Эннера

Таль кивнула.

— Пойдем, — подхватила Миру под руку. — Сама увидишь.

Все окна были закрыты, двери в смежные помещения- тоже, задернуты плотные шторы. В комнате душно и жарко, будто кто-то на всю катушку раскочегарил невидимую печку, врубил скрытые батареи или подогрев пола: даже мягкий ковер казался теплым. Ллэр спал на животе, неуклюже подмяв под щеку подушку и натянув почти по самые уши толстое одеяло.

Ощущение нехватки воздуха усиливал странный запах, терпкий, сладковатый. Незнакомый. Лекарства не могут так пахнуть, впрочем, что она знает о том, какой дрянью пичкала его Таль? Хотя чем бы не пичкала, главное, что помогло. Преобразование завершилось, Ллэр будет жить- по крайней мере, так уверяла мать.

Мира опустилась на колени возле кровати. Она смутно помнила собственные метаморфозы на больничной койке, когда Таль колдовала с ее кровью. Да и вряд ли они сравнимы с тем, что пришлось пережить Ллэру. Это ведь не просто активировать потенциальные способности, как было с ней, а, скорее, вернуться с того света, пройдя все стадии умирания и воскрешения в минимально короткий отрезок времени.

Девушка сдержанно вздохнула, с беспокойством оглядела Ллэра. Осторожно поправила упавшие на его лоб волосы. Нежно прикоснулась кончиками пальцев к щеке, резко отдернула руку, потому что в первую секунду кожа показалась глыбой льда- такой же гладкой и холодной. Потом все-таки переборола страх и ласково прижала ладонь, надеясь, что своим теплом сможет хоть чуть-чуть согреть.

— Эль, милый, — прошептала, опасаясь и в то же время желая разбудить, чтобы убедиться- он, правда, в порядке. Что Таль не обманула- самое страшное позади. — Ты слышишь меня, Эль?

— Слышу, — с закрытыми глазами пробормотал он. — Только шторы не трогай.

— Тебе… холодно?

— Холодно… и светло, и… — он осекся, один серый глаз (второго не было видно из-за подушки) уставился на Миру. — Ты вернулась.

— Вернулась, — все так же шепотом отозвалась она. — Я могу помочь?

— Ты… уже, — он попытался перевернуться на бок, поморщился. Сглотнул. — Проклятье… Как мне все это…

— Дай руку.

Он протянул. Ладонь оказалась горячей и влажной.

Мира крепко обхватила ее, сцепляя свои пальцы с его в замок. Собралась перенести обоих, но в последний момент остановилась. В груди неприятно кольнуло- вдруг сделает хуже? И тут же успокоилась. Таль бы предупредила, если бы хоть что-то было опасно делать. Тряхнула головой, решаясь. В конце концов, собственная интуиция ни разу не подводила, не подведет и сейчас.

В следующий миг вокруг было темно, голые колени провалились в теплый песок, стало жарко. Еще жарче, чем в комнате, зато не так душно. Пока глаза привыкали, за спиной вдалеке послышался шелест волн. Свежий воздух, сильная луна, которой не видно из-за плотных облаков, но чьи лучи проникают внутрь, позволяя впитывать, как губка, энергию доа, подальше от остальных, там, где их никто не найдет, потому что в этот мир может войти далеко не каждый, тишина и покой- все, что им так необходимо сейчас.

Рядом шумно выдохнул Ллэр. Пошевелился, садясь, не выпуская руку Миры и опираясь на нее. Давалось это с трудом- он едва не повалил девушку на песок, другой рукой ухватил ее за плечо. Больно сжал.

— Прости, — ослабил хватку, только когда все-таки сел. — Воздух… И ночь.

— И я.

— И ты… — он выпустил ее плечо, прикоснулся к щеке Миры. Мягко провел. — Вернулась.

— Вернулась. И никогда не должна была уходить, — она перехватила его пальцы, поцеловала, снова прижала к щеке. — Прости.

Ллэр качнул головой.

— Ты не могла не пойти. Не попытаться исправить. Иначе… мысли бы сожрали тебя.

