Нина Блазон - Время волка

— Ясно, — он вздохнул. — Ну, это будет нелегко для моей матери. Подожди, отдай мне топор, я покажу тебе, как делать правильно.

Вечером у Томаса болела каждая мышца, его руки были покрыты мозолями, и такими твёрдыми, что он едва ли мог держать перо, чтобы написать прошение за Хастель. Он толкнул туалетный столик к кровати, на котором громоздились его заметки для Лафонта.

Томас вздрогнул, когда распахнулась дверь. Вошла госпожа Хастель. У неё всё ещё были заплаканные глаза.

— Здесь вещи для вас, — сказала она и положила стопку простой одежды на кровать. — У вас с Антуаном похожий размер.

Это был странный способ отблагодарить его за помощь, но теперь Томас знал хозяйку достаточно, чтобы понять, что означал этот жест.

— Спасибо, — сказал он.

Не смотря ни на что, хозяйка слегка улыбнулась.

— Я только не хотела, чтобы вы испортили свои чистые брюки и куртку.

— Конечно.

Госпожа Хастель кивнула, но не ушла, а остановилась, как будто у неё было ещё что-то на сердце.

— Я наблюдала за вами и Бастьеном, — сказала она, наконец. — В последнее время, и сегодня тоже. Мне нелегко в этом признаваться, но я в вас обманулась. У вас большое сердце, Томас. Я думаю, Бастьен не мог бы иметь друга лучше. И я бы желала, чтобы у него был такой же брат как вы.

***

Томас не видел лицо Катарины, но этой ночью она присоединилась к его мертвецам, также как Мари описала ему за ужином: девушка с румяным лицом, которая только недавно переехала в деревню со своей овдовевшей матерью и маленькими братьями и сёстрами. Её волосы были светлого льняного цвета, только в его кошмаре они не спадали ей на плечи, а были отрезаны, точно на уровне горла. Изабелла стояла рядом с ней пугающим доказательством. Они держались за руки, как будто Катарина хотела увести с собой в потусторонний мир графскую дочь.

Когда Томас поднялся в поту и с больной головой, видения по-прежнему мерцали в рассвете, как туман. Он протёр глаза, схватил свой походный сюртук и натолкнулся на стол. Смятый портрет Каухемара скользнул на край. В деревне никто не знал седого.

— Выглядит как злой дух леса, — бормотал старый ткач. — Он воет с волками, и дикие звери следуют за ним по пятам. Тот, кто смотрит в глаза смерти.

Томас вскочил и оделся, махая руками.

***

В тот день замок Бессет выглядел почти опустевшим, все охотники были на пути в лес. К тому же, Адриан видимо снова скрылся, сарай, в котором лежала раненая собака, был пуст.

Вскоре после этого юноша вошёл в библиотеку, готовый к тому, что в любой момент мадам де Морангьез выгонит его. Томас повернулся к двери Изабеллы. Он не решался постучать, возможно, с ней сейчас была мадам де Морангьез, но сама мысль о том, что дочь графа была к нему так близко, снова сразу же вернула ему тоску.

Сегодня он радовался больше всего, когда кое-что нашёл под деревянным основанием совы. Клочок бумаги! На нём было только одно слово:

«Гамлет».

За книгой Шекспира для него не было приготовлено никакого письма, только небольшой том, едва ли больше его ладони. « Сказки и легенды диких лесов », — прочитал он на обложке. В первый момент Томас был только разочарован, но когда перелистывал страницы, то наткнулся на засохшую незабудку и — наконец-то! — письмо, написанное ужасным почерком Изабеллы.

«Я не забыла Вас, Томас!

В течение последних дней мадам де Морангьез не отходила от меня. А сегодня мой брат послал за мной. Я смогла уйти на час. Чтобы написать Вам эти строки, мне пришлось притвориться, что я хочу ещё раз исповедаться, но вместо того, чтобы повторять молитвы, я пишу Вам тайком и надеюсь, что аббат не отвернётся от меня.

Пожалуйста, сохраните оружие и освящённые пули, и охраняйте Мари! С тех пор, как чудовище совершила убийство прямо перед замком, я не спала больше ни часа. Я пытаюсь вспомнить, я хочу вспомнить! Но это как будто бы я жила в кошмарном сне, из которого не осмеливаюсь проснуться. Может быть, Вы должны быть моей памятью, Томас. Вспомните для меня! И даже если вы носите имя неверующего, я прошу вас не забывать, что между небом и землёй находится больше, чем только благоразумие. Следите за собой, Томас, потому что я хочу снова видеть вас в целости и сохранности. Незабудка принесёт вам счастье и напомнит о том, что вы мне всё ещё должны книгу и лошадь.

До встречи! Изабелла»

Это было странно, как густое скверное разочарование, бесконечное облегчение и радость могли быть рядом друг с другом. Потому что даже если она уехала домой, то всё-таки дала ему обещание: « До встречи! »

Его колени подогнулись, и он присел за стол. Томас был в смятении, его ждали новые документы, которые требовали обработки. Но на самом верху стопки находилось ещё запечатанное письмо, оно было адресовано ему.

«Месье Томас.

двадцать второго августа я жду вас на небольшой вечеринке в замке де Бескве недалеко от Сог. Не забудьте Ваши исследования. Заинтересованная аудитория ожидает здесь ваше мастерство.

Жан-Жозеф д’Апхер»

Уголки рта Томаса поднялись вверх. Определённо, Лафонт тоже будет там. Но кое-что другое делало приглашение ещё более ценным. Через несколько дней он снова увидит Изабеллу! И когда юноша сейчас поймал себя на том, как нежно поглаживал её письмо в своём кармане, как будто бумага была её кожей, то понял, как права была Изабелла: между небом и землёй было больше, чем когда-либо он мог мечтать в Версале.

Красавица и чудовище . « Это уже не сказка, это моя самая долгая реальность ».

« Только она никогда не сможет быть твоей Красавицей », — шептал ему язвительный голос Армана.

***

Утром Томас посетил ярмарку с сельскими жителями и с ружьём сопровождал детей пастушков на пастбище. Может быть, потому что — или возможно госпожа Хастель вставила за него доброе слово — в любом случае, люди относились к нему всё больше и больше как к одному из них. Вторую половину дня он мерил шагами каштановую прогалину в надежде найти потерянный Изабеллой ботинок или дополнительные подсказки, но Каухемар не оставил новые следы.

После того, как Томас также показал людям портрет Изабеллы, но как ни странно, никто не знал о посещениях старого графа « Белой Коровы » и никто не видел дочь графа когда-либо в лицо.

— Она всё-таки живёт в монастыре в Шаз или нет? — спросил старый угольщик. Вместо этого он вспомнил о том, что Эрик де Морангьез с несколькими другими графскими сыновьями в последнее время часто ездил верхом через деревни.

— Как вы думаете, почему Хастель скрывают своего старшего сына? — высказалась одна крестьянка. — Молодой граф — бабник, это все знают. Он видел девушку и сказал своим друзьям, что однажды поохотился бы с удовольствием на маленькую лисицу. Жена мельника слышала это, спросите её!