Эннера

— Давай, вообще, не будем никак считать, — предложил Адан. — Вкусно?

— Сейчас главное, не чтобы вкусно, а эффективно. Верно? Но вообще- да. Вкусно.

Адан отпил из горла, причмокнул, облизывая губы. Ему досталась ягодная настойка, ароматная и хмельная.

— Хороший выбор. Рука и, правда, легкая, не обманула, — он откинулся назад, уперся спиной в диван. — Значит, тебе тоже хочется разучиться на время думать?

— Мне тоже хочется… Знаешь, наверное, догадываешься, — Роми усмехнулась. — У нас все время тишь да гладь. Можно не думать. Многие и не думают. А как надо… так тяжело. Мозг, наверное, атрофируется. Вместе с чувствами.

— Ты не похожа на атрофированную, — он хмыкнул. — Я бы даже сказал, что с мозгами у тебя все в полном порядке. И чувствами тоже, даже слишком! А вообще… — Адан заговорщицки понизил голос. — На твоем бы месте я не переживал. У них все равно ничего не получится…

— У них?

— Молодец, я почти поверил, — хихикнул Адан, делая еще пару глотков.

— Ты думаешь, я… тут… — она отхлебнула из своей бутылки. — Нет. Я не потому… Почему все решили, что я и Ллэр… А! — кажется, Роми махнула рукой. — К чертям…

— Я не думаю и думать не собираюсь, — он пошевелился, удобнее устраиваясь на полу. Взмахнул в воздухе бутылкой. — Поддерживаю! К чертям!

— Дзынь, — сказала Роми и негромко рассмеялась, снова звякнули бокалы, будто в глубине дома кто-то соединил их в тосте. Некоторое время они пили молча. Потом она спросила:- Ты живешь один?

— Да, всегда. Родители умерли, когда я был совсем крохой. Братьев и сестер нет, а девушки… Они были приходящими, Таль тоже. Так проще, — он ухмыльнулся, вспомнив, как эта девица сбросила халатик в беседке в качестве наглядной иллюстрации сделанному предложению. Да уж, проще… С Таль ничего не просто, не было и не будет. Только сейчас он о ней думать не станет. Сейчас у него в гостях симпатичная и бессмертная Ромиль. — Слушай, а можно вопрос? Личный…

— Конечно, — просто согласилась она.

— Обещаешь не наброситься на меня? — пошутил Адан. Ответа не дожидался. Если набросится, предупреждать заранее не будет. И справиться с ней он сумеет. — Ты хотя бы приблизительно помнишь, сколько у тебя было любовников?

— Эээ… Неожиданно, — Роми опять засмеялась. — Ответ- нет. Это, по-твоему, плохо?

— Это нормально, раз уж судьба запихнула тебя в чертовски привлекательное тело на века вечные. И, кстати, характеризует тебя, как вполне нормальную. Не атрофированную ни разу. Потому что если бы к такому телу прилагался один Ллэр, я был бы как минимум разочарован… — он резко замолчал, рассмеялся. — Черт… Я опять анализирую. Знаешь способ, как с этим бороться?

Она встала, перебралась от кресла к дивану и села теперь рядом с Аданом. Протянула бутылку, предлагая единственный сейчас способ перестать анализировать: пить дальше.

— Ллэр намного младше меня. Он знает своих родителей. У него было детство и юность. У меня- нет. Или я не помню… Это странно, знаешь ли. Но уже давно меня не тревожит.

— Наверное, это тоже нормально. Все странное рано или поздно становится нормальным. Как мы с тобой, мы ведь тоже странные, — перехватив ее удивленный взгляд, Адан улыбнулся. — Помнишь, вчера, почти в это же время, ты предлагала мне коктейли в Плеши, а я отказывался и хотел уйти? А сейчас ты пришла ко мне домой, я уже не отказываюсь, потому что мы решили вместе напиться. Ну, а если вспомнить, что пару раз за последние сутки мы чуть друг друга не убили, то… это ведь странно, что мы сидим тут вдвоем в кромешной тьме и пьем, потому что не хотим думать? — он подмигнул. — Но это нормально. Даже отлично.

— Чертовски замечательно! — она хмыкнула. — Плешь… Это было только вчера… Примерно сутки по времени большинства миров. Мне нравится такой ритм. Нравится смена декораций, даже угроза… Нет, угроза, конечно, не так нравится, но после всех лет очень тяжело поверить в ее реальность… — она помолчала. Потом пробормотала:- Я могла погибнуть. Надо же… Какое… странное чувство.

Кажется, до нее только сейчас дошло.

Адан улыбнулся. Алкоголь приятно обволакивал вены, расслаблял. Хотя почему-то не покидало ощущение, что он по-прежнему трезвый. Будто стоит сделать над собой усилие, заставить выйти из оцепенения, и сразу спадет хмельная пелена с глаз. Но выходить не спешил, поэтому отпил еще. Рассуждать и анализировать уже не хотелось, зато потянуло пофилософствовать:

— В вечности есть что-то парадоксальное. Она и манит, и отталкивает. Печально, наверное, наблюдать, как вокруг все дорогое и привычное умирает, рождается и снова умирает. А ты остаешься… Среди своих еще хуже. Скука. Наверное, время от времени требуется нервная встряска. Не такая, конечно, как на поле… — Адан сделал несколько глотков, посмотрел на Роми. — Слушай, но раз ты вчера чуть не погибла, значит, не очень-то вечная. В смысле, это твой выбор- жить. Или умереть.

— Я по-другому воспринимаю то, что ты называешь «жить», и у меня не хватит слов, чтобы объяснить. Мы просто есть. У нас нет целей в жизни, нет смысла. Точнее, они появляются, достигаются, забываются… Или не появляются… Большинство из нас даже не заметят разницу. Потому что для нас все это вопрос мгновений. Можно веселиться, пьянствовать до потери пульса изо дня в день, притворяться, играть в богов и королей, менять себя, устраивать революции, разрушать, созидать, изобретать, воровать, летать к звездам и охотиться на доисторических животных. Что угодно, но в конечном счете для нас это все миг длиною в века. Понимаешь?

Он мотнул головой. Представить такое не получалось.

— То, что произошло вчера ночью, как ты опустошил меня. Почти убил… Я никогда о подобном не слышала. И я не в обиде на тебя за это. О, ни капельки не в обиде! — она улыбнулась. — Понять, что ты уязвим. Это… Да, я могу прекратить свое существование. Но это потребует небывалого мужества и терпения. И еще большей уверенности в своем решении. Потому что для этого нам надо полностью себя истощить энергетически, пробыть в Песочнице так долго, что просто умрем от голода. Или покончим с собой. А наше мировосприятие… оно просто не допустит такого. Ллэр говорит, мы скучные, скучающие и равнодушные, но мы все равно не думаем о том, как все это прекратить. Когда столько живешь, само понятие времени, вечности теряют какой-либо смысл. Нет такого «столько живешь», нет начала и конца, нет ничего, то есть, действительно, ничего. И в то же время- есть всё. Бесконечная череда сегодня. У нас существуют легенды, что когда-то было по-другому. И сам факт их наличия, сам факт размышлений на этот счет, вопросов, поисков, философствований подтверждает, что когда-то БЫЛО что-то. Иначе бы мы просто отрицали все это, мы бы были меньше людьми. Ведь из ничего не может зародиться такое. Согласен?