сюда, но они исчезли. Я не знаю, что делаю. Что Водяному нужно от замка? Почему только я не уснула?

— Спокойнее, Мей. Думай о том, что ты знаешь , а не о том, чего не знаешь, и так мы сможем заполнить пробелы.

— Я знаю, что все спят. Знаю, что Водяной в замке. Мои силы не могут сломать проклятие, меня затягивает в видения. В первом я увидела Каза еще мальчиком, он прятался от брата и боялся отца. В следующем Эллен избивал ее отец. А потом я встретила Бердсли, который боялся своих изобретений. Он помог мне с кольцами на двери комнаты королевы.

— И что все это тебе говорит?

— Видения важны. Король плохой. Бердсли сделал для короля что-то, чего боится сам…

— Вот! — Аллертон хлопнул в ладоши. — Вот и ключ. Если Бердсли сделал что-то, чего он боится, для короля, это важно. А если это важно, то Водяному это нужно.

— И я должна понять, что изобрел Бердсли. Но как?

Аллертон пожал плечами.

— А еще это означает, что Водяной дает подсказки в видениях. А хотя нет. Не обязательно. Подсказки были лишь в видении с Бердсли, там я их хотя бы заметила. А еще загадки, — я простонала. — Это так путает.

— Водяной — игрок. И он любит управлять людьми. Он хочет, чтобы ты задалась вопросом, во что верить. Он хочет запутать тебя как можно сильнее. Так он терзает свою жертву, разрушая сознание.

— Я ему не позволю, — сказала я, пытаясь отринуть тревоги и сосредоточиться на том, что еще я знаю, что в замке еще есть секреты, и если разговор с Бердсли был правдивым, то они приведут к королю.

Я склонилась над столом, копаясь в документах. Большая их часть была чеками. Здесь было подтверждение, что король послал много денег в Джакани, но должен он был еще больше.

— Это может быть связано с бриллиантами? — спросила я Аллертона. — В каждой таверне ходят слухи, что король создает в тайне бриллианты, чтобы продавать их в Джакани. Говорят, шахты в Джакани иссушены, а рабы гибнут на солнце.

Аллертон скрестил руки.

— Это связано с деньгами и властью. Красный дворец обветшал, и ему нужно продавать камни, чтобы возместить стоимость ремонта. Так он мог угрожать Джакани бриллиантами, но и оказывать давление на Цину.

— Даже не знаю, — сказала я. — Это почти и не секрет, это точно не объясняет, чего так боялся Бердсли, — я продолжила копаться в бумагах, не зная, что ищу. За такое меня могли казнить, и от этой мысли горло сжималось. — Стоп, а это что? — я вытащила широкий лист бумаги из-под стопки. На нем были диаграммы, цифры, какие-то чертежи. — Рисунки похожи на механического паука, что преследовал нас. А ниже… смотри-ка, — я протянула бумагу Аллертоне. — Приказ кузнецам Цины делать такие детали, — я скривилась. — Он почти ничего им не платил. Чуть больше, чем платят рабам. Отец зарабатывал почти столько же, продавая дерево.

Аллертон покачал головой.

— Он же тиран. Но зачем ему столько оружия? Если он торгует с Джакани, зачем делать армию?

Я читала дальше бумагу.

— Приказ требует секретности. Если кого-нибудь поймают на разговоре об этих оружиях, его приговорят к смерти! Так тут говорится. Но это странно. Похоже, что король заказывает оружие для армии. Но зачем?

Глава седьмая: Другой взгляд

Аллертон молчал, пока я обыскивала покои короля. Мы не нашли больше ничего о заказе оружий или механических пауках. Ничего не уточняло содеянное Бердсли. Я не могла представить, кого король собирается атаковать с такой армией. Но мы узнали, что он берег оружие на потом. Может, он ждал чей-то атаки. Мысли тут же вернулись к Джакани. Они были самыми воинственными в Эгунлэнде, у них было много шахт и рабов. Они продавали соль и бриллианты. Я понимала, почему король хочет управлять их богатствами, особенно с такой разрухой в Цине. Но, насколько я понимала, королю Джакани нужны были в союзниках, ему нужны были деньги. А потому смысла в войне с ними не было.

Аллертон продолжил уроки. Водяной часто атаковал мысленно, но мог напасть и в реальности, а чтобы уничтожить его, мне нужны были мои силы. Но как бы я ни старалась, я не могла призвать огонь. Зато я смогла создавать маленький ураган, размером с книгу или тарелку, научилась управлять его движением. Ветер слушался меня лучше всех элементов. Я подозревала, что это связано с моим характером. Я не была холодной или горячей, я была сильной, дикой и непокорной.

— Хорошо, Мей. Ветром ты управлять научилась. Насколько я знаю, многим рожденным с мастерством это давалось сложнее всего.

— А огонь? С огнем им управляться было проще? Почему я не могу его призвать?

— Это зависит от сердца. Те, что вспыльчивы и легко злятся, умеют призывать пламя, — рассмеялся он. — Это приносило много хлопот Борганам.

— Но меня легко разозлить, — сказала я. — Почему у меня не получается?

— Ты испытала огромную потерю, — сказал он. — И боль изменила твое сердце. Тебя все еще легко разозлить?

— Многое изменилось после смерти отца. Но я не знаю. Я не знаю, что я.

— А знает ли хоть кто-нибудь? — ответил он. — Ты сама бы поняла это с возрастом. Никто из нас не знает, что делает. Мы лишь выбираем из того, что умеем. Человек, что говорит тебе, что знает все, просто лжет.

Я вздохнула. Неприятно, но я должна была сказать.

— Может, причина того, что я не могу создать пламя, в том, что мне помогает человек, убивший моего отца.

Аллертон отвел взгляд, его челюсть сжалась. Таким безропотным я его еще не видела.

— Я не могу изменить прошлого, Мей. Надеюсь, однажды ты поверишь, что я сожалею об этом.

Я покачала головой, вспоминая, как вел себя Аллертон тогда в палатке. Даже если сейчас он был моим защитником, я не могла отменить своей реакции на него. А если я не могла отвлечься от этого, как я вообще смогу с ним работать? А ведь я должна была помнить и о Казе, и об остальных придворных.

— Почему ты мой защитник? Почему не кто-нибудь другой?

Он замолчал и окинул меня взглядом.

— Из всего лагеря я подхожу больше всех. У меня больше всех знаний. Я изучил больше книг, чем остальные. Но я понимаю, что, несмотря на мои старания, на то, что я — глава Борганов, я не могу не упомянуть это, нашу первую встречу уже не изменить. Ты сможешь увидеть меня не монстром, виновным в смерти твоего отца?

Я думала над этим какое-то время.

— Я пытаюсь, но не думаю, что готова.

Слова повисли в воздухе. И они увеличили дистанцию между нами.

— Почему ты не используешь его? — сказал он сквозь сжатые зубы.

— Что?

— Используй свой гнев ко мне. Ты не сможешь ранить мою душу. Используй его на мне. Сожги меня, — его янтарные глаза сверкали.

Я глубоко вдохнула и уставилась на Аллертона, вспоминая первую встречу. Это было так ярко, словно случилось лишь мгновение назад. Он шел по лагерю Борганов со стражей. Я смотрела, а внутри клокотала ненависть, я знала, что его окружают те же люди, что напали на деревню. Они убили моего отца и похитили рожденную с мастерством. По его приказу. Из-за Аллертона. Забрали бы меня, но жертвой стала Эллен. И они, сражаясь, убили единственного человека, которого я любила. Они убили того, кто растил меня, приглядывал за мной, учил меня жизни.