Марина Кистяева - Купленная ночь

Их встреча кардинально отличалась от той картинки, что она нарисовала в голове. Мужчина должен был улыбнуться, поцеловать ей ручку, произнести минимум пару комплиментов.

Тот, кто пожаловал к ней, продолжал молчать. Прошёл в центр гостиной, огляделся.

Уитни прошла за ним следом. Будь она проклята, если с этим мужчиной всё в порядке! Он стоял, выпрямив спину, с военной выправкой. Плащ, небрежно накинутый на плечи, широко расставленные ноги. Он выглядел так, словно считал себя хозяином мира! Привык, чтобы любое его распоряжение выполнялось!

На ничтожно короткое мгновение у Уитни в голове мелькнула шальная мысль, что со спины её ночной визитер похож на главу вампирского клана Ивана Зародски. И едва не застонала вслух. Он теперь повсюду будет ей мерещиться? Стоящий впереди неё мужчина был и выше ростом, да и в плечах шире. И непонятно было, к добру или к худу.

Уитни больше склонялась ко второму варианту.

Его пренебрежительное отношение к ней начинало Уитни беспокоить и раздражать. Она и так была на грани нервного срыва.

Сжав руки в кулаки, Уитни негромко, не размыкая губ, произнесла:

— Мистер?

Она понимала, что её обращение звучит неучтиво. Но при складывающихся обстоятельствах, могла себе позволить. Мужчина вел себя так, словно это она куртизанка, и он пришёл к ней в поисках легкого удовлетворения своих плотских желаниях.

Уитни не поверила своим глазах, когда увидела, что мужчина даже не шелохнулся на её реплику. Никак не отреагировал.

Нет, не верно.

Отреагировал.

Но не так, как ожидалось.

Он поднял руку и начал развязывать завязки на плаще. Развязал, после чего пренебрежительно кинул плащ на кресло. Уитни, с замиранием сердца следила за траекторией полета плаща и даже не сразу вернулась к гостю. А следовало бы.

Потому что тот повернулся к ней лицом и скрестил руки на груди.

Уитни снова подумала, что не может вот такой мужчина продаваться, зарабатывать себе на пропитание сексуальными услугами. Да вы посмотрите на его белоснежную накрахмаленную рубашку! Да она стоит целое состояния. И уловка, что он одолжил её — не пройдет. А брюки со стрелочками? А сапоги? Богиня, его сапоги стояли, как лошадь, пусть и не породистая, но всё же.

Что-то тут было не так.

И Уитни четко осознала, что данный господин ошибся адресом. Точно, вот и весь ответ. Он выбрал не правильную дверь. Скорее всего, его ждали по другому указанному адресу.

А она-то, она-то! Даже расстроилась. Ей можно понять! Иметь дело с заносчивым мужчиной то ещё сомнительное удовольствие.

Уитни готова была уже вздохнуть с облегчением, когда незнакомец, наконец, заговорил.

Лучше бы молчал, потому что от его слов ей сделалось дурно.

— Как желаете, что бы я Вас удовлетворил? И где? Озвучьте свои предпочтения.

Уитни опешила, по-другому словами не передать то ощущение, что завладело ей. Она продолжила смотреть на мужчину, в удивлении приоткрыв рот. Очнувшись от замешательства и поняв, как нелепо выглядит, поспешно его прикрыла.

Что он там говорит?..

Озвучить что?..

Всемилостливая!

Уитни, прижав руку к горлу, прокашлялась и постаралась улыбнуться. Улыбка вышла кривой, но какая уж есть.

— Предпочтения? — она не узнала свой голос, он исказился, звучал сипло.

Сейчас, справившись с первым шоком, Уитни смогла лучше рассмотреть мужчину. Черные, чуть волнистые волосы. Широкий лоб, кустистые брови. Нос под маской казался идеально прямым, но не факт. Высокие скулы. И усики. Небольшие, идеально дополняемые аккуратной бородкой, которую можно принять за недельную щетину.

Уитни успокаивало одно — если, как она бездумно предположила, пришедший мужчина облачен властью, но по каким-то неведомым причинам вынужден подрабатывать мужчиной, — они нигде не пересекались. Уитни непременно бы запомнила его. Такого, пожалуй, не забудешь. А, перейдешь дорогу, в кошмарных снах являться будет.

Губы, на первый взгляд, чуть шероховатые, цинично усмехнулись.

— Да, юная леди, я бы желал знать, что Вы любите. Вы обратились к мадам Ирмисе за определенными услугами, я готов исполнить всё, что Вы пожелаете.

Если он сейчас начнет в анатомических подробностях рассказывать о том, что именно готов исполнить, она упадет в обморок.

И поэтому Уитни не придумала ничего умного, как спросить:

— Может быть, чаю?

Теперь к ироничной усмешке прибавились высокомерно поднятые кверху брови.

— Чай? Вы уверенны?

Уверенна ли она? Нет, конечно!

— Да, уверенна, — она снова постаралась выудить из себя улыбку.

Лицо же незнакомца продолжало носить печать скуки.

— Как пожелаете, — и снова эта ирония, которая потихоньку начала раздражать Уитни.

Девушка поспешила на кухню. Так, у неё появилась небольшая возможность перевести дыхание. То, что общение с данным господином будет не простым, становилось понятно с каждой прошедшей минутой.

Пока Уитни кипятила воду и заваривала чай, пыталась лихорадочно сообразить, как вести себя с ним дальше. Не будет же она на самом деле озвучивать свои предпочтения? Богиня, да какие предпочтения могут быть у двадцатичетырехлетней девственницы? Быть внимательным, нежным и чутким — единственные её требования. Но сказать о них вслух у Уитни не повернется язык. И вообще! Разве работники публичного дома не должны по умолчанию быть такими? А не осматривать коттедж с легкой иронией, и не вводить заказчицу в ступор.

Ставя хрустальные чашечки с милым рисунком из мелких цветочков на поднос, Уитни упрямо сжала зубы. Ничего, господин хороший, сейчас напою Вас чайком, подобреете. А если нет… Напомню, что есть такая штука, как рекомендация. И уж она постарается такууууую рекомендацию оставить мадам Ирмисе, что Вас больше никуда никогда не пригласят. И шелковые рубашки будете покупать не у портных, а в комиссионных. Может быть, тогда с Вас слетит спесь.

Злость порой выступает отличным союзником, помогает мобилизоваться.

С боевым настроем Уитни вернулась в гостиную. Её ночной визитер времени зря не тратил — уселся в не заваленное одеждой кресло и вытянул ноги. Вся его поза говорила о расслабленности. И о том, что он пришёл сюда не работать.

Снова неприятно засосало под ложечкой. Какое неприятное слово — работа.

— А вот и чай, — Уитни держалась из последнего, стараясь говорить дружелюбно. Возникло страстное желание опрокинуть содержимое подноса на брюки мужчины. Она даже не без шаловливости представила, какое удивленное лицо будет у этого зарвавшегося сноба.

И ладно бы, они находились на светском рауте! И ладно бы, она пыталась всеми возможными и невозможными способами привлечь его внимание к себе. Так нет же, всё как раз наоборот! Он пришёл в коттедж, чтобы услуживать ей.