Марийка Вольф - Академия БДиМ. Мы никогда не спим

— Что значит, кто ты мне? — рыкнул он, нависая надо мной так, что я невольно вжалась в стену. — Ты моя возлюбленная девушка, моя будущая невеста и жена.

Как-то от его уверенного и чуть повышенного тона я подрастеряла всю решимость. Меня откровенно поразила уверенность в голосе, будто это все решено и моего мнения никто не спрашивает. Видимо как всегда. И именно эта мысль заставила взять себя в руки.

— Возлюбленная? Или тут что-то другое? — вскинула я голову, чтобы видеть его глаза.

— О чем ты, малыш?

Или он очень талантливо притворялся, или действительно не понял вопроса. И почему-то я склонялась к первому варианту.

— О том, как все удачно складывается. — Ядовито прыснула я. — Приезжает самый завидный жених всего архипелага, по совместительству твой друг и боевой товарищ, для которого я могу быть опасной, и ты внезапно воспылал ко мне любовью. Двух зайцев одной стрелой. И вроде как защищаешь, а заодно и позиции нового короля укрепляешь. Удобно.

Виан вышел из себя, ударив кулаком по стене.

— Во-первых, не внезапно. — Справился мужчина со своим гневом, и теперь просто прижимал меня к стене всем телом, жарко шепча. — Я два года ненавидел себя за то, что больше не вижу в тебе сестру. Думал только о том, насколько ты красива. Желал, чтобы стала моей, засыпать и просыпаться в одной постели, всегда быть рядом с тобой, Руби.

— Не лги мне, Везувиан. — Я искренне старалась унять екнувшее сердце, грызущую совесть и все те чувства, что заставляли таять от всей этой теплоты и нежности слов и прикосновений.

— Я не лгу, Руби. — С грустной улыбкой, Везувиан погладил меня по щеке. — Два года ненависти к себе, за любовь к той, что росла на моих глазах, без надежды, что когда-нибудь ты увидишь во мне кого-то большего, чем брата и сына женщины, которую ненавидишь всем сердцем. Ее и все что с ней связано. Но я люблю тебя. — Мужчина взял мои руки и потянул вглубь спальни.

Предательское сердце сжалось, выдавливая все сомнения. Но кое-что еще осталось. Да и как-то странно, что он подвел меня к кровати, и сам же на нее опустился. И вот этот теплый взгляд снизу вверх. Как по нотам все разыграно. Что может быть лучше, чтобы всколыхнуть чувство вины.

— Малыш, — Везувиан лишь улыбнулся, держа руки на моей талии, — ты все, что у меня есть.

— А как же Брагденвилия и Академия?

— Плевать на них. Пока есть ты, мне ничего не надо. Маленькая моя, поверь, я люблю тебя больше всего на свете.

— Правда любишь? — голос дрогнул.

— Очень люблю. И буду доказывать это изо дня в день.

Темный маг, признающийся в любви. Немыслимо. Но Везувиан определенно выиграл. Потому что если бы я не была темной ведьмой, то не знала бы, что мы такими словами не бросаемся. Даже в шутку. Для нас полюбить кого-нибудь всем сердцем, значит отдавать себя без остатка, открыть душу нараспашку перед этим человеком. Это высшее счастье, от которого мы вынуждены отказываться. Потому что это становится нашей главной слабостью. Мы отдадим жизнь, если потребуется. Но чаще всего гибнем из-за предательства любимых. Потому мы так боимся полюбить по-настоящему.

Везувиан совершенно ненавязчиво потянул, усаживая на себя. А потом все потеряло значение. Потому что главные слова произнесены. Руки сжимали тело так, словно не хотели отпускать. И в этих руках становилось очень жарко. Виан целовал мои губы, лицо, шею, не прерываясь ни на мгновение, а я наслаждалась этими ощущениями, тонула как в океане, и подавалась на встречу, желая получить больше. И даже не сопротивлялась, когда мужчина переложил на кровать, быстрым и ловким движением снял свой пиджак и потянулся к пуговкам моего платья, я лишь опустила ладони на его плечи, пальцами ощущая, как напряглись мышцы, и скользя вниз по спине. Идеальный мужчина, что любит меня, с идеальным телом, на которое хочется смотреть, которым хочется наслаждаться. И в этом желании ведьма в легком подпитии себе отказывать не стала. Ведьма вообще перестала себе в чем-либо отказывать и, расстегнув верхние пуговицы мужской рубашки, приникла губами к пульсирующей на шее вене. Везувиан простонал и сжал так сильно, что стало больно, а потом зарылся в волосах лицом, тяжело дыша. Мужские пальцы сильнее сминали ткань платья, впиваясь в кожу под ним. И все закончилось. Правда, из объятий меня не выпустили.

— Кто я для тебя, Рубина? — Спустя несколько секунд идеальной тишины, прошептал Виан мне на ухо.

Что-то дрогнуло в душе. И с одной стороны, казалось нечестным, что услышав признание Виана, я ничего так и не сказала. С другой, язык не поворачивался, сказать то, что у меня на сердце. Слишком серьезное решение, слишком опасный шаг для темной ведьмы принять свою слабость, обнажить душу. Все равно, что нарисовать мишень. И он рискнул, а мне не хватит духа.

— Я приму любой твой ответ, Руби. Кто я для тебя?

Чуть отстранившись, заглянула в желто-зеленые глаза, отчаянно молящие дать ответ. И он у меня был. Вот только я медлила, потому что не готова произнести этого вслух.

— Ты мой самый дорогой и близкий человек.

Прошептала, и облизала от волнения пересохшие губы, опустив взгляд и сгорая со стыда, за свое малодушие.

— Не делай так, прошу. Или я не смогу сдержаться. — Пальцы коснулись моих губ, туда же падал жадный взгляд. — Что надо сделать, чтобы ты открылась мне? — голос был затоплен отчаянием. — Чтобы ты поверила?

И вот поразительно, ответ на это у меня нашелся сразу.

— Расскажи, что происходит?

Теперь отстранился Виан. Он лег рядом со мной, подпирая голову одной рукой, другой легко поглаживая по ноге, которую обнажила слишком высоко задравшаяся юбка, и как-то странно взирал, чуть улыбаясь.

— Что ты хочешь услышать, малыш?

— И ты ответишь? — с сомнением спросила ведьма.

— На что могу, отвечу. — Слишком легко согласился темный маг.

Я одернула юбку, дабы ничего не отвлекало от допроса, причем нас обоих, и перелегла на бок, совершенно не желая упустить выпавшую возможность. И не допусти Хирилл и Каламея, он мне соврет.

— Морион ведь не только себе жену здесь ищет?

Везувиан усмехнулся.

— Что-то мне подсказывает, что ты уже знаешь ответ. Но да.

— А зачем он приехал?

— Этого я не могу сказать. — Вполне спокойно отозвался мужчина.

— А почему?

— Во-первых, потому что моя любимая очень любит неоправданно рисковать своей жизнью. Во-вторых, я дал клятву.

— В смысле присягнул на верность через какой-то ритуал? — я решила уточнить, потому что предположение прочно засело в моей голове еще утром. Везувиан тут же стал серьезным и, кажется, вопрос ему не понравился. От греха подальше пришлось пояснить. — Я такая глупая, как ты считаешь. И я слушаю твои лекции.

— Иногда. — Съязвил он. — И я знаю, насколько ты неглупая.