Надежда Кузьмина - Тимиредис. Летящая против ветра

Вечером я долго не могла уснуть. Сначала удивлялась, что Тин вот так мне доверилась, – наверняка же деревенские понятия не имеют о ее проблемах. Затем размышляла о том, как все сложно. У волка своя правда, у зайца – своя. А как тогда жить и что делать? А потом пришла мысль: если волк станет думать, как заяц, то с голоду помрет. Но Тин… это казалось таким несправедливым! Ведь она хотела помочь! Может, виновата вовсе и не она, а тот градоначальник, что помешал сыну жениться на Ани? Ведь если бы он принял девушку, ничего бы и не случилось! Гм?м… А если б папа?волк принял женитьбу своего волчонка на зайчихе? Нет, запомню… но осмыслить пока не могу. Поняла одно – где есть неравенство, любви не место.

Начиная со следующего дня Тин потихоньку принялась мне рассказывать то, что знала об обычаях больших городов. Казалось, для нее вопрос отсылки меня в школу уже решен. Я послушно старалась запомнить и про то, как надо себя вести за столом, и про то, что не принято пялиться на прохожих, а если девушка пристально рассматривает встречного мужчину, это может быть принято за приглашение познакомиться. У Тин даже лексикон изменился. Она разом выкинула из речи все деревенские словечки и следила за тем, чтобы я не употребляла их тоже.

– Быть простушкой тебе ни к чему, это не поможет. Глазами не хлопай, лишнего о себе никому не рассказывай. Если тебе что?то предлагают просто так, прикинь, не ловушка ли это. Держись скромно, одевайся аккуратно. Слушай больше, чем говори. Смотри на других людей, запоминай, как ведут себя они. Но не подражай слепо, а то попадешь в глупое положение.

Я чувствовала, что у меня от этих наставлений голова кругом идет…

В послеобеденные жаркие часы, когда делать ничего не хотелось, Тин устроила мне новую муку – диктанты. Зачитывала отрывок из какой?нибудь книги, а я писала то, что слышала. Опять?таки попеременно правой и левой руками. Потом Тин проверяла, и каждое неправильно написанное слово заставляла переписывать правильно десять раз. Я выла, ныла, грызла перо… но моя учительница была непреклонна. Или я поступаю в школу, или оказываюсь на улице – выбор мой.

После диктанта я, по своему почину, садилась медитировать и магичить. Зажгла свечу – потушила. Зажгла – потушила. Один раз, когда у меня уже руки от пассов отваливались, произошло что?то странное – фитиль загорелся до того, как я сделала жест активации. Я захлопала глазами. Потом подумала, что, наверное, он тлел с прошлого раза, вот внезапно и вспыхнул. Взяла другую свечу, потерла фитиль пальцами, чтоб быть уверенной – не горит. И попробовала повторить то, что делала. Ничего не вышло. Я вздохнула с облегчением.

Но на следующий день фитиль снова загорелся, не успела я до конца произнести знакомое до оскомины на зубах заклинание. И тут ошибки быть уже не могло. Как же это? Задумалась: может, позвать Тин и спросить? А если опять не выйдет? Попробую сама…

Через час до меня дошло – свеча загорается, потому что я хочу , чтобы она загорелась. То есть в момент произнесения магической формулы, когда я смотрю на фитиль и желаю изо всех сил, чтобы он вспыхнул, он может зажечься. Даже если произнесены не все слова.

А если вообще молчать и просто хотеть?

Ничего не вышло. А почему? Наверное, нужно все же не только желать, а добавить волшебства? Картина снежного покрова, мерцающего под голубой холодной луной, с текущими в пространстве серебристыми реками возникала в сознании уже почти автоматически. Потоки магии раз от разу менялись – Тин объяснила, что это зависит от того места, где я нахожусь, ведь они реальны и в разных местах неодинаковы. Просто никто, кроме магов, не может их видеть.

В центре поляны, там, где серебристый, мерцающий, как звездная пыль, ручей пересекал снежный покров, он был особенно ярок. Я уставилась на свечу, пожелала и потянула силу из этого сияющего места – фитиль вспыхнул! Ура! Я поняла!

Вскочив со скамейки, прихватила свечу и помчалась искать Тин. Та перебирала в подвале прошлогоднюю картошку, обламывая ростки.

– Тин! Я могу зажечь свечу, не произнося заклинание!

– Мири, так не бывает! Ну?ка покажи!

Держа свечу в руках, я уставилась на фитиль. Тут, в подвале, картина потоков была немного иной, и приглянувшийся мне светлый кусочек висел в воздухе, не касаясь мерцавшего снега… Я уставилась на фитиль, сосредоточилась, зачерпнула силы… и ничего не произошло. Попробовала еще раз – и снова не вышло. Тин внимательно смотрела на меня, потом вздохнула:

– Пошли?ка наверх, выпьем квасу, а ты мне подробно расскажешь, что и как делала.

Я была ужасно благодарна ей за то, что она не сказала мне, что я – выдумщица или, хуже, – лгунья.

Выслушав мой сбивчивый рассказ, Тин усадила меня на то самое место, где я занималась, и попросила попробовать еще раз. Я уставилась на свечу – и она вспыхнула! Без единого моего слова!

– М?да, не знаю, что и сказать… – Тин явно была обескуражена. – Никогда о таком не слышала.

Согнала меня. Села на ту же табуретку. Уставилась на вторую свечу. Наморщила лоб. Сжала виски пальцами. Зажмурилась. Потом открыла глаза и вздохнула:

– Не могу. А другую ты можешь?

Я попробовала с того места, где сидела сейчас. Не вышло.

Тин, вздохнув, поднялась с табуретки и сделала жест рукой – пересядь сюда.

Я пересела. Свеча зажглась.

– Так. Сядь?ка тут же, но на другую табуретку! – скомандовала Тин.

Выяснилось, что дело не в табуретке, – свечи по?прежнему послушно загорались и гасли. Но только тогда, когда я сидела на этом месте.

– С ума спятить! – пожаловалась Тин в пространство. Задумалась. – Откуда ты магию берешь?

– Из потоков, как всегда.

– А точнее?

– Да всё как обычно! Нашла самое яркое место, оттуда и тяну!

– М?да… И где оно у тебя, это яркое место?

– Да в самой серединке!

– Странно… у меня там только ручеек был вроде. Довольно хилый… Ну?ка, пусти!

Тин снова уселась на зачарованное место и закрыла глаза.

– Мири, я вижу три потока. Правый нижний – самый яркий, он расходится вилкой где?то вот тут, – ткнула пальцем в воздух. – Садись сюда и описывай подробно, что видишь.

Я поерзала, закрыла глаза, вызывая из памяти снежную равнину, пронизанную серебристыми реками.

– Да, три потока. Вилка на нижнем правом вот тут, – не открывая глаз, ткнула пальцем. – Но самое яркое место прямо под луной…

– Какой луной? Откуда у тебя луна?! – обалдела Тин.

А что, у неё луны нет? Ой, я ж ей до сих пор никогда не рассказывала, что вижу во время медитаций…

– Тин, я всегда вызываю сначала картину заснеженной ночной поляны, а над ней светит луна. И, как только вспоминаю это, сразу становятся видными потоки магии.

– Вот оно как… – Тин задумалась. – А скажи мне, что у тебя в том месте, где самый яркий поток тек?