Ксения Бунеева - Пыльными дорогами. Путница (СИ)

Смерил нас взглядом будто ледяной водой из ушата окатил.

Велимир чуть склонил голову.

- Представить хочу моего племянник и тех, что с ним прибыли.

Ростих лишь мельком глянул на Ладимира.

- Его знаю. А эти, - он помедлил, - огонь и страх, как и предсказывал Лесьяр. За парнем будто два образа вижу, а девка...

- Дозволь мне... - хотел ответить Велимир, но Ростих один жестом его оборвал и указал на меня пальцем.

- Кто ты, дитя ушедшей?

Я нерешительно вышла из-за спины Велимира и остановилась, касаясь рукой гладкой поверхности стола.

- Заклинательница, а звать меня Вёльмой.

Ростих с интересом всмотрелся и чуть подался вперед.

- Теперь вижу силу твою. Зачем пришла? Учиться надумала или любопытно стало?

- Какое ж любопытство? - удивилась я. - Разве ж с таким вещами играют? Чародейкой хочу стать, дар свой обрести.

Сказала и краской залилась. Назад отступила.

Ростих даже не усмехнулся.

- Ну коли испытание пройдешь, так и решим. А ты, парень, - указал на Осьмушу. - Что перевертышу здесь надобно?

- От дара избавиться хочу. Не буду ушедшей служить.

Ростих только головой покачал.

- Думаешь, темный дар такое горе? Избавить мы тебя всегда успеем, а вот научить - на то годы нужны.

Глава Совета склонил голову вниз, будто задумался, а потом резко вскинул:

- Не стану я волка в тебе губить. Хочешь, оставайся и проходи испытание, а нет - иди, пока странника не встретишь.

Осьмуша вмиг побледнел и растерянно заозирался.

- Как же так? - проговорил негромко. - Не могу я уйти...

- Не можешь, так не уходи. В нашем Доме и тебе место найдется, двуликий. Раз уж связываться с одним отродьем ушедшей, - взгляд в мою сторону, - так там и до второго недалеко.

Ростих махнул рукой и стало ясно, что разговор завершен.

- А как же мне быть? - выступил вперед Ладимир. - Детям ушедшей ты назвал испытание, а что мне?

Глава Совета чуть приподнял брови.

- Сила в тебе есть, давно знаю. Потому и не приказываю. Раз хочешь, придешь. Не хочешь - не неволю.

Взглянула я еще раз на Ростиха Многоликого и будто не по себе мне стало. Не зналась раньше с чародеями, не слушала речей их, не видела чудес и Дома Предсказаний. Теперь вот будто зря пришла.

Князь он что ли? Индюк надутый да и только. Такие вон у тетки моей в Растопше стаями ходят. И Ростих этот - индюк вылитый. Разве что перьев не хватает.

Разве ж можно себя так вести с людьми чужими? Мы к нему, значит, на поклон, а он нос воротит. Ох, не ладно это! Как боги такого только до власти и допустили?

Шла я так, голову опустив, в думы свои укрывшись. А как глаза от пола оторвала - в стену и уперлась. Вещая дева-птица осклабилась в жадном прищуре будто завидев добычу. Как живая, а сама золотым вылита. Или вправду жива? Нет, кажется...

- Велимир, как выйдем-то? - голос мой дрогнул, и всем ясно стало, что испугалась.

- Выйдем, лисица, выйдем, - ответил вместо дядьки своего Ладимир и как ненароком обнял меня за плечо.

Я лишь покосилась недоверчиво.

Велимир тем временем к самой стене подошел, ладонью цветка золотого коснулся, шепнул что-то. Сверкнул в посохе робкий огонек, а в воздухе будто дымка вокруг него повисла. Скрипнул засов, которого не было здесь никогда, и, рассеявшись туманом синим, стена расступилась.

- Чур меня... - прошептал Осьмуша за моей спиной.

У самой меня ноги чуть подкосились да Ладимир упасть не дал.

