Карина Хелле - На крыльях демона (ЛП)

Ничего не случилось.

Я нажала еще раз, изменив угол.

Все равно ничего не произошло. Шум стал громче, силуэт женского лица появился на экране, ее лицо было из дрожащих неровных черных, белых и серых линий. Я не могла разобрать ничего толком, кроме ее серых губ. Они двигались, словно лицо говорило.

Плохо дело.

Я выбралась из кровати и подошла к телевизору, словно он был пугливой ланью, направляя пульт на него. Я постоянно нажимала на кнопку выключения, подходя ближе, но тщетно. Я собиралась выключить его вручную.

Я была перед экраном, рука тянулась к кнопке в левом нижнем углу, когда лицо задвигалось. Я застыла, глядя на пляшущий экран. Губы открылись.

— Перри! — завопило лицо на экране.

Я закричала в ответ. Я ударила по кнопке кулаком, но ничего не произошло.

Телевизор снова прокричал мое имя, голос звучал из колонок.

Я быстро склонилась, схватилась за провод и выдернула его из розетки.

— Помоги! — закричал телевизор, голос был похож на мой. Телевизор уже не был подключен, но все еще кричал.

Я добралась до двери и открыла ее, помчалась по темному коридору, который освещал только ночник у двери ванны. Я бежала к комнате Ады, чуть не сорвала ее дверь и забралась в ее кровать.

— Ада! — кричала я в темноте, обвив ее руками. — Мой телевизор одержим!

Я замерла, сказав это. Ада ощущалась иначе. Она была… жесткой. Под простынями что-то холодное, твердое и острое коснулось меня, это были не ее ноги.

— Ада? — прошептала я в ужасе, неприятное ощущение поднималось по горлу.

То, что я держала, задрожало, словно смеялось.

Грубый выступ погладил мою ногу.

А потом включился свет, и я ослепла в море желто-белого.

— Что такое?

Я прищурилась в сторону голоса и увидела размытый силуэт Ады у ее двери, рука была на включателе, другая прижималась в груди, сминая кофту пижамы.

— Боже, Перри, ты меня перепугала! Что ты делаешь?

Я посмотрела на ее кровать. Я обнимала подушки.

— Не знаю. Я… мой телевизор… он говорил…

— Как и телевизор внизу.

Я села, она подошла ко мне. Она была в полосатой дизайнерской пижаме, ее волосы торчали в стороны, как у безумного ученого.

— Что? — спросила я, потирая виски и пытаясь понять происходящее.

— Я проснулась, потому что услышала включенный телевизор внизу. Не знаю, всегда ли он так. Ты ведь его выключала, когда вы с мамой шли спать?

Я кивнула.

— Да. Я помню. Но мой телевизор тоже сам включился.

Она успокоилась, мы поделились своими историями. Но вот я успокоиться не могла. Я четко помнила, что сжимала не ее подушки пару мгновений назад.

— Может, в доме был всплеск энергии, — сказала она, понизив голос, чтобы не будить родителей.

— Почему тогда телевизор бы включен, хотя я выдернула провод? — со страхом спросила я.

— Не знаю. Уверена, такое возможно.

— Идем, — сказала я, встав с кровати и потянув ее за рукав. — Я тебе покажу.

Мы прошли в мою комнату, но, хоть телевизор был отключен, как я его и оставила, он не светился.

— Он произносил мое имя, — сказала я, глядя на нее, пытаясь убедить.

— Ты, наверное, не проснулась тогда, — сказала она.

— Я не спала.

— Может, спала. Я не знаю, Перри. Ты многое прошла. Ты еще и посмотрела кучу выпусков «Топ-модели». Все вместе может вызывать кошмары.

Она оставила меня в комнате. Большая эгоистичная часть меня хотела молить ее остаться со мной, пока я не усну, но я знала, что утром ей в школу, а я могла поспать. Я собиралась принять что-нибудь для сна.

К счастью, на прикроватном столике оставалось немного «Никвила», и сон унес меня раньше, чем злой телевизор включился снова.

* * *

На следующий день я выбралась из сна от «Никвила» и заставила себя немного позаниматься. Я несколько дней не покидала дом, мое тело уже работало лучше. Я еще не могла бегать, внутренности порой болели, но я могла пройтись вдоль реки.

День был прекрасным. Солнце тускло светило из-за тонкого слоя тумана, что окутал реку и верхушки деревьев легкой тканью, но свет красиво плясал, и в воздухе ощущалась весна. Было приятно пройтись, а не спешить куда-то. Я неспешно наслаждалась природой, обращала внимание на прозрачные пруды у реки, где под водой сновали тени рыбок, на тонкие деревья, чьи ветви уже были с зелеными почками. Я вспомнила, как в детстве притворялась, что я в стране фей.

Когда я вернулась домой, мне было уже лучше, я ко всему относилась позитивнее. Одно меня тревожило в последние дни — что будет из-за того, как много дней работы я пропустила. Конечно, я не просила оказаться в больнице, но тут мое отсутствие ощущалось. Я знала, что Эш и остальные работали за меня (я говорила с Эшем, и он сказал, что все хорошо), но это не помогало мне в моем задании найти работу на полную ставку. Проблемы со здоровьем делали вас не самым лучшим работником.

Но у меня был план. Я собиралась пойти на работу и трудиться очень усердно. Я приму миллион таблеток от боли, если потребуется, я только хотела доказать, что на меня можно положиться, что я могу работать. Да, это была лишь глупая работа бариста, но пока я могла только так пробивать свой путь, чтобы уйти из дома родителей и не слушать их тревоги о том, что их ребенок станет старой девой.

Я была почти у дома, когда увидела снова соседку с ее лабрадором Чирио. Я помахала ей и помахала собаке (а как иначе), широко улыбнувшись.

При виде меня пес застыл на месте, чуть не сбив хозяйку с ног. Он смотрел на меня, его лапы напряглись, как доски, и немного подрагивали.

Я оглянулась, чтобы понять, нет ли рядом другой собаки или зайца, но ничего такого не было.

— Чирио! — возмутилась соседка. — Идем. Это просто Перри.

Она пыталась тянуть за поводок, но пес не двигался. И только губы раздвинулись, открывая идеально белые острые зубы.

Низкое рычание вырвалось из его пасти. Казалось, я его ощущаю телом.

— Чирио, что… — начала она.

Она не успела закончить, пес прыгнул, вырывая поводок из ее рук, и хозяйка упала на колени на бетон. Она закричала от боли, а пес бежал ко мне.

Чтобы убить.

Я развернулась, не мешкая, и побежала к дому, не обращая внимания на боль в боках, я просила ноги двигаться сильнее, бежать быстрее.

Я добралась до двери и услышала рычание рядом. Я захлопнула дверь, и Чирио врезался в нее телом. Я упала в фойе, а дверь открылась, ведь я не успела запереть ее.

Чирио тоже упал, на миг мы оба были на земле, смотрели друг на друга как хищник и добыча. А потом мы встали, и нас разделяла только открытая дверь.

Я добралась до нее первой, надавила весом, удерживая на месте, Чирио снова и снова врезался в дверь, и я сотрясалась от этого.

Я прижималась к двери, пока не смогла запереть, пальцы путались в цепочке. А потом я сжалась в комок у лестницы и плакала, пока родители не пришли домой.