Карина Пьянкова - Инженю

А я только продолжила бормотать всяческую успокоительную чушь. Через несколько минут в комнату вбежала тетя Катарина, а вслед за ней и Ребекка Стоцци. На нас ни одна не посмотрела, бросившись первым делом к постели Брендона.

– Боже, Бекка, что с моим ребенком?! – спросила миссис Фелтон-Сфорца, заламывая руки.

Кажется, она была в совершеннейшем отчаянии. Она смотрела только на сына и ничем не могла ему помочь. Наверное, это ужасное чувство. Самое ужасное.

– Кати, не время для истерик, поверь мне. Дай, я сперва его обследую, – отмахнулась от тети Катарины миссис Стоцци. Она не спешила паниковать.

Арджун словно бы очнулся и за руку отвел тетю от постели друга. Целительница вздохнула с откровенным облегчением и принялась водить над Бреном руками. Через несколько минут вердикт был готов.

Выражение лица миссис Стоцци позволяло надеяться, что Паук выживет.

– Ну, Кати, ты всегда переживала, что твой старшенький – социопат. Поздравляю, ничего подобного, – с усмешкой произнесла Ребекка Стоцци. – Рада вам представить бурную истерику в исполнении Брендона Фелтона.

Больше всех, кажется, растерялся Арджун.

– Тетя Ребекка, но я навещал Брена, он был совершенно нормальным! Спокоен, как и всегда! Брендон просто не может…

Улыбка целительницы стала просто невероятно ироничнойю

– Пока мальчик был в тюрьме, он еще держался, а тут… Ему всего девятнадцать, он осталяс без поддержки семьи. Словом, как только Брендона отпустило, стресс его догнал. Сейчас собьем температуру, ребенок отоспится и будет через пару-тройку дней как новенький.

Тетя Катарина покачала головой.

– Он… Он всегда такой спокойный, такой сдержанный… Такой… Я и подумать не могла.

Миссис Стоцци повернулась к подруге и обняла ее.

– Кати, он же еще совсем мальчик. Просто привык все держать в себе. Но, смотри, так он может получить инфаркт в тридцать. Словом, отдых и покой. Ну, еще много разговоров и уверений в том, что его любят. Особенно в твоем исполнении, Катарина. Оба твоих ребенка обожают тебя до безумия. И ты все еще нужна каждому из них.

Тетя Катарина села на постель сына и беспомощно расплакалась. Миссис Стоцци тяжело вздохнула и обняла подругу.

– Ну, довольно, Кати, довольно. Брендон жив, на свободе, скоро поправится, перестань рыдать как ребенок. А то твой собственный ребенок проснется и перепугается. Иди отдохни, за Брендоном есть кому присмотреть. Солнышко, ты же не оставишь друга в беде?

Конечно же, Арджун был готов просидеть с кузеном хоть всю ночь. А я… ну, как-то так вышло, что я тоже осталась у Брендона. Вторая бессонная ночь как по заказу.

– Тебе не обязательно быть здесь, – сообщил Арджун, накидывая мне на плечи плед. – Мы справимся без тебя. Тетя Ребекка сказала, что с Бреном все будет хорошо. Иди спать.

Я упрямо замотала головой.

– Если что, подремлю немного здесь. Тот диванчик кажется удобным. Я же вижу, что ты переживаешь за Паука. Разве я могу тебя оставить одного в таком состоянии?

Арджун сжал меня в объятьях, а потом подтолкнул в сторону дивана.

– Ложись хотя бы тут, добрая ты душа.

Я широко зевнула и подчинилась. Спать я не стану, просто закрою глаза минут на десять, не больше.

Разумеется, стоило мне только лечь, как я просто выключилась, словно кто-то на кнопку нажал. А проснулась уже посреди ночи с очень тревожным ощущением, словно бы кто-то на меня недобро пялился. Правда, увидев, что это только Паук, я даже немного расслабилась.

– Кажется, наша сиротка проснулась, – прокомментировал Фелтон, чуть приподнимаясь на подушках.

Голос у Паука звучал хрипло, надтреснуто, совершенно не как обычно.

Я поспешно огляделась. Арджун спал как младенец, свернувшись в кресле. Некому меня защищать от издевок Брендона.

– Ты пришел в себя? – растеряно спросила я, не зная, что еще можно сказать.

– Как видишь, – пожал плечами Брендон и снова лег. – Ждешь слов благодарности?

В точку. Я ведь заслуживаю его благодарности! Это я поняла, как именно его подставили!

– Вовсе нет.

Брендон тихо рассмеялся, и, честно говоря, у меня мурашки побежали, как будто мог сделать сейчас какую-нибудь редкостную гадость. Вот только не мог ведь. Он ведь не мог оправиться так быстро? Или мог?

– Получай свои слова благодарности. Ты вытащила меня из тюрьмы, увидела то очевидное, что не смог заметить никто. Свежий взгляд, пресловутые истина и младенец… Однако, могу тебя уверить, что ты достаточно умна. Точно такая, какой и должна быть Лестер.

Никак не удавалось понять, издевается надо мной Брендон или нет. Он снова закрылся на все замки, ни одной эмоции на породистой морде.

– Вечно вы твердите о том, какие Фелтоны, какие Лестеры… Как будто говорите о породах собак, – недовольно процедила я.

Ухмылка на лице Паука не сулила ничего хорошего.

– В общих чертах, так оно и есть. Знаешь одного из рода – знаешь всех. Лестры умны, склонны к авантюрам, ненормально смелы и маниакально упорно, – тихо сказал Фелтон.

И я растеряно открыла рот.

– Значит, если на меня действительно охотятся другие Лестеры… то за мной охотятся совершенно слетевшие с катушек самоубийцы, которые готовы пойти на все, чтобы забрать меня с собой в ад?!

После моего вопля Арджун начал тревожно возиться в кресле. Я испуганно замерла, закрыв себе для надежности рот обеими руками. Солнышко недовольно посопел, но, кажется, вставать до рассвета посчитал совершенно противоестественным делом. Когда стало понятно, что Арджун снова крепко спит, Паук подал голос:

– А ты правильно уловила суть, сиротка. По твою душу явятся хитрые, целеустремленные психопаты, с огромным магическим потенциалом. Ну как, еще не захотела в свой провинциальный приют?

Я сжала кулаки и выпалила:

– Не дождешься! Иди к черт, Брендон!

На ругательство Фелтон вообще никак не отреагировал.

– Тогда следи за своей спиной, сиротка. И забудь о прогулках в одиночестве, они тебе противопоказаны.

Господи ты боже мой…

– А ты можешь давать советы так, чтобы тебя потом не хотелось за них убить?

Брендон с обычной своей невозмутимостью покачал головой.

– Это мой стиль.

На мгновение мне показалось, что у него восемь глаз. Как у настоящего паука. Такие злобные буркала. И каждое смотрит с издевкой.

– Я уже жалею, что тебя вытащила…

– Сделанного не воротишь, – отозвался Брендон, заворачиваясь в одеяло. – Доброй ночи.

Ага, вот после того ночь будет действительно очень доброй.

Проснулась я уже укутанная по самые уши в теплое одеяло. Рядом кто-то говорил. Ну, как кто-то… Разумеется, Паук и Солнышко.

– Брен, тебе не кажется, что ты просто слегка… помешался на теории заговора? К тому же, ты еще однозначно нездоров… Может, это просто бред? Ну, или у тебя прогрессирующая паранойя.