Эннера

— Мы ни фига так и не узнали об этих Тенях. Такого, чтобы наверняка, — он покусал губу. — Роми знает кое-что, но оно не вписывается в то, что произошло… не совсем вписывается. Ты можешь быть права. Потому что… Я, вообще, не понимаю, какого ты там оказалась, кроме как целенаправленно убрать Самара. Да еще и от Алэя.

— Может, и целенаправленно. Я вряд ли смогу объяснить. Но одно совершенно точно, — она пристально посмотрела ему в глаза. — Я понятия не имела о существовании Самара. Ни кто он, ни что, ни где, ни что вообще есть такой… Ты же мне веришь?

— Конечно, я тебе верю, — он усмехнулся. — Ты сомневаешься?

— Нет, я просто хочу это слышать.

— Я верю тебе… И… что бы там ни было, ты не должна испытывать угрызений совести из-за того, что хотела и пыталась убить Алэя. Не потому, что в тебе были Тени, и ты вряд ли отвечала за свои поступки. Подозреваю, он внес посильную лепту в то, чтобы подтолкнуть тебя к этому, а?

— Не настолько, он все-таки твой отец, — улыбнулась Мира. — Но ты сам согласился, что я не имею права судить, так что… — она пожала плечами. Стала серьезной. — Ты, конечно же, скажешь, что я ничего не понимаю. И будешь прав, но! Я уверена, что Тени- ключ к тому, что случилось. Не только с Самаром.

— Я скажу, что я тоже ничего не понимаю, — невесело улыбнулся Ллэр. — Я вернулся туда… Исследовал каждый миллиметр места, где раньше стояла деревянная халабуда Самара. Каждую щепку, что не унесло ветром. И единственное, что там сейчас есть- выход в подземные пещеры. Может быть, Тени явились туда убить Самара, потому что только так можно было распечатать вход в пещеры, но мне кажется сомнительным. То шоу, что Тени устроили нам… Роми говорила, если переложить изменения температуры воздуха на ноты, получится мелодия. Я не чувствовал ничего подобного. Черт, не знаю. Что помнишь ты о Тенях?

— Я не помню почти ничего, но… Мне кажется, ты можешь узнать, что именно я не помню, — она придвинулась ближе, сжала пальцами его ладонь. — Не знаю, насколько получится, но мы ведь можем попробовать?

— Предлагаешь, чтобы я влез к тебе в голову, как ты- к Роми?

— Интересно, откуда ты знаешь, как именно я влезла в голову к Роми, а? — обиженно хмыкнула Мира. Выпустила его руку, развернулась спиной, собираясь соскочить с кровати, чтобы одеться. — Забудь, я ничего не предлагаю.

— Ты… — он схватил ее за руку, удержал, потом потянулся за ней. — Ты чего?..

— Ничего, — буркнула Мира, но не вырвалась. Обернулась, хмуро взглянула на лежащего на боку Ллэра. — Можешь не упоминать Роми в каждом втором предложении хотя бы? А то начинает казаться, что ты Тмиор только ради нее спасаешь.

Ллэр ухмылялся.

— Адан между прочим тоже в курсе, как ты по головам шарилась.

— Адан, между прочим, в курсе много чего, о чем ты не в курсе, — парировала Мира.

Улыбка его стала еще шире.

— Да, и о чем же?

Она разозлилась, теперь уже на себя, потому что ведется, как маленькая глупая девчонка. Весело ему, конечно… А она зачем-то ревнует, хотя дала слово, что не будет. И вообще…

— Ты хочешь попробовать или нет? — вместо ответа спросила Мира, уставившись в окно на лунную дорожку.

