Александра Апрельская - Маршал грозового мира

— Сама ты Тинь! — оскорбилс мальчик. — Меня зовут Тинэйс!

— А меня зовут Адилунд, — плавно вступила в их разговор Раль. — И я нисколько ни на кого не обижаюсь. Но дракон сейчас живет у меня дома, и показать его вам я смогу лишь в том случае, если кто-нибудь из вас удивит меня через три дня на выступлении.

— Хор будет петь, — выпалила невысокая, оборачиваясь на Хорганек. — В красивом платье. Она у нас лучшая певица, вам понравится, вот увидите.

Та чуть покраснела от смущения и тихо сказала:

— Лучше всех поет Кудесница. А я — пробую, учусь, недостатков хватает, но зрителям нравится, это да.

— А остальные пока не выступают, — с завистью выдохнула рыжая. — Мы маленькие. Но уже через полгода запоем и на большой сцене. Кудесница обещала.

Стукнула дверь, и вошедшая Эссабина строго посмотрела на воспитанников.

— Так, армия, быстро по своим комнатам, не мешайте гостье. Дракона ведь выпрашивали, да?

— Она нам обещала его принести, если Хор хорошо споет, — торжествующе вставил Тинэйс.

И опять Раль покоробило от этого сокращения. Мальс Хор не любил петь, утверждая, что хоть голос у него и неплохой, но слух посредственный, а потому ничего толкового не выйдет. Зато он умел играть по меньшей мере на двух музыкальных инструментах.

— Все, все, идите, — велела Эссабина, и дети заторопились к дверям.

— До свидания, — вразнобой попрощались они, веря, очевидно, в следующую встречу с Раль и драконом.

— Ну вот вы и познакомились с моей армией, — улыбнулась Кудесница. — Понятно, что вам они не мешают, но дисциплина есть дисциплина. Как вам Хорганек?

Раль пожала плечами с ответной улыбкой:

— Хочу посмотреть, как она поет.

— Это золотце мне, видно, дано за все, что я вытерпела, обучая младших музыке, — искренне произнесла Эссабина. — Хорганек талантлива, и вдобавок к этому у неё замечательный характер. У многих, к сожалению, вместе с голосом развивается и гордыня. У неё — нет. Думаю, станет прекрасной певицией и неплохим учителем.

— Здорово, — кивнула Раль. — Теперь я ещё больше хочу прийти. Через три дня в Зеленом театре, верно?

— Верно, — Эссабина вытащила из кармана два картонных прямоугольничка. — А вот и билеты. Знаете, — она на минуту задумалась, а затем решительно шагнула к книжной полке и достала оттуда новенький томик в неброской красной обложке. — Это тоже вам, — Кудесница вручила Раль книгу вместе с билетами. — Это история, которую Айт очень хочет поставить — возможно, я даже могу попасть на главные роли. Сама по себе история красивая.

— Спасибо, — искренне произнесла Раль.

***

Хор открыл глаза, лениво изучил светло-серый потолок и повернул голову. Обычная комната обычной гостиницы, всего по-минимуму: узкий шкаф, невысокий комод, кровать и окошко с мрачным небом. Рядом никого не находилось, и потому можно было сделать вывод, что ничего по-настоящему тревожного не произошло. Какое-то недоразумение. Странное недоразумение — упасть в обморок возле энергетического механизма, куда с непонятными целями его потащил Иушнице. С непонятными целями, конечно же. Интересно, отчего это все же случилось? Влияние батерса. Не как на несчастную Синди, но как на человека из Грозового Мира, хотя от родины осталось только имя, а никакого серьезного «грозового» дара он в себе уже не хранил.

Гостиница. Самая обычная, не привилегированная, без дополнительной роскоши — явно не та, какую предложили бы Маршалу и его преемнику, а ведь об их поездке узнали — кто-то, возможно, запоздало — все, и Байонису вряд ли удалось бы отвертеться от полагающихся по статусу удобств. А если их поблизости не наблюдалось, значит, Хор находился не в конечном пункте их маршрута.

При катастрофической слабости одного из пассажиров дирижабль вполне мог завернуть в другой город, высадить там Эссентессеров и мирно двинуться дальше. Хотя… В одной из кают сидели аж четыре Аймалдэна — неужели они бы не смогли справиться с внезапной напастью? Может, и не удалось. Обидно, если из-за раздражения адмирала задержалась поездка, хотя чего переживать — они же никуда не спешили.

Хор поднялся, и кровать радостно заскрипела в ответ. Положительно, он не ошибался в своих предположениях насчет того, что находится не в столице Грозового Мира. Хас… Красивое место, слишком родное, слишком знакомое, покинутое три года назад. Хас, старый город, гнездо Мистералей и Хорана, место серьезной магии и не менее серьезных интриг. Хорошо, что Байонис решил полететь туда, и плохо, что они так и не долетели из-за причуд адмирала. Впрочем, кто просил злить его откровенностью? Хор мог отшутиться, отделаться парой спокойных фраз, однако ударился в философию и получил ощутимый ответный удар.

Он поднялся, отмечая, что пол совсем теплый, хотя в Объединенный Мир уже пришла осень со своими холодными ночами, и заправил постель. За соседней стенкой зашуршало, а затем раздался четкий ритм шагов, который не принадлежал стремящемуся обычно к тишине Байонису. И Хор почти узнал этот ритм, хотя ему слабо верилось, что этот человек может остаться рядом с «заболевшим» пассажиром, который в свое время его довел.

Дверь распахнулась, и в комнату действительно вошел адмирал Иушнице. Выглядел он так же, как и вчера: спокойствие в сочетании с легкой насмешливостью. Интересно, хоть какое-то чувство вины у этого служителя закона существовало?

— Доброе утро, — Мальс Эссентессер сохранял вежливость в любой обстановке.

— Вообще-то добрый вечер, — усмехнулся адмирал. — С момента вашего красивого падения прошло всего пять часов. Мы сейчас находимся в Кронсвельте: залетели, чтобы оказать вам необходимую помощь. Дирижабль тут же. Все пассажиры согласились подождать до завтрашнего утра, однако я вижу, что мы можем отправляться хоть сейчас.

— Что со мной было? — коротко спросил Хор. Он порадовался тому, что потерял всего пять часов, а не целый день, и не причинил столько неудобств Маршалу. Впрочем, в неудобствах следовало винить кое-кого другого.

— Энергетический шок. Не всем полезно подходить к батерсу. Вам это ничем ужасным не грозило, но вам следовало как можно быстрее покинуть дирижабль, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Поскольку выбрасывать вас с парашютом было бы неразумно, то я принял решение сделать остановку, а все прочие согласились. За вас переживают как минимум пятеро человек, в числе которых юная леди, так что можете быть довольны.

— Пятеро? — только и приподнял бровь Хор. — Сомневаюсь, что Бьюкенен Аймалдэн способен переживать за кого-то в перерывах между сном.

— На вашем месте я бы поостерегся с однозначными выводами, — усмешка Иушнице стала шире. — Кей Аймалдэн лично вас осматривал и при случае готов был провести необходимые меры, вплоть до операции, прямо во время полета. Он талантливый лекарь и забывает обо всем, когда речь идет о здоровье пациента. Неудивительно, что с такой отдачей идет постоянное истощение и создается впечатление спящего на ходу человека.