Вышли мы в коридор к Лесьяру. Чудно! Вроде ж с другой стороны шли, а все подле него оказались.

- Ну что, писать мне далее? - поднял голову старик.

- Пиши-пиши, - едко ответил Ладимир. - Ты про нас еще много напишешь.

Глаза Лесьяра снова потемнели и будто стали незрячими.

- О холоде ночном отдельная песнь станет.

Ладимир чуть заметно улыбнулся.

- Да только одна, - оборвал улыбку Лесьяр.

Глаза молодого колдуна вмиг стали неподвижными, как застыли. Может, старик что страшное сказал? Да только я ж не знаю, не пойму.

- Идемте, - приказал Велимир.

Племянник неохотно послушался его. Казалось, несказанное так и застыло на губах его.

- А кто такой Лесьяр? - крепко держа за поводье Мирку, я шла рядом с Велимиром. Осьмуша плелся позади, а Ладимир ни слова не проронил как вышли из Дома Предсказаний.

- Лесьяр - вещун. Уже много лет как его Хранителем поставили.

- А что за книга у него такая? - не унималась я.

- Хранитель должен летопись вести. Все, что видит, знает, помнит.

- Он записывает собственные предсказания?

Велимир кивнул.

- Ему хватит лишь взгляда, чтоб навечно знать о человеке. Потому он никогда и не покидает Дома Предсказаний.

Опустила глаза на настил из досок, по которому мы шли.

- Жаль его, - проговорила.

- Отчего же жаль? - не на шутку удивился Велимир.

- С ума можно сойти ежели про каждого встречного знать.

- Не за что его жалеть, - донесся голос Ладимир. Я оглянулась. - Великий дар - великая ответственность.

- Что же тут великого? Это мучение - света белого не видеть.

Я остановилась и подождала, пока колдун поравняется со мной.

- Это большая удача, Вёльма. Владеть такой силой, значит, иметь власть.

- Власть, которая тебя же губит? - повысила голос я.

Ладимир остановился, долгим взглядом посмотрел на меня.

- Власть видеть дальше, чем остальные, - тихо проговорил он. - Власть знать.

- Зачем?

Он усмехнулся:

- Тебе разве понять? Ты вон и себя-то не знаешь...

Я только открыла рот, чтоб ответить да не успела. Чья-то ловкая рука сорвала с моего пояса кошелек.

Я вскрикнула, резко обернулась. Мальчишка-оборванец, расталкивая толпу, бежал прочь.

- Стой, паршивец!

Со всех ног я бросилась за ним.

Народу было немерено. Я, как могла, бежала вслед за мальчишкой-вором. Его светлая макушка мелькала меж пестрых нарядов горожан.

- Етить твою налево! - заорал мужик в красной рубахе, из рук которого я выбила корзину. - Ах ты ж, темное отродье! Да чтоб тебе...

Что бы мне, я уже не слышала.

- Караул! Убивают!

Баба в желтом сарафане схватилась за сердце и повалилась на свою товарку. Я оттолкнула ту с дороги и за моей спиной заголосили уже обе.

- Стой, упырь тебя за ногу! - кричала я.

- Вёльма! Вёльма, остановись! - голос Ладимира звучал откуда-то издали.

Я не слушала.

- Простился я с своей зазнобой... Ах ты, злыдня поганая!

Лихо поскользнувшись на тарелке, куда уличный гусляр собирал свой заработок, я едва не свалилась с ног. Монеты раскатились в стороны. двое нищих сцепились меж собой, стараясь собрать как можно больше.

Тем временем мальчишка свернул в грязный темный переулок.

Догнать его два счета не составило бы мне труда, коль не платье. И как только бабы ходят в них? Ни побежать, ни прыгнуть. Так и мешается под ногами.

Босой воришка подскочил, ойкнул, поранив ногу об острый камень. Я прибавила ходу и вмиг оказалась возле него. Но гаденыш успел ускользнуть.