Ксения Бунеева - Пыльными дорогами. Путница (СИ)

О Гачине я слышала всего-то пару раз. Как-то к нам в Растопшу заезжали двое - отец и сын - назвались тамошними. Сказывали, что государство это с Белардой на Юго-Западе границы сводит, а живут там кровные братья белардов. Больше ничего и не знаю.

Под тихое подвывание Румяны, вздохи Стояна и нетерпеливое покручивание уса Далибора мы простояли совсем недолго. Хоть и томительно. Вскоре показался Мечеслав - плечистый русоволосый парень со шрамом на подбородке - видать в бою получил.

- Дядька, гачийцы на соседней улице остановились, у гончарных дел мастера Яра.

- Веди, - приказал Далибор и вся наша компания двинулась за Мечеславом.

Дом у Яра оказался не большим, но ладным. Во дворе горело сразу три костра, у которых собрались купцы со своими семьями.

Румяна хотела было кинуться искать дочь, но Далибор и ее, и Стояна удержал. Мол, ждите своего часа.

Я внимательно рассматривала незнакомый мне доселе народ. Гачийцы почти ничем от белардов не отличались. Одеты только были иначе. Бабы вместо свободных рубашек, поясками подвязанных и верхних сарафанов, носили свободные юбки формой колокола, а поверх кофточки с расшитыми рукавами да лентами яркими по краям. В волосах у них, сложными косами сплетенными, такие же шелковые ленты были.

Мужики все в домотканых рубахах с косым воротом, расшитым узорами красного и синего цветов. А вместо штанов простых - широкие шаровары, заправленные в невысокие сапожки. Самое диковинное для меня - так это пояса их. Широкие, с длинными концами узлов и кисточками на концах. Да яркие какие! Наши мужики бы ни за что такие не надели.

- Тихий вечер, люди добрые, - громко проговорил Далибор.

Гачийцы вежливо, но с недоверием закивали ему.

- Который из них? - спросил воевода у только что подоспевшего Данко.

Витязь быстро обежал глазами всех.

- Нету его. А вон те, - указал в сторону, - рядом были.

- Подойдите-ка ко мне, хлопцы, - жестом подозвал указанных Далибор.

Парни переглянулись и нехотя встали.

- На воре небось и шапка-то горит, - шепнула я.

- Злющая ты, Вёльма, - отозвался Ладимир.

- Ой, а сам-то? Насквозь их видишь разве?

- Не вижу, - серьезно ответил ведун. - А их вины в том нет.

Я недоверчиво хмыкнула, складывая руки на груди.

- А говоришь - «не вижу».

- Не вижу, - повторил он. - Чую. Виновные пахнут по-особому.

- Чего? - протянула я.

Пес его знает, колдуна этого. Как скажет что-нибудь, так хоть с места не сходи. Не разберешь его, Ладимира этого!

- Ваш дружок девицу Забаву увел? - без лишних церемоний спросил Далибор. - Отвечайте правду.

Парни еще раз нерешительно переглянулись и не решались заговорить.

- Ну? - Далибор нахмурился да так, что мне самой не по себе стало.

- А ну-ка говорите, злыдни! - не выдержала Румяна.

- Не мы ее уводили, - начал один, рыжий, весь в конопушках. - Друг наш, Микола.

- И где ж он сейчас?

- Уехал с девицей к озеру.

- К озеру? - вскричала Румяна. - К озеру дочь мою повез? К какому озеру?

- Так это... - помялся рыжий. - Недалече здесь, за холмом...

- Как же их найти теперь, дядько? В темноте-то, - с сомнением произнес Деян.

- Я знаю, как найти!

Все обернулись на меня.

- Да, знаю, - повторила уверенно. - Вот он, - указала на Осьмушу. - Он поможет.

Парень испуганно повел глазами да хотел было кинуться бежать, но Ладимир удержал его за плечи.

- Погодь улепетывать, - строго проговорил. - Лучше племянницу свою отыскать помоги.