— Наверное, ты прав. Но я все равно жалею, что оставила тебя. Ты, — она посмотрела в светящиеся глаза Ллэра, — важнее всего на свете.

— Нет, — он снова покачал головой. Оглянулся на море, улыбнулся чему-то, поднял глаза на Миру. — Нет. Сейчас- ты.

— Нет, сейчас уже мы, — она тоже улыбнулась, крепко сжала его ладонь двумя руками. — Знаешь, этот мир когда-то принадлежал тлай. Я нашла его, когда пыталась попасть на Фахтэ. Теперь здесь никто не живет, никого не осталось, ничего не напоминает о былом могуществе этой расы. Только песок, темнота и океан. Так странно…

— Всегда темнота?..

— Ага. Кажется, последствия возникновения доани. Одно из, за которое их и наказали. Только это все равно не спасло тлай, — помолчала. — Тмиора тоже больше нет. Они погибли. Не все, но много. Слишком. Я ничего не смогла исправить. Зато почти потеряла тебя, — голос дрогнул. Мира замолчала, к горлу подступил комок. Пришлось чуть ли не до крови прикусить губу, чтобы не разрыдаться. Почему-то сейчас хотелось именного этого- уткнуться в горячее плечо Ллэра и плакать. Долго, навзрыд. Потому что не справилась, потому что чуть не погибла, потому что перенервничала, потому что сходила с ума от беспокойства, потому что только оказавшись запертой в огненном кольце поняла, как сильно любит Ллэра и на что способна. Успокаивало только одно- может, все это стоило пережить хотя бы для того, чтобы знать, чтобы помнить, чтобы ценить такую хрупкую и переменчивую смертную жизнь.

Неделю назад она отчаянно торопилась уйти. Опасалась не сколько того, что Эль передумает, сколько растерять собственную решимость под натиском его аргументов. Ведь так легко сдаться, позволив уговорить себя не рисковать. И четкое понимание, что потом пожалеет и будет до конца жизни корить себя за слабость, растворялось, таяло под обеспокоенным взглядом любимых серых глаз. Но за секунду до смогла заставить себя убраться с террасы, исчезнуть, стереть след. Сбежать подальше, сюда, в древний мир тлай, чтобы впервые за все это время позволить себе стать собой в полную силу. Поссорить двух внутренних Мир, столкнуть лбами, заставить принять друг друга.

Она не думала- действовала. Торопилась не успеть, боялась передумать, вернуться. Оказалось, что преодолеть барьер, отделявший Фахтэ от остальных Вселенных, совсем не сложно. Гораздо труднее- понять, как поступить дальше. Куда идти, что говорить, как убедить, заставить поверить. Невероятно трудно- узнать путь обратно. Почти невозможно- вернуться. Но все это случилось уже потом, а в начале…

В начале Мира вряд ли могла объяснить, что именно произошло. Полностью потеряла ощущение времени. Не чувствовала- час, день, больше. Только потом словно прозрела. И вспомнила. Внезапно, сразу, все. Как будто тоже получила доступ к капсуле памяти предков, как Роми в пещере. Осознала, что внутренний голос на поляне принадлежал только ей, знала, что же так настойчиво пыталась добиться от Самара, угрожая уничтожить его мир, что хотела узнать, проникая в его память.

Самый древний атради сопротивлялся до конца, возводил блоки, снова и снова. Она- беспощадно ломала. А Гончие терпеливо ждали ее сигнала. И эта борьба убивала не только Самара, но и ее саму. Тот, кому в определенном смысле должна быть благодарна за свое рождение, оказался слишком сильным. Почувствовал в ней противоречие, нащупал доа, сумел надавить, вынуждая ее бороться с самой собой, тратить оставшуюся энергию на самоуничтожение. Каким-то чудом, будучи уже на грани, Мира все-таки смогла выпустить тех, кто Самару не по зубам. Гончие послушно привели в исполнение смертный приговор, завершили начатое и погибли. Она- тоже почти умерла. И все же сумела проникнуть в часть тайн создателя Тмиора, которые он так тщательно прятал от всех.