Эннера

— Я хотела прийти, — так же тихо проговорила она.

— Зачем?

— Поговорить, попытаться… объяснить, не знаю! Всё… не должно быть вот так. Не может.

— Не знаю, как должно, но может точно, — хмыкнул Адан. — Не думаю, что стоит что-то объяснять, — улыбнулся чуть насмешливо, с капелькой едва заметного презрения, как будто он уже все для себя давно решил, и вряд ли ее слова или поступки смогут изменить сложившееся мнение. И вопреки этому впечатлению все же добавил:- Но ты можешь попытаться… Объяснить.

— Я… — замолчала, закусила губу. — Я… идиотка. Действительно, — она потерла лоб ладонями, подтянула к груди ноги, обхватила колени руками. — Знаешь, я правда шла спросить о Мире. Думала, что за этим, потому что дни идут, а… вестей никаких. Таль сказала, ты ее чувствуешь. А теперь вот… — качнула головой, выпрямилась.

— Теперь вот я больше ее не чувствую, — он перестал улыбаться. — Уже несколько дней.

— Но ведь… это еще ничего не значит? Мы не знаем, как там на Тмиоре, что…

— Не ври мне. И себя не обманывай. Мы все знаем, что это значит, — Адан тряхнул головой. Ухмыльнулся. Теперь уже он без стеснения разглядывал ее. Роми видела, как его взгляд бродит по обнаженным ногам, которые едва скрывают короткие шорты, поднимается к животу, к груди, будто и нет на ней просторной цветастой блузки, скользит по оголенным плечам, по лицу, волосам… Она молчала, все так же закусив губу. Чего-то ждала. Или просто позволяла себе плавать в ощущениях, которые следовали за его глазами. Наконец, Адан встретился с ней взглядом. — Сколько тебе осталось?

Роми вздрогнула.

— День, может два. А потом… Как получится.

— Боишься?

— Нет, — твердо ответила она, и поняла- что правда. Страх ушел. Полностью.

— Это хорошо, но знаешь, — он покачал головой. Задумчиво уставился в окно. Почесал переносицу, снова встретился глазами с Роми. — В одном ты ошиблась. Я оказался совсем не готов к переменам. И сейчас не готов. И вряд ли буду. Лучше бы ты тогда стерла мою память, а не Миры, — вздохнул. — Еще лучше- сейчас. А еще лучше, если бы я никогда с тобой не встречался вообще.

— Ты- доа, вряд ли тебе можно стереть память, — отозвалась она. — Было тогда, или сейчас… Ты бы вернулся, вспомнил, или еще что. Ты- доа. Ты генетически готов… И…все это уже миллион раз говорилось, — Роми сглотнула. Посмотрела на свои руки, будто они могли дать ответ на другой вопрос, на то, что он сказал последним. — Ты, правда, так думаешь?

— Нам с тобой всегда будет слишком тесно. Особенно, когда доа станешь ты. И он.

Теперь уже Роми смотрела в окно.

— Я никогда не думала, что все может вернуться… И так…

— Дело не только в этом. Не в том что и почему вернулось. И не в том, что я не поверил в твое беспокойство о Мире. Не в том, что мне нравился мой мир таким, каким он был до вас. И даже не в том, что Мира принесла себя в жертву, спасая атради. И уж точно не в том, что неугомонная Таль никогда не успокоится. Найдет способ изменить Бэар еще больше, разрушит Сферу, создаст новую расу или еще что-нибудь. Проблема в тебе. В нас… В том, что я посмел захотеть тебя. И сейчас хочу. И всегда буду. Всегда желать, чтобы ты стала моей. Всегда знать, что не станешь. Не станешь, даже если сейчас я позволю себе прикоснуться, зайти дальше. Даже после близости- моей ты не будешь. Всегда его.

Всегда. Даже тогда, когда и не знала еще Алэя. Не подозревала, что Плешь приведет к ней человека, чувство к которому не исчезнет с веками. Даже когда они не были вместе, когда избегали друг друга, не виделись годами, когда их жизни переплетались с чьими-то другими. Когда уходила страсть, и оставалось лишь ни с чем несравнимое тепло. Когда захватывала злость, граничащая с ненавистью. С желанием вычеркнуть, вырезать. Забыть. Всегда. Это было больше, чем принадлежность кому-то, больше, чем единение, чем родство. Сразу все и что-то совсем другое. Ее маленькая, личная вечность, которая не имеет никакого отношения к времени.

И все-таки, несмотря на все это, она могла бы сейчас сказать Адану, что не знает, как бы оно могло быть уже с ним. Что желание, которое вспыхнуло здесь, в этой самой комнате, когда она вдруг поцеловала его в ответ на предложение удивить- оно не исчезло, никуда не делось и вряд ли денется. И если он сейчас прикоснется- она ответит. И тогда они точно зайдут дальше. Теперь уже никакие Гончие не помешают.

А потом- она не будет испытывать вины перед Алэем. Но перед ним, Аданом, — да.

— Думаешь, это наш последний разговор?.. — почти шепотом проговорила она.

— Надеюсь, последний. И не только разговор, но и встреча. Нас больше ничего не связывает. И не связывало никогда, — он поднялся с кресла. Прошелся к окну, остановился спиной к ней. — Уходи. И никогда больше не приходи.

Некоторое время Роми смотрела ему в спину, все так же сидя в кресле. Ей казалось, что в голове не осталось ни одной мысли или что их там целая тысяча, миллион. Что они толкутся, вытесняют друг друга, мечутся хаотично и этому не будет конца. Если только она не уйдет, не послушает Адана, облегчив тем самым им обоим жизнь. Или не сделает по-другому, усложнив все еще больше.

Она должна была бы уйти, но не получалось. Встала, подошла к нему. Протянула руку и почти прикоснулась. В последний момент отдернула, сделала еще шаг- теперь уже в сторону, замерла рядом с ним.

— Значит, ты уверен, что Миры- больше нет? — тихо заговорила, будто и не было ничего сказано до этого.

— Я уверен, что не чувствую ее, — не оборачиваясь, ответил Адан. — Учитывая, что там творится, вряд ли Мира решила просто уединиться.

— Может, что-то изменилось. В структуре мира, Тмиор окончательно стал Фахтэ, лава фонит, или наоборот, обратная трансформация превратила планету во что-то еще, новое, третье… Может, то, как ты ее чувствуешь- это те же наши метки и… они стираются. Достаточно мощного всплеска и все.

— И как? — он обернулся к ней. Саркастически изогнул бровь, ухмыльнулся:- Получается?

— У тебя, я вижу, обратное получилось легко! — в тон ему ответила Роми. Добавила:- Я должна верить. И я верю. Это же Мира. Она- особенная.

— Я не о Мире.

— А я о ней.

— Хорошо, давай о ней, — Адан рассмеялся. Неожиданно легко, естественно. — Я верю, что Мира- особенная. Но я знаю, где и с кем ей пришлось иметь дело. Я вот с одной упрямой стервой никак не могу справиться, а там- сотни, если не тысячи таких, как ты.

Роми непроизвольно улыбнулась.

— Тысячи, скорее всего. Мы не вытащили и пятисот. Но они ее не тронут. Максимум- не послушают… Она справится. Вот увидишь.

— Угу. Расскажешь все это Ллэру, когда он очнется, — Адан отвернулся. Снова уставился в окно, за которым почти стемнело.

— Она сама ему все расскажет. Вот увидишь. Можем заключить пари.