Хейзел Хантер - Разрываемая

— Мне тоже не терпится тебя увидеть, — тихо сказала она.

Мак сумел остаться всего на один день после спасения Эсме. Но несмотря на то, что он никогда не бывал в Лос-Анджелесе, он так и не захотел покидать ее квартиру.

— Мне не терпится тебя коснуться, — тихо сказал он.

Образ его обнаженного тела, поблескивающего от пота, мощных мышц, напрягающихся под ней, ощущение его внутри… — меж ее ног хлынуло тепло. Вот почему она не разрешала себе эти воспоминания. Но теперь-то Мак будет здесь уже завтра.

— Мне не терпится быть с тобой, — прошептала она, тщательно избегая слова «коснуться».

Они оба знали, что это невозможно.

— Я не знаю, когда именно завтра, — сказал Мак. — Мы будем в доме семьи.

Изабель моргнула, как будто очнувшись ото сна.

— Доме семьи? — спросила она.

— Произошло еще одно похищение. Похоже на Священника.

По спине Изабель пробежали мурашки. Священник: мужчина, который потребовал, чтобы «экстрасенса» оставили работать над делом; мужчина, который пытал Эсме, дочь Бена и Аниты, чтобы они услышали ее крик; мужчина, который намеревался убить ее, но запаниковал до того, как представилась возможность. И судя по словам Мака, серийный убийца, который пытал и убил предыдущих жертв аналогичным способом. Используя свои способности читать объекты и людей, Изабель видела Священника.

— Изабель? — раздался голос Мака.

— Да? — тихо ответила она. Веселье внезапно ушло, сменившись чувством ужаса.

— Это другое дело, — сказал Мак. — В этот раз у нас более высокие шансы поймать его. Не зацикливайся на этом.

— Точно, — прошептала Изабель. — Не зацикливаться.

Последовала секундная пауза, в течение которой она делала ровно противоположное.

— Ладно, — тихо сказал Мак. — Мне нужно ехать в аэропорт. Увидимся завтра.

Изабель кивнула, хоть Мак и не мог ее видеть.

— Увидимся завтра.

Прентисс толкал ржавую металлическую каталку по широкому, но темному коридору. Фонарь у ног Анджелы освещал путь.

Госпиталь Линда Виста не использовался для лечения уже десятки лет. Вместо этого владельцы здания сдавали его для телевидения и проектов фильма. Он даже подрабатывал здесь несколько лет назад. Преимуществом этого места являлась его относительная изолированность, несмотря на близость к центру Лос-Анджелеса, и к тому же здание ночью выглядело так жутко, что мало кто осмеливался сюда вторгнуться.

Он миновал заброшенный инкубатор для новорожденных — несомненно, забытый реквизит, как и каталка, которую он сейчас использовал. Ему пришлось оставить инвалидное кресло в госпитале УЮК [2] Университет Южной Калифорнии , когда кто-то неожиданно близко подошел к его фургону. Но хорошо было работать с каталкой, просто чувствовать ее. Она то и дело хотела свернуть, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы катить ее по прямой.

Вот с чем приходится иметь дело санитарам в больницах? Неудивительно, что они такие крупные.

Он улыбнулся, минуя открытые комнаты, о предназначении которых он мог только догадываться. На многих участках пола отсутствовал линолеум. Кое-где валялись опрокинутые старые металлические стулья. Голый металлический каркас кровати, приподнимавший и голову, и ноги пациента, занимал другую палату. На стенах не хватало кусков обоев или штукатурки. Окна возле лобби были заколочены, но вращающиеся двойные двери, отделявшие друг от друга части длинных коридоров, были открыты. Великолепно. Все ощущалось совсем как госпиталь.

Хоть случайность имела место быть, использование церкви в прошлый раз, когда он был священником, определенно добавило всему реальности. Это подняло его игру на новый уровень, и он представил одно из лучших выступлений за всю его карьеру. Лишь одно пошло не так: Изабель де Грей.

Да, она привела к нему СМИ, пресса отчаянно жаждала любой информации о нем. Однако если бы не она, он был получил свое убийство. Всегда должно свершиться убийство. А иначе какой смысл ?

Его руки крепче стиснули каталку.

Без убийства ему пришлось вновь быстро двигаться дальше. И во всем виновата Изабель де Грей. Он усмехнулся. Для Изабель де Грей у него на уме было заготовлено нечто особенное. Он посмотрел на Анджелу, все еще лежавшую без сознания. Но всему свое время.

***

Мак закончил инструктировать свою ассистентку в машине. Хоть он и держал Бена в курсе всего, включая новую информацию о Священнике, специальный агент Шэрон Льянг имела и другие обязанности в Куантико. Будучи частью отдела поведенческого анализа, как и сам Мак, Шэрон была превосходным инструктором, специализирующимся на антикризисном управлении и коммуникациях. Благодаря этому, из нее также получился идеальный лидер командного поста. И она была частью командой, помешавшей Священнику, когда была похищена дочь Бена.

Их водитель, сержант Диксон из отделения полиции Лос-Анджелеса, также был частью команды. Когда он завернул на подъездную дорожку к дому семьи в Хэнкок Парке, Шэрон сняла солнцезащитные очки, которые надела от очередного солнечного дня в Лос-Анджелесе.

— Семья знает, что это серийный убийца? — спросила она.

— Да, — ответил Мак. — Бен был на месте, ты же представляешь, — Мак осмотрел улицу. Несколько патрульных машин и полдюжины внедорожников, которые, казалось, были частью команды Бюро. — Никаких новостных фургонов?

— Пока нет, — сказал сержант Диксон, паркуясь и заглушая двигатель. — Директор Оливос и шеф хотят, чтобы так и продолжалось дальше.

Мак не мог не согласиться. В последний раз творился настоящий цирк, хотя они и сумели обернуть это в свою пользу. Публичное отречение Изабель от дела действительно встряхнуло Священника. Пока они шли по мощеной дорожке к дому, Мак отметил вид на знак Голливуда в конце длинной прямой улицы и пальмы, покачивающиеся на легком ветру. Согласно посланным Беном отчетам, доктор Карас, отец пропавшей девушки, был главой отделения онкологии в госпитале Сидарс-Синай, который располагался всего в нескольких милях отсюда.

Все это жутковато походило на гостиную Бена — просторный зал дома в испанском стиле был полон полицейских и агентов. Шэрон немедленно направилась к небольшой группе агентов, столпившихся у двух компьютеров на складном столике. Бен поднялся с мягкого кресла в дальнем конце комнаты, где он сидел вместе с семьей на кучке мебели, выставленной вокруг антикварного латунного столика. Бен махнул Маку, и отец встал со своего места.

— А вот и он, — сказал Бен. — Мак МакМиллан. Лучший профайлер за всю историю ФБР, мужчина, который спас мою дочь, — Бен хлопнул его по спине, и они пожали друг другу руки. — Рад тебя видеть, Мак.

— И я тебя, Бен. Хотя хотелось бы мне, чтобы это произошло при более приятных обстоятельствах.