Карина Хэлли - Старая кровь

— Я не стану это делать, — тихо сказала я, сделав взгляд таким же напряженным, как его.

— Прошу, — сказал он, его глаза быстро смотрели на Тонкую вуаль и обратно. — Я не хочу показывать, просто поверь мне.

— Если ты думаешь, что я убью ребенка, потому что ты так сказал, то ты чокнутый.

— Это ты станешь такой, — прошипел он. — Или мертвой!

Он выдохнул, его дыхание вырвалось паром в холодном воздухе. Он схватил меня за руку.

— Идем.

Он повел меня к мерцающему воздуху. Паника поднялась к моему горлу, я уперлась ногами в землю. Якоб потянул меня.

— Ты сказал, что туда опасно идти, — сказала я. Я начинала дрожать от холода, страха и неизвестности.

— Да, — сказал он, сжав мою руку крепче. — Но ты не даешь мне выбора. Там я смогу объяснить все лучше, чем здесь. Те, кто ищет тебя, уже на этой стороне.

Во второй раз за ночь я лишилась дара речь. Я боялась. Но Якоб потянул меня за руку, и я позволила ему вести меня.

Вблизи это было невероятно. Я словно смотрела на холодный пруд, а видела не дно, а улицу заснеженного Стокгольма, но как сквозь серую пелену. Воздух постоянно двигался, мерцал.

— Что со мной будет? — прошептала я, очарованная видом перед собой.

— Надеюсь, ничего, — сказал Якоб. — Но, если хочешь всю правду, придется идти со мной.

Он прошел в воздух, который заблестел и растянулся вокруг него. Он теперь был полупрозрачным, словно вот-вот исчезнет. Он протянул руку ко мне, в мой мир, и стал плотным. Снег собирался на его рукаве, он тянулся к моей руке. Я осторожно обхватила его ладонь, и меня утянуло к мерцающему давлению.

Я заметила сразу, что не было звуков, запаха, все вокруг было мутным. Потом глаза привыкли, вернулся звук, ноздри уловили слабый запах гари. Казалось, я была на той же улице, только она была пустой, снег перестал падать и лежал ровным покрывалом у моих ног. Цвета были тусклыми.

Якоб кашлянул, я развернулась и увидела его за собой. Его рыжие волосы теперь были тускло-серыми. Глаза остались прежними.

— Что думаешь? — спросил он, я увидела в нем надежду мальчика. Он хотел, чтобы мне понравилось это место, его дом.

— Это место другое, — просто сказала я и огляделась. Оно было другим. Как незаселенная версия моего мира.

— Мы на другом слое, — сказал он и подошел к стопкам коробок у входа в переулок. Он сел на одну и похлопал по другой.

— Садись, и я расскажу тебе все, что нужно. И то, что ты бы не хотела слышать.

Я послушалась, заметив, что мои ноги не оставляют следы на снеге, пока я шла, а воздух не был прохладным.

— Хорошо, — сказала я. Я устроилась удобнее на ящике, повернувшись к Якобу, и ждала, когда он продолжит.

— Это место — Темная вуаль, Другая сторона, Черный свет солнца — это параллельный мир мертвых. Это место перехода, куда души ступают перед тем, как попадут вниз или в те места, которые я еще не видел. Меня зовут Якоб, но так было не всегда. Это просто мое имя. Всех проводников так зовут. Мы помогаем душам проходить туда, куда им нужно, некоторые из нас стражи. Мы охраняем это место от монстров и особенных людей, как ты.

Этого было слишком много для моего необразованного мозга.

— Вы охраняете это место от… таких как я? Монстров? Как…

Он понизил голос.

— Монстры существуют, Пиппа. Ты видела их, когда они переходили. Порой они выглядят как обычные люди. Порой они демоны, какими и являются. Или безликие тени. Они приходят из преисподней, места крови и печали. Тонкая вуаль для них самая близкая точка прорыва. Они ищут души, чтобы захватить их, чтобы заполучить тела, поглотить жизни. Они очень-очень опасны. И они охотятся за такими, как ты. Потому такие люди, как ты, угроза для этого места.

— Ох. Ты знаешь, что я бы не пришла сюда, ты меня притащил. И я не прихожу сюда, когда мне пожелается.

— Ты можешь, милая мисс Линдстрём. Ты можешь приходить сюда в любое время, теперь ты знаешь. И, если ты очень сильна, что я и подозреваю, ты можешь создавать двери, когда пожелаешь.

Я была достаточно сильной, чтобы создавать двери в другой мир? Это было слишком невероятно, хотя я сидела в другом измерении с проводником духов.

— И они хотят меня…

— Они хотят тебя из-за твоей силы. Она привлекает их. Ты привлекаешь и других существ, не только монстров и демонов. Ты привлекаешь призраков, духов, которые остаются здесь, потому что не могут идти дальше. Они видят мир, который оставили, и ходят там, другие не видят их. Кроме тебя. Ты можешь представить вечность одиночества, когда их никто не видит, а потом находится тот, кто их видит и слышит?

О, мне не нужно было представлять. Я много раз это испытывала.

— Почему здесь я в безопасности? Почему мне опасно на другой стороне?

Он огляделся.

— Стражи отгоняют демонов. Они не могут ничего поделать с духами, которые застряли здесь и в твоем мире, но демонов они могут контролировать. Однако, если те проскользнут в другой мир, а это случается, они могут разрушать. Стражи не могут приходить в другой мир. Даже проводникам не стоит.

— У тебя будут проблемы из-за того, что ты приходишь ко мне? — спросила я, не зная, кто был выше Якоба здесь.

Он пожал плечами.

— Возможно. Но я тихий. Этот мир огромен, как твой, и они не могут быть всюду сразу.

— А в моем мире?

Он пожевал губу и заговорил:

— В твоем мире… попасться проще. Отсюда можно призвать двери или окна в любое место. Так я мог наблюдать за тобой в детстве и до этих пор. Когда я в твоем мире — мире живых — я знаю, что в любой миг один из стражей, проводников или даже демонов могут понять, где я, что я говорю. Меня словно привязывает в Другой стороне поводок.

Я потерла виски, ощущая давление на них.

— Тебе больно, — сказал он и начал подниматься.

— Нет, нет, — я помахала рукой. — Просто всего слишком много.

— Потому никто не должен знать. Всегда хватало осознания особенности, и не нужно было знать все, приходить сюда. Потому я пытался скрыть это от тебя. Потому нам не дают рассказывать.

Я зажала переносицу, боль немного утихла.

— Ты сказал, что есть другие, как я… видящие призраков. Они тоже в опасности?

Он кивнул.

— Некоторые больше других. У тебя есть эта способность, свет в тебе обещает силу, какая есть у некоторых. Силу, что теперь будет только ухудшаться.

Я пронзила его взглядом.

— Что? Почему?

Он тревожно сжал кепку и молча. Я сжала его ногу. Сильно.

— Это из-за ребенка? — спросила я дрожащим голосом.

Он судорожно вдохнул и кивнул.

— Я не буду мешать ребенку родиться. Я вижу, что ты этого не допустишь. Но я скажу тебе, что этот ребенок принесет боль в твою жизнь и другие жизни.

— Как можно говорить такое о не рожденном ребенке! — завизжала я, слова вылетали изо рта с яростью. — О моем ребенке!