Ллэр завозился позади. Сел, обнял ее со спины. Шепнул в самое ухо:

— Мне весело, потому что я не умею по-другому. Прости, — мягко коснулся губами ее виска, пальцами- шеи. — Но не вспоминать Роми не выйдет. Ее было слишком много в моей жизни и будет слишком много в твоей, раз уж мы пытаемся удержать Тмиор…

— Знаю, — так же шепотом ответила она. Злость куда-то испарилась, уступая место нежности и… страху. Неизвестно, что может увидеть Ллэр в ее памяти. Тем более, неизвестно, к чему это приведет. Но отступать не собиралась. — Ты готов?

— Готов… — он перебрался вперед, устроился поудобнее напротив. Обхватил ее лицо ладонями. — А ты? Ты тоже можешь ненароком зацепить что-нибудь из моей памяти. Что тебе не понравится.

— Обещаю не устраивать истерик и сцен ревности, — она взялась обеими руками за его запястья, сжала. — Но все равно постарайся показывать поменьше.

— Уже начинаю возводить блоки на все несущественное, — улыбнулся он.

Мира не ответила. Усмехнулась, подумав, каким нелепым кажется теперь обычное желание всех влюбленных знать друг о друге всё. Она не хотела. Так или иначе, за плечами у Ллэра столетия, впереди- бесконечно много лет. Он будет жить, совершать ошибки, исправлять их, опять ошибаться, наслаждаться, страдать, расставаться, прощать, забывать, снова влюбляться и так по кругу. А у нее- ничтожно мало времени, когда тратить драгоценные минуты на ревность к прошлому- непозволительная глупость. Сегодня Ллэр с ней. Это главное. И поэтому она должна избавиться от всех сомнений, страхов, неуверенности. Их с Ллэром завтра- слишком зыбкое, чтобы ссориться из-за их вчера.

Больница никогда не нравилась Мире. Здесь давили стены. Дышать трудно, воздух пропитан стерильностью, если она вообще может чем-то пахнуть, множество непонятных приборов и пугающих роботов. Только почему-то сейчас она сидит в удобном кресле и терпеливо дожидается кого-то. Стены уже не давят, запах не раздражает, яркий свет не режет глаза.

— Знакомое место, — шепчет голос Ллэра, его самого не видно, но незримое присутствие ощущается. Наверное точно так же чувствовала ее тогда Роми. Свидетель…

И сразу становится спокойней.

Мира вспоминает, зачем она здесь. Уверенней оглядывается и только сейчас замечает в конце длинного, пустого коридора Таль.

Она стоит, прислонившись спиной к красной стеклянной стене, рядом с незнакомым низкорослым, полным мужчиной в голубом халате, о чем-то озабоченно переговаривается, то и дело кивая в ее сторону. Как всегда шикарная- накрашенная, разодетая. Синее облегающее платье повторяет каждый изгиб идеального тела, высокие каблуки делают стройную высокую фигуру еще выше. Жесты властные, как будто ей принадлежит не только эта больница, но и весь мир.

Видимо, отдав последние распоряжения, Таль знаком отпускает немолодого сотрудника и направляется к ней. Грациозная походка хищницы- неторопливые, уверенные шажки пожирают пространство. Мира машинально вжимается в кресло. Почему-то в её присутствии она всегда робеет, хотя Таль очень мила и любезна. Может, потому что в голосе нет-нет да проскальзывают ледяные нотки, а в темно-синих глазах- холодное равнодушие.

Сейчас Таль смотрит по-другому. В пристальном взгляде легко просматривается жалость… Хотя… Мира вдруг понимает, что это не жалость, а сожаление. Настоящее, искреннее.

— Как ты себя чувствуешь, Мира? Ничего необычного? Все в порядке? — она кивает, еще больше ощущая дискомфорт. Кажется, глаза Таль просвечивают ее голову насквозь, подчиняют волю. Скажет сейчас- пойди спрыгни с крыши, и она послушно пойдет и спрыгнет. — У меня хорошие новости, — теперь в голосе отчетливо слышится разочарование. — Пришло время расстаться. Больше у нас нет причин задерживать тебя здесь.