- И как же он нам поможет, лисица? - чуть сощурился Далибор, разглядывая меня с высоты роста.

- Увидите, - хитро улыбнулась я. - Ну так что, едем?

***

Озеро, про которое гачиец говорил и впрямь недалече оказалось. Деревенька в ложбинке лежала будто на дне чаши, из холмов сложенной. А озерцо аккурат за одним из них притаилось.

Гладкое зеркало, лишь едва ветерком ночным тронутое, мы сразу увидели. Луна-девица в нем сияющим блюдом отражалась. А по бережкам ивняк порос, густой, нежно шепчущийся с чужаками, покой нарушающими.

- Ну, давай, показывай свои чудеса, девица, - без тени усмешки проговорил Далибор.

Я, ощущая в теле волнительную дрожь - а, вдруг, не выйдет - всмотрелась в ночь. Хоть глаз выколи - не видно и не слышно полюбовников этих.

- Осьмуша?

Перевертыш, неловко ерзая в седле, подъехал ко мне. Лошадь его едва выносила. Не зря видно говорят, что кони оборотней не терпят. Я ее добрых четверть часа уговаривала да гладила, чтоб та позволила парню в седло сесть.

- Помнишь, как сестра твоя пахнет?

Он кивнул.

- Учуешь?

- Постараюсь, - ответил Осьмуша и, прикрыв глаза, потянул носом воздух.

- С ушедшей играть надумала, Вёльма? - шепнул Ладимир.

Я резко оглянулась и только смерила колдуна взглядом.

- Не лезла я в твои заклятия и ты в мои не лезь.

Ладимир присвистнул.

- Никак в силу входишь? - в каждом слове усмешка слышалась. - Смотри не заиграйся.

- Сила силой, а хитрость хитростью, - сощурилась в улыбке я и отвернулась.

За Осьмушей тем временем пристально наблюдали витязи. Далибор решительно нахмурил брови, а его широкая ладонь легла на рукоять меча. Надумай перевертыш чего дурное, воевода ему спуску не даст.

Румяну и Стояна Далибор решил не брать. Оно и правильно. Одна шум поднимет - только испортит все. А кроме мужа ее никто на месте не удержит.

Пока к озеру ехали, мне удалось кое-как объяснить воеводе, что к чему. Думала я, он сразу откажется, как про Осьмушу проведает. Далибор же не сказал ничего против, мол, чародейке виднее.

Осьмуша будто окаменел. Лицо его, бледным светом освещенное, застыло. Ноздри чуть вздымались, а веки подергивались как бывает, если сон дурной увидишь.

На миг страшно стало. Что, если сила луны-девицы переборет? Вдруг оберега ладимирова не хватит и Осьмуша превращаться начнет? Тогда убьют его княжьи люди. Не пощадят мальчишку с темным даром. Ох, не довела бы до беды затея твоя, Вёльма!

Осьмуша открыл глаза, и я едва-едва стон сдержала. По-звериному желтоглазый с черными, будто тьма, расширенными зрачками. После сморгнул и снова человеком стал.

- Ветер слабый, - пожаловался парень. - Дух едва-едва доносит.

- Ну ты же учуял ее?

Он кивнул и указал рукой вправо.

- Оттуда слышится.

Я вопросительно взглянула на Далибора. Воевода натянул поводья лошади и ответил:

- Едем тихонько. Ты, Вёльма с товарищем своим впереди, а мы чуть поодаль.

- Постарайся яснее их учуять, - попросила Осьмушу и добавила, взглянув, как судорожно он вцепился в поводье своей лошади. - И с коня не упади. Давай, Мирка, ласточка, потерпи еще немного.

Кобыла шумно втянула воздух, пошевелила ушами, прислушиваясь к громкому пению цикад и, подчиняясь мне, зашагала по шелковой траве.

- Помоги мне, Вела-вещунья, - прошептала себе под нос.