Лора Ли - Жаркий поцелуй (ЛП)

Он застонал, когда она прикоснулась к нему там. Он мог чувствовать кипение жара внутри.

— Черт бы тебя подрал, — задохнулся он, потерянный в тумане жажды, наполняющей его до краев. Рукой Кейн захватил основание члена, другая сжалась в ее волосах. — Пососи его, Шеррa. Сомкни свои губки вокруг моего члена прежде, чем я сойду с ума.

Но это произойдет, так или иначе. Он услышал легкий приглушенный стон, когда твердо и тяжело толкнулся в ее губы. Его глаза открылись, Кейн отчаянно таращился на стойки оружия на стене перед ним. Он не будет смотреть вниз. Он не лишится самоконтроля…

Она обхватила его обеими руками и сжала покрасневшими губками раздутую головку. Ее язычок заскользил по его твердой плоти, и Шерра застонала, снова и снова, когда в ее рот начало сочиться его предсемя. Он был близок, слишком близок, и она подталкивала его к краю. Он дрожал в шторме, сотрясающем его тело, трясся жажды, эмоций, потребности и боли, копившихся многие годы. И он знал, что независимо от потребностей его тела, ему всегда будет мало. Он мог вечно кончать в ее ротик, но все еще будет тверд, неистово желая оказаться в жидком жаре ее тесного лона.

Захват его рук был сильным, возможно, даже чересчур крепким, но он боялся, что если отступит, то потянет ее за собой. Поэтому, он посадил ее на подходящую по высоте полку, выравнивая свою очень твердую плоть напротив ее сладкого входа, и желая погрузиться в нее.

— Кейн, нет… — шептала она, слабо сопротивляясь и запрокидывая в изнеможении голову, что позволило его губам добраться де ее шеи. — Не делай этого. Пожалуйста.

— Нахер все это, — прорычал он, обхватывая ладонями ее лицо и сосредотачивая взгляд на ее губах. — Поцелуй меня, Шерра. Дай мне это, малышка. Сейчас.

Ее ладошки накрыли его руки, губы дрожали.

— Я не могу, — слабо вскрикнула она. — Ты же знаешь, что я не могу.

Ее глаза были почти черными от желания, от терзающего ее голода, разрушающего его самоконтроль.

— Отрицание погубит нас обоих, Шерра, — зло возразил он, жажда и возмущение бушевали в нем, пока он колебался, трахнуть ее или сначала отшлепать. — Ты отрицаешь мое право целовать тебя, отрицаешь что я, черт тебя дери — твоя гребаная пара.

Она открыла рот, чтобы то ли возразить, то ли согласиться, этого он уже никогда не узнает. Все, что Кейн знал — голод, гнев, и они полыхали в его шарах и в его страдающей плоти.

Его губы накрыли ее, вторгаясь языком в ее рот. Его женщина. Господи, его пара.

Глава 6

Поцелуй разрушил ее. Тихие испуганные стоны, стоны протеста бились в ее мозгу, но ее тело, ее плоть игнорировали попытки остановиться. Язык Кейна нырнул в ее рот, принося кратковременное облегчение пламенной боли, искушая, успокаивая, заставляя Шерру потеряться в своих ощущениях.

Удовольствие взорвалось в ее теле, пока она упрямо боролась за контроль. Шерра отдалась эротическому поединку губ, зубов и языков, вдыхая аромат Кейна, принимая его поцелуй, чувствуя, как его руки прижимают ее к твердому телу, вынуждая признать то, с чем она продолжала бороться. Ее лихорадку. Ее голод. Ощущение вскипело и помчалось по ее телу, врезаясь в ее ум и оставляя ее слабой и дрожащей в его объятиях.

Такого она прежде не знала. Даже первый сокрушительный поцелуй, который они разделили так давно, был только слабым подобием этого поцелуя. Желание ослабило ее, взорвало чувства, вопившие в горячке спаривания, пронзавшие снова и снова ее тело, вспыхивая в матке с непередаваемой мощью.

Пламя внутри нее взлетело до небес, пока губы и язык атаковали ее с безумной силой, с голодной жаждой, врезавшейся в ее тело. Она не могла бороться с этим, как не могла бороться и с самим Кейном. Не тогда, когда его губы накрывали ее. Его язык соблазнял, поглаживая, сводя ее с ума. Шерра хотела почувствовать как его губы накрывают ее рот, выманивая ее язык и освобождая ее от гормона, пульсирующего в раздутых железах под ним.

Годы животной потребности, неизбывной нужды, вызванные самой ее кошачьей природой, вытолкнули гормон на поверхность. И началось сражение за превосходство. Язык Кейна сцепился с ее, но это не было тем, чего хотела Шерра. Он гладил ее рот, и этим чуть охлаждал ее горящую плоть, но вынуждал жаждать еще большего. Шерра пыталась обрести контроль, пыталась победить в этой схватке губ. Кейн снова атаковал ее рот, облегчая напряжение в мучительно раздутых железах, которые распирало от накопившегося гормона.

Руки крепко обхватили ее голову и зарылись в волосы, удерживая, хотя в этом не было никакой необходимости. Шерра обняла Кейна за шею, прижимаясь еще ближе, сильнее впиваясь ногтями в его кожу, когда здравомыслие начало стремительно ее покидать.

Ее тяга к нему все возрастала. Его вкус, его прикосновение. Это стало неистовой бурей, отмело все страхи, возражения — и горячка спаривания взорвалась сверхновой в ее теле.

С победным криком она толкнулась языком в его губы и позволила себе забыть обо всем. И Кейн тут же ответил. Его губы заманили ее язык в ловушку, соблазняя своим ртом. Гормон, запертый в ее воспаленных железах, вырвался на свободу. Бедра Кейна задергались, возбужденный член настойчиво толкался в развилку ее бедер, прикрытых лишь тонким материалом брюк и повлажневшим от ее соков бельем, а выпуклая головка разделяла истекающие влагой нижние губки, насколько позволяла одежда.

Но теперь Шерра засопротивлялась. Восторженное наслаждение стало слишком сильным, когда Кейн стал посасывать ее язык, разгоняя по телу почти непереносимое в своей мощи наслаждение.

Киска ее сочилась влагой от ощущения упирающегося в нее через слои одежды, распаленного жаждой члена. Шерра вцепилась в волосы Кейна, пытаясь отстраниться, но он напротив, боролся, чтобы получить от нее каждую каплю возбуждающего вкуса.

Краем сознания она понимала, что потом ее ждут ужасные последствия. Но сейчас — сейчас есть лишь его поцелуи, его низкие, возбужденные стоны, его член, прижимающийся к ее распаленной плоти, его руки, стягивающие с нее топ, уходящая из раздутого языка боль, перекочевавшая теперь в ее матку.

Когда Кейн отстранился, Шерра изо всех сил попыталась открыть глаза. С ее губ сорвалось испуганное хныканье, когда горячка с новой силой вспыхнула между ними. Лицо Кейна покраснело от усилившейся жажды, глаза от гормонального всплеска почти почернели.

— Кейн, — отчаянно прошептала Шерра его имя, когда он отвел от себя ее руки и дернул наверх ее майку. Трикотажная одежда с трудом перемещалась по ее напряженной, раздутой груди.

— Ни слова, — он сжал в ладонях напряженные холмики. — Каждый раз, когда ты говоришь, ты думаешь. Не думай Шерра, чувствуй.

— Кейн, что ты делаешь? — Она задрожала, когда он с силой ударил языком по набухшему, неимоверно чувствительному